Терпи, неудачница! (СИ) - Иванова Ксюша
После развода с Инной моя квартира стояла полупустой - бывшая жена, переехав сначала к любовнику, а спустя недолгое время, к своим родителям, вывезла почти всю мебель и технику. Я не спорил - покупали-то все это мы с ней вместе. Что-то, конечно, купил, что было совсем уж необходимо. Но детская спальня, Темкина, так и стояла пустой.
Расплатившись с грузчиками, я подвигал диван, устанавливая к стене - смотрелся хорошо. И пошел разбираться с этим самоуправством.
- Мам, он же стоил бешеных денег! Говори сколько, я переведу тебе!
- Саша! Пусть это будет мой подарок, пожалуйста! Я обижусь, если будешь настаивать. И сынок тебе сегодня Игорь звонил на домашний. Сказал, что на мобильный почему-то не смог дозвониться...
Я видел, что он звонил. И не брал трубку специально. С Игорем мы дружили. Но после того, как он встал на сторону Ильи, и тем самым по сути дела подставил меня, я не хотел ни видеть, ни разговаривать с ним. Зачем ему понадобилось звонить мне сейчас, когда до суда осталась ровно неделя? Но эти мысли я постарался выбросить из головы - сегодня у меня был повод для радости и не хотелось, чтобы что-то омрачало мое счастье.
... В аэропорту волновался, как будто именно сейчас решалась моя судьба. И ведь знал, что они летят - Женя перед посадкой позвонила. Но все равно места себе не находил. И когда, наконец, увидел их в толпе прилетевших, готов был вопить от радости на все здание...
В сарафанчике по колено и с двумя косичками Женька внешне мало отличалась от Варвары, глядевшей на меня чуть более добрым взглядом, чем те, которых я удостаивался в Новгороде. А когда обняв и поцеловав Женю, я осторожно потянулся к девочке, она неожиданно не отстранилась и даже не съязвила чего-нибудь, а наоборот, на секунду прижалась к моей щеке губами. И именно тогда я понял, что ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.
Чемоданы, весёлая суета, предчувствие праздника и никакой усталости, несмотря на три часа ночи - так запомнил я дорогу домой. Они, перебивая друг друга, рассказывали то ли мне, то ли друг другу свои впечатления от полёта (Варька летала впервые). В окнах квартиры горел свет - мама, конечно же, не спит. Сказать о ней Жене или нет? Как отреагирует?
Загруженные сумками, мы поднялись на лифте на площадку, где уже нас ждала с распахнутой дверью мама.
- Женя, Варя, это - моя мама, Мария Васильевна! Мама, у окошка нас караулила?
- Не могла заснуть, волновалась, - и обращаясь к Жене. - Добро пожаловать домой... дочка.
... Спать собрались ложиться, когда уже светало за окошком. И, конечно, я помнил о том, что в соседней комнате, через стенку спит Варя, а в зале - мать. Но закрывшаяся дверь отрезала нас с Женей от остального мира. И мне почему-то казалось в этот момент, что есть только я и она и ничего больше.
Я забыл о том, что позади был долгий и трудный день, да впрочем, и ночь подходила к концу. Я забыл о проблемах. Она была со мной! Она оставила всё, чтобы быть рядом! Она любит меня! Все, что было у нас с Женей до сегодняшнего дня - это эмоции, красивые слова, но именно сейчас, по достоинству оценив ее смелый поступок, я сумел до конца поверить в ее чувства. Она меня, действительно, любит, раз решилась и приехала!
И ничего важнее сейчас для меня не было на всем белом свете. Переполненный своими чувствами - щемящей нежностью, благодарностью к ней, восхищением и дикой радостью просто видеть ее перед собой, я стоял и смотрел.
Я почему-то не мог охватить ее взглядом всю - запечатлеть тоненькую фигурку, прижавшуюся спиной к двери. Глаза выхватывали и осознавали отдельные кусочки ее тела, чистого, пахнущего моим гелем - она только что пришла из душа. А я ждал, ходил туда-сюда по комнате и волновался, как мальчишка, который впервые привёл в свою комнату любимую девочку. Меня даже потряхивало от таких давно позабытых, юношеских чувств. Наверное поэтому мой взгляд застывал то на Жениных губах, то на плечах, казавшихся белоснежными в предутренних сумерках, то сползал туда, к подолу коротенькой шелковой ночной рубашки.
Ее влажные волосы темными волнами ложились на плечи, кончики их касались ключиц, и мне хотелось коснуться губами именно в этом месте.
- Саша, мне кажется, что я сегодня вообще заснуть не смогу, - прошептала она.
- Тебе не кажется, - ответил и не узнал своего голоса - пересохшее внезапно горло выдавало какие-то хрипы вместо слов.
А я даже не прикоснулся к ней еще! Стоял совсем рядом, и почему-то не смел шагнуть и обнять ее. И она, первая, протянула руку и погладила по щеке. И это простое прикосновение опалило жаром, ударило, опьяняя в голову, словно глоток кропкого спиртного и стерло из памяти следующие несколько секунд моей жизни! Я, как безумный, целовал ее, сдирал дрожащими руками одежду и бросал под ноги! Я даже, кажется, стонал от ее таких же рваных, судорожных прикосновений!
А очнулся на кровати, глядя на распростертое подо мной нежное тело. И себя видел, как бы со стороны, - напряженного, возбужденного, разместившегося у нее между ног, удерживающегося с неимоверным трудом от того, чтобы не толкнуться в нее приставленной к самому входу головкой. И прошептал, глядя в ее глаза:
- Какое-то сумасшествие... Так тебя хочу...
Вместо ответа она положила ладони на мои ягодицы и сама подтолкнула, соединяя наши тела и выгинаясь навстречу.
...А потом я целовал ее во влажные волосы на макушке и не мог поверить, что так теперь будет всегда!
- Женька, как ты её уговорила?
- Э-э, была причина, - она села в кровати, повернувшись ко мне спиной. По ее напряженной позе я понимал, что она что-то хочет сказать. - Но это так... потом. Сначала ты скажи, что там с судом!
- Ну что с судом? - говорить об этом не хотелось, но, конечно, я понимал, что она волнуется. - В следующий понедельник состоится. Повестку прислали. Адвокат говорит, что китайцы, наверное, не приедут. И, в общем, если ты выступишь на моей стороне, расскажешь... ну, обо всем, как было на самом деле, меня ждет всего лишь штраф. Но срока быть не должно - все-таки пострадавших нет. Ты выступишь?
- Конечно. Саша, а если... я, конечно, думаю, что этого не случится, но вдруг все-таки тебя посадят?
- Вот еще. Адвокат говорит, в крайнем случае - условно. И-то если удастся доказать, что у меня был какой-то злой умысел. Но его ведь не было! Скорее всего, просто нужно будет возместить их расходы, а фирма уже для всех вас предусмотрела возврат средств, затраченных на путевку. Ну и, конечно, моральный ущерб. В любом случае кое-какие сбережения у меня есть... И, вообще, укладывайся спать, пока я не забыл о том, что ты устала и не показал еще раз, насколько сильно соскучился.
- Я, между прочим, весь полет спала... И тоже очень сильно соскучилась.
- Ну тогда, - я опрокинул ее на спину и провёл рукой от бедра вверх, собирая зачем-то надетую снова тонкую ткань шелковой ночной рубахи к груди, открывая своему взгляду ее обнаженное тело и чувствуя, как учащается пульс. - Тогда иди ко мне...
43.
Из кухни доносилось негромкое позвякивание посуды, тихий разговор. Мария Васильевна, судя по запахам, что-то готовила или разогревала для Варвары. Сашина мама встретила меня, как родную. И ее расположение к нам, ее доброе отношение сразу чувствовалось - ей все было интересно, она явно хотела угодить, и то и дело прикасалась к моей руке, когда уже к утру мы пили на кухне чай. И когда Варвара начала зевать, именно Мария Васильевна обняла мою девочку за плечи и повела в спальню. И это ее внимание вовсе не напрягало меня, наоборот, трогало до глубины души - ведь она видела меня первый раз в своей жизни! Вот видно человека сразу же - хорошая, добрая, на мою Людмилу Ивановну похожа. И совсем не похожа на маму...
...Саша спал, лежа на животе. А я, проснувшись к обеду, заставляла себя выйти из комнаты, и не могла. Ну, как тут уйдешь, если вот он, рядом, в моем полном распоряжении! Осторожно, чтобы не разбудить, стащила с него простыню и жадно рассматривала великолепное мужское тело. Такой загорелый... единственный белый участок - упругие мускулистые ягодицы... Вот как тут удержишься, чтобы не потрогать! Он никак не реагировал, и я осмелела.
