Ирэне Као - Я смотрю на тебя
– Привет Якопо! – здоровается Леонардо, спокойный, как всегда.
– Ах, добрый вечер! – Его приветствие обращено к нам обоим. Вижу, как глаза Брандолини двигаются в направлении моего лица. – А вы что здесь делаете? – он переносит кожаную сумку с одного плеча на другое и обращает к нам удивленную улыбку.
Я нервно хихикаю.
– А вы? – невежливо спрашиваю в ответ. Это отчаянная попытка выиграть пару секунд. Я ужасно напряжена. Полный кошмар.
– Я иду к единственному приличному портному, который остался в этом городе. Он шьет мне рубашки.
И действительно, я не раз видела на манжетах рубашек Брандолини его вышитые инициалы «JB».
Черт, никак не могу прекратить постукивать правой ногой. Я слишком нервничаю. Успокойся, Элена. Он не видел вас в обнимку. Дыши.
– Я возвращался из Санта-Марта, ездил туда, чтобы проверить прибытие товара, – говорит Леонардо. (Он, как обычно, полностью держит ситуацию под контролем.) – И встретил Элену перед церковью…
– Церковь Сан-Николо-деи-Мендиколи… – продолжаю в порыве вдохновения, – священник подыскивает реставратора для работы.
И ты появляешься на встрече в мини-юбке, чулках с подвязками и сапогах на каблуке. Думай, Элена! Я запахиваю поплотнее пальто.
– Вы знаете, наверно, что к Рождеству я закончу в вашем палаццо… – неуверенно продолжаю я.
– Да, действительно. Фреска получилась просто замечательная, вы прекрасно поработали, Элена, – отвечает Брандолини с видом полного удовлетворения.
– Спасибо! – собираюсь добавить что-нибудь, чтобы попрощаться, но Брандолини меня опере-жает:
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спрашивает, указывая на бар у нас за спиной.
Я, заикаясь, бормочу нечто неразборчивое. Потом перевожу взгляд на Леонардо, моля о помощи.
– Спасибо, но мне пора в ресторан, – он выворачивается с непостижимым умением, – давай в другой раз.
Набираюсь храбрости и тоже вежливо отказываюсь:
– Я бы с удовольствием, но мне еще надо закончить с покупками рождественских подарков, – это первое, что приходит мне в голову. Леонардо постепенно превращает меня в ужасную лгунью.
– Хорошо. Увидимся в палаццо, – Брандолини прощается, пожимая нам руки. (Не могу понять, как он может спать с Гайей и быть таким формальным со мной. Он же, наверное, прекрасно понимает, что я все знаю об их отношениях.)
– До встречи! – прощаемся мы с ним в один голос.
Смотрим на него до тех пор, пока он не скрывается в ателье портного на другой стороне канала. Вздыхаю с облегчением.
– Вот так совпадение… – комментирует Леонардо.
– Венеция маленькая, – добавляю я с деланым безразличием, – думаю, ты это уже понял.
Но Леонардо опять притягивает меня к себе и чмокает в щеку. Это небольшое совместное представление неизбежно сделало нас сообщниками, и теперь он считает себя вправе устранить барьер, который я возвела между нами. Я сразу же оглядываюсь назад: нет ли Брандолини поблизости. А Леонардо смеется над моей осторожностью.
– Он ушел, расслабься… А вообще, даже если бы он нас и увидел, в этом нет ничего плохого.
– Да нет, конечно. Но я не горю желанием быть принятой за одну из твоих любовниц! – отвечаю, возвращаясь к дурному настроению, и идти вперед.
Краем глаза вижу, как Леонардо пожимает плечами и идет за мной. Его лицо выражает нечто среднее между смирением и забавой. Я на это надеялась.
Идем бок о бок еще какое-то время и доходим до Калле [40]-дель-Авогария. На одной из стен висит табличка «Школа танго».
Однажды мы тут были вместе с Филиппо. Это был ужасный вечер: отдавив ноги друг другу, мы поняли, что не созданы для танго.
Леонардо догоняет меня и шагает спиной вперед передо мной, какой-то необычной походкой. Как ни странно, отчасти это напоминает танго.
– Ну и сколько ты еще будешь обижаться? – спрашивает, ища мой взгляд.
– Не знаю, – отвечаю, дуясь.
– Ты ведешь себя как ребенок, ты знаешь это? – Он резко останавливается, и я с размаху ударяюсь об него. Он крепко сжимает меня – я в ловушке.
– Поцелуй меня и помиримся, – приказывает, смеясь.
Мне тоже смешно, но я сдерживаюсь.
– Нет! – На самом деле умираю от желания поцеловать его.
– Тогда я все сделаю сам!
Он целует меня, толкая языком сквозь зубы, которые я сжимаю в знак протеста. Не теряя надежды, прижимает меня к стене. Проскальзывает под свитер и находит рукой мою грудь.
– Оставь меня в покое! – говорю не очень уверенно.
– Нет!
Его пальцы пробегают по моей обнаженной коже, и я вибрирую под его касаниями, как чувствительный инструмент. Языком он касается моей шеи и поднимается вверх, рисуя круговые спирали в раковине ушей. Я таю в медленной, полной удовольствия пытке и забываю обо всем. В конце концов сдаюсь и приоткрываю рот, чтобы впустить его язык, одной рукой глажу его волосы, другая опускается на его ширинку. Он хочет меня, я чувствую это сквозь ткань брюк.
– Пойдем домой, – шепчу ему на ухо.
Он берет меня за руку и доводит до портика, который открывается с одной стороны переулка. Это нечто вроде маленькой галереи, выходящей во внутренний двор, наполненный тишиной. Леонардо движется с уверенностью, будто знает эти места. В портике – старые ворота, врезанные в стену. Леонардо прижимает меня к древесине и, схватив за ягодицы, касается низом живота, позволяя мне почувствовать его возбуждение.
– Что ты собираешься делать? – спрашиваю, уже опасаясь услышать ответ.
– То, чего хочешь и ты тоже, – отвечает, покусывая меня за шею.
– Здесь?
– А почему бы и нет?
В этот момент звонит мой мобильный. Мне удается пошевелиться немного только для того, чтобы вытащить его из кармана пальто и проверить, кто это. В любом случае я не собираюсь отвечать. Боже, это Брандолини! Смотрю на Леонардо, не зная, что делать.
– Отвечай, – советует он мне как ни в чем не бывало.
Выполняю, в легком волнении.
– Алло, – говорю, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно.
– Элена, добрый вечер, – голос графа, как всегда, спокоен. В это время Леонардо запускает мне руку под юбку. – Я забыл вам сказать, что, если вам нужны рекомендации для дона Марко в проекте на Мендиколи, я могу походатайствовать. Я хорошо его знаю.
Я не совсем уверена, что поняла, о чем он. Он хочет рекомендовать меня священнику? Рука Леонардо легко проводит по моим трусикам, а вторая уже сжимает мою левую грудь. Сдерживаю стон.
– Ах, спасибо, – говорю голосом, охрипшим от желания.
– Я сделаю это с удовольствием, потому что я вам доверяю.
– Это очень любезно с вашей стороны, но я бы предпочла подождать. Я еще не совсем уверена, что проект состоится. Простите, вас плохо слышно…
Притворяюсь, что нет связи (хотя прекрасно слышу Брандолини), поскольку в этот момент рука Леонардо пробралась сквозь кружево нижнего белья и прокладывает себе дорогу внутри моей влажности.
– Простите, но мне пора, – заканчиваю я наш телефонный разговор.
– Конечно, Элена, – говорит Брандолини, – до скорой встречи.
– Обязательно. До скорого!
– А ты молодец! – ухмыляется Леонардо, лаская мои губы и продолжая движение пальцев внутри меня.
Выключаю телефон, бросаю его в карман пальто, а он проводит языком по моей груди посреди выреза блузки, потом сдвигает чашечку лифчика и облизывает сосок.
– Перестань, пожалуйста. Нас кто угодно может здесь увидеть… – пытаюсь противостоять.
– Я знаю, – отрезает он, – именно поэтому мы и здесь!
И тут я понимаю, что все это на самом деле подстроено – один из его экспериментов. Леонардо привел меня сюда, чтобы подвергнуть очередному испытанию: бросить вызов моему чувству стыда.
Леонардо привел меня сюда, чтобы подвергнуть очередному испытанию: бросить вызов моему чувству стыда.
Ситуация тем временем полностью вышла из-под моего контроля. Леонардо приподнимает мне юбку, избавляет от трусиков, разрывая их руками. Теперь я полностью обнажена ниже пояса. Я ужасно боюсь, что кто-то может увидеть нас, но вместе с тем эта мысль возбуждает меня. Леонардо расстегивает молнию брюк и вызволяет свой напряженный, твердый орган. Прижимает меня в угол между воротами и мраморным порталом и поднимает мою ногу. Мы оба закрыты его черным плащом. Леонардо стоит неподвижно какое-то мгновение, будто хочет позволить мне почувствовать его желание, потом начинает медленно двигаться взад-вперед.
Я схожу с ума от вожделения. Не хочу, чтобы эта медленная агония заканчивалась, нечто особенное раскрывается внутри меня и поднимается по спине до головы. Издаю стон, не в состоянии сдержать всплеск удовольствия.
Леонардо продолжает целовать меня в губы и шею, и хотя я наполовину обнажена на ледяном ветру, его тело, вплотную к моему, источает невероятное тепло.
