Кровавая схватка (ЛП) - Прайор Линдси Дж.
— Это и есть твоё представление о прелюдии? — спросил он, заглядывая глубоко в её тёмные глаза.
— Я прошу тебя позволить мне отсосать тебе, — сказала она, не отводя взгляда.
Его сердце подпрыгнуло, как и его эрекция в объятиях её умелой руки. Ощущение, которое это вызывало, было грубым, пробуждая дикие инстинкты, которые ему так отчаянно нужно было сдерживать.
— Дерзкая? — спросил он.
Она улыбнулась насмешливой, провокационной, сексуальной улыбкой.
— Я кусаюсь, помнишь? — она приблизила свои губы чуть ближе. — Когда ты меньше всего этого ожидаешь.
Вот как падали вампиры — взгляд, улыбка, уговоры. Но он не был вампиром — это то, о чём ей нужно было напомнить. И себе напомнить об этом ему тоже стоило.
Он скользнул свободной рукой по её шее, запустил пальцы в волосы и сжал достаточно крепко, чтобы у неё снова перехватило дыхание.
— Ты не укусишь, — сказал он, его дыхание смешалось с её дыханием.
Её глаза слегка вспыхнули.
— Почему ты так уверен?
Он отпустил её руку на пояснице только для того, чтобы крепче обнять её. Он поднял её, как будто она была невесомой, прижал к решётке сзади, запустив руку в её волосы, защищая затылок от силы удара.
Он удерживал её там давлением и углом своего паха, она обхватила бёдрами его талию, и он завёл её руки по обе стороны от её головы, обхватив запястья и большую часть прутьев, к которым они прижимались, ладонями. И чтобы напомнить ей о её уязвимости, он немного приподнял бёдра, ровно настолько, чтобы его твёрдость дразняще прижалась к самой чувствительной части её тела — ровно настолько, чтобы показать ей, что он точно знает, что делает.
— Потому что я кусаюсь в ответ, — сказал он, его губы снова были в нескольких сантиметрах от её губ. — Только жёстче и глубже. И если есть что-то, что пробудит во мне дикость, так это тот первый вкус крови.
Её дыхание участилось, глаза снова слегка вспыхнули. Но затем эти соблазнительные глаза прикрылись. Возмездия не последовало. Никакой схватки.
Вместо этого она закинула ноги ему на спину, просунула пальцы ног за пояс его спортивных штанов и спустила их на несколько сантиметров вниз вместе с его трусами, её гладкие пятки скользили по изгибу его твёрдого зада, ни на секунду не отрываясь от его пристального взгляда.
Чёрт возьми, она была хороша. И первый намёк на то, что он недооценил её, начал проявляться.
Ощущение его освобожденной эрекции напротив неё, даже несмотря на то, что её тонкая туника всё ещё была барьером для соприкосновения кожи с кожей, послало по нему разряд статического электричества. Ещё более впечатляющим было то, что она уже была влажной. Её рот был приоткрыт в предвкушении. Её сердце бешено колотилось в груди.
Она не была напугана, она была возбуждена.
И это было последнее, в чём он нуждался.
— Давай, Джаск, — мягко сказала она. — Чего ты ждёшь? Это не экскурсия с гидом. Мы оба знаем настоящую причину, по которой ты привёл меня сюда.
Это была не столько попытка дать ей некоторое представление об их причинах, сколько попытка увидеть, насколько бесстрашной и опытной серрин она была на самом деле.
Только теперь она демонстрировала, что является и той, и другой, что лишь укрепляло его потребность сохранять контроль. Потому что теперь он действительно не мог позволить себе потерять её. Теперь ему придётся отступить, не в последнюю очередь потому, что то, как он горел внутри, не имело ничего общего с её предназначением для его стаи.
— И что же это за причина? — спросил он.
— Я думаю, тебе нравится, когда я веду себя вызывающе, — прошептала она. — Это тебя заводит, не так ли? Это один маленький грязный секрет, который ты не сможешь скрыть.
И это действительно заводило его — то, как она осмеливалась противостоять ему, бросать ему вызов, провоцировать его так, как немногие когда-либо осмеливались.
— Ты как заводная игрушка. Мне просто любопытно узнать, как далеко я смогу зайти, прежде чем ты сорвёшься.
— Потому что ты уже срываешься, не так ли? Тот факт, что я прижата к этой клетке, говорит мне об этом. Но я не боюсь видеть тебя таким, какой ты есть, Джаск. Продолжай, — подстрекала она, откидывая голову на решетку и смотря ему прямо в глаза. — Сделай мне больно.
Но эти два слова были слишком красноречивы. Два слова, которые так легко могли бы воплотиться в жизнь, если бы им не противоречил взгляд её глубоких глаз.
— Так вот что для тебя значит секс, Фия… боль? Или ты хочешь, чтобы я сделал это таким образом, чтобы заглушить настоящие чувства?
Она нахмурилась, но он не дал ей времени возразить, отстранив её от решетки. Он швырнул её на матрас, легко и действенно пригвоздив спиной, прежде чем опустился над ней на четвереньки.
Было приятно ощущать её под собой. И ему было приятно смотреть ей в глаза, когда он это делал. Слишком хорошо.
Продолжая держать её за запястья, он наклонился так, что его губы снова почти коснулись её губ.
— Ты выбрала не того человека для этой работы, Фия.
Потому что сейчас он был не таким. Не сейчас, когда его стая была на первом месте. Его стая всегда будет на первом месте.
Стая, которая во время его пути к саморазрушению оставалась верной, несмотря ни на что. Стая, которая терпела его перепады настроения и вспышки гнева. Которая всё ещё уважала его, несмотря на то, что он исчезал по нескольку дней кряду. Они терпели его небрежность, рассеянность, угрюмость. И они снова приняли его без вопросов, когда он, наконец, прорвался сквозь тьму настолько, чтобы полностью вернуться к своим обязанностям. Обязанностям, которые Корбин преданно взял на себя, прежде чем вернул их ему без возражений.
Фия спросила, сомневался ли он когда-нибудь в том, что был выбран правильный альфа. В те времена он сильно сомневался в этом. Теперь он, наконец, докажет, что ошибался — и она была испытанием. Потому что она была единственной за все прошедшие десятилетия, кто заставил его снова усомниться в себе.
— Потому что я так не играю, — добавил он, почти продолжая, прежде чем вместо этого мудро отстраниться.
Он натянул трусы и спортивные штаны обратно на место. И, как бы тяжело это ни было, он встал и повернулся к ней спиной. Его разочарование и неутолённая потребность отругали его за это решение.
* * *
София лежала, затаив дыхание, её руки безвольно лежали по обе стороны от головы. Но когда он открыл дверцу клетки, она заставила себя приподняться на локтях.
— Подожди!
Это было последнее, что ей следовало сказать, но слово вырвалось откуда-то из глубины, из чего-то грубого, из чего-то неприятно честного.
Джаск не обернулся, но остановился. Он обхватил руками прутья по обе стороны дверного проёма клетки, создавая напряжение в каждой отточенной мышце своей спины, плеч и рук.
Никогда ещё кто-то, повернувшийся к ней спиной, не наполнял её таким чувством пустоты. Никогда прежде она не делала первого шага, чтобы остановить уходившего.
Но никогда ещё она не хотела кого-то так сильно, что была готова поступиться собственной гордостью.
— Тогда не играй, — сказала она, удивляясь тому, насколько серьёзно она это говорит. — И я тоже не буду.
Он повернулся к ней лицом, выражение его лица было неопределённым.
После нескольких секунд раздумий он шагнул к ней, вернулся к изножью матраса и посмотрел на неё сверху вниз.
Она снова опустила голову, снова положив руки по обе стороны от головы. Несмотря на то, что она никогда не чувствовала себя более уязвимой, чем если бы лежала там обнажённой, она посмотрела ему прямо в глаза. Это была опасно покорная поза, но она могла только надеяться, что она зацепит его.
— Всё, что ты умеешь, это играть в игры, — сказал он.
— Тебе не обязательно было приводить меня сюда.
Она знала, что это рискованно — торопить события, в то время как он всё ещё выглядел задумчивым. Но, несмотря ни на что, она подняла ногу, медленно скользя ею вверх по его твёрдому, мускулистому бедру. Добравшись до его паха, слегка прижавшись к его твёрдости, она ожидала, что он вздрогнет. Но он этого не сделал.
