Ты меня не заставишь (СИ) - Лав Натали
-Я - тоже не верю. С такими деньгами, которые ей заплатили за мою шкуру, умирать как-то глупо. Можно жить в своё удовольствие. В полной уверенности, что ненавистного мужа нет в живых.
Клим поджимает губы, хмурит брови.
-Всё это чушь, Рустам. Она бы не стала этого делать.
-Ну да, прям святая... - горько усмехаюсь я.
-Рустам! Ты вроде умный мужик. А тут у тебя просто крыша поехала. Хорошо... Если она тебя подставила за деньги, почему она этими деньгами не воспользовалась?
Насмешливо-удивленно приподнимаю бровь:
-Может, потому что я контролирую этот счет? И она просто не может до него добраться? Мы всё ещё женаты, так-то.
-А ребёнок? - бьёт Шахов по самому больному.
Втягиваю воздух, который с трудом просачивается в лёгкие.
-Ты уверен, что этот ребёнок есть, Клим? Нужен ей этот ребёнок от меня? Она от него избавилась... Я уверен... - вопреки собственным словам мне не хочется верить.
А еще хочется, чтобы все события, перевернувшие мою жизнь, оказались страшным сном. Только это ни сон. Ни то, что случилось год назад. Ни долгие месяцы в больницы после. Один. Не знающий, как поверить в предательство Ольги. И не имеющий оснований не верить. Хотя вру. Один я не был. Марат от меня не отходил. И Клим тоже. Другие родственники... После долгих речей о том, что меня все предупреждали о том, что я выбрал неподходящую женщину для брака, я запретил им всем приходить. Потому что они мешали... Они мешали мне выкарабкаться и раздать долги тем, кто меня загнал в больницу. Они, конечно, планировали, что я окажусь на кладбище. Но я - живучий.
-Рустам! - Клим, по моим ощущениям, вкладывает в этот разговор слишком много ненужного, - Не наломай дров.
Киваю. Я и не собираюсь их ломать. Прежде чем ломать, нужно сначала найти Ольгу. и несмотря на слова Клима, её в том замесе вполне могли устранить, когда она выполнила свою роль.
Однако это время я не терял даром. Я выяснил почти всё, что случилось. И добрался до всех, кто стоял за этим. Кроме собственной жены. Этой удалось спрятаться. Причем очень хорошо.
Неделю назад появилась информация, что Ольгу нашли. Однако информация оказалась ложной. И теперь остаётся продолжать поиски. Может, лучше бы было успокоиться и не искать. Но я не могу.
Когда я умирал, то смотрел ей в глаза. И хочу еще раз посмотреть... Чтобы понять, как я мог так в ней ошибиться. Мне же казалось, я выиграл у судьбу, нашел женщину, с которой смогу быть счастлив, с которой вернул утраченное тепло семейного очага. Неужели я такой идиот, и это мне лишь казалось?
Во всяком случае, ответить однозначно на этот вопрос не могу. Меня до сих пор не отпустило.
Очередная неудача выбила меня из привычной колеи. И я уже не могу думать о делах. Тут еще Клим со своими душеспасительными беседами... Никак не поймет, что они мне не нужны. Мне нужна Ольга... Но для чего я не могу ответить однозначно. Когда я думаю о ней, то иногда мне хочется свернуть ей шею за то, что сумела всё испоганить. А иногда мне хочется верить, что Клим прав. И ей найдется оправдание, достаточное для того, чтобы я её простил.
Встаю с кресла и подхожу к окну. Вспоминаю прошлую осень. Как же я был счастлив! Наивный дурак...
Звонит сотовый. Так не хочется отвечать. Бросаю ленивый взгляд на рабочий стол, где лежит гаджет. Может меня оставят уже в покое?
Телефон смолкает, однако ненадолго. начинает звонить снова.
Возвращаюсь к столу. Отвечаю на вызов. Это Герей Батурин.
-Приветствую, - отвечаю сухо, ведь это еще одна головная боль.
Он меня даже не слышит.
-Рустам! Твой щенок...
Обрываю.
-Герей Касимович, вы забываете, с кем разговариваете. Марат - мой брат...
-Хорошо, хорошо, Рустам! Марат запретил мне приближаться к собственной дочери...
Как же мне всё это надоело...
-Ваша дочь уже год как его жена. Если запретил, это ведь ему решать?
-Рустам! Ты же не мальчик уже... Я пытаюсь наладить наше общение. И связи с твоим братом, между прочим!
-Вы отреклись от Асии, - напоминаю ему о принятых им решениях, которых я думал, он будет придерживаться.
-Вспылил. С кем не бывает? Дети способны довести своих родителей до крайней черты. Рустам, помоги, а? Ведь Марат - толковый парень. Я смогу помочь ему, он сможет помочь мне. Мы всё-таки родня теперь. Я же сделал, как он потребовал - Данис в психиатрической лечебнице. И не выйдет оттуда.
С содроганием вспоминаю то, что этому предшествовало.
-Герей Касимович, вы ведь понимаете, так лучше, как для самого Даниса, так и для всех окружающих. Ваш сын опасен... И неизлечимо болен.
-Именно это заставило меня на многое взглянуть иначе, Рустам. Поговори с Маратом. Он тебя послушает. Нет причин продолжает эту бессмысленную междоусобицу. Я готов принять Марата как сына. Ваших родителей нет в живых. И моя поддержка пригодится Марату.
В его словах много справедливого, но и Марата я понять тоже могу. Он не хочет нервировать беременную жену, которая ничего не забыла. И вряд ли забудет. Но я не думаю, что Батурин лжет, когда говорит, что не знал о проблемах Даниса. Вряд ли бы стал бездействовать. Там не на что было надеяться. Там следовало сразу же принимать экстренные и малоприятные меры.
-Хорошо, Герей Касимович, - соглашаюсь я, - Обещаю поговорить с Маратом и Асией и объяснить им, что вы им не враг.
-Спасибо, Рустам. Так будет лучше...
Отключаюсь.
С какого-то момента я перестал понимать, как будет лучше. И не уверен, что когда-нибудь пойму это снова.
Я возвращаюсь обратно к окну, смотрю в тяжелые, свинцовые облака. Где же ты, Оля? Зачем сделала это с нами?
Снова звонит проклятый телефон. В этот раз вообще не хочу отвечать.
Но всё равно подхожу к телефону. Это человек, занимающийся поиском моей жены.
-Да?
Мы разговаривали сегодня. Я засомневался в его способности решить нашу проблему. Он обещал мне чудо.
-Я сбросил фото. Посмотрите, она это или нет.
Ни на что особо не надеясь, открываю присланную фотографию. И сердце ухает куда-то книз.
-Это она! - едва хриплю, - Где?
А сам жадно вглядываюсь в женщину, несущую от колодца ведро с водой. В длинной юбке, платке, телогрейке... Но это Ольга.
-Воробьёвка. Это деревня в Рязанской области.
-Я поеду сам.
Только бы не сорваться...
Глава 37
Глава 37
Ольга
Вернувшись в дом, слышу, как плачет сынишка. Проснулся...
-Тише, мой хороший, - громко говорю я, надеясь что мой голос заставит ребёнка перестать плакать.
Оставляю ведро с водой. Торопливо переобуваюсь в чуньки, потому что иначе в этом доме ходить невозможно. Старые, рассохшиеся полы слишком холодные. Да и дом весь старый, брошенный. В нем для жилья пригодна лишь одна комната, в которой располагается печь. Как мы с сыном будем здесь зимовать, мне страшно представить.
Вместо того, чтобы замолчать, Давид плачет еще громче. Голодный. Ему уже семь месяцев. Это чудо, что он у меня есть, несмотря на всё, что случилось. Вопреки всему.
Бегу к своему солнышку. Давид плачет уже с надрывом и обидой. Всхлипывает, когда видит меня. Беру его скорее на руки, прижимаю к себе. Он вроде бы затихает. Потом кладу сына на диван, расстегиваю одежду, освобождаю грудь, протираю её. Давид снова начинает требовать кушать. Снова беру его на руки и прикладываю к груди. Он захватывает сосок, упирается кулачками в мягкую плоть и напряженно сосет. Проголодался... Хорошо, что молока у меня много. Что бы я делала, если бы это было не так, представить жутко. Без памперсов вполне можно обойтись, хотя, конечно, с ними удобнее, еда для меня росла на огороде, одежду для меня и ребенка дали сердобольные соседи. Деньги... Мне пришлось продать оба кольца - и помолвочное, и обручальное. Но даже так средства на исходе. И что делать дальше я не знаю.
Вглядываюсь в лицо сына. Похож на Рустама... Мысли о муже всегда причиняют боль.
