Lina Mur - Fifty And One Step Bac
поднятого из руинов моей мечты.
— Миша...хм...там этот, адвокат пришёл. Ждёт внизу
тебя, но я...давай я скажу ему об этом. Я признаюсь
и...
— Нет, — я слышу свой бесцветный голос и моргаю, оказываясь в сумраке, сгустившемся, как снаружи, так
и внутри меня.
— Но...
— Ты уже достаточно мне помогла. Единственный
способ избавиться от этой боли внутри — согласиться.
Я должна это сделать, и я сделаю. Я выживу. Я смогу, — скорее для себя, чем для неё говорю я, поднимаясь
на шатающиеся ноги, и иду, задевая плечом сестру, но
я в тумане. Теперь я не боюсь, я лишь хочу
спокойствия и унять это тяжёлое чувство
предательства внутри. Изгадить его, искоренить из
сердца, вырвать его из воспоминаний.
Я спускаюсь по лестнице, заходя в гостиную, где
ожидает меня адвокат.
— Ваш ответ? — без предисловий спрашивает он.
— Согласна, я не успела подписать, отдыхала. Но да, к чему уже разыгрывать спектакль. Это я, и я готова
понести наказание, — слова даются легко, ведь ничего
больше не осталось внутри, кроме пустоты, и желания
закончить эту историю. Мотылёк, коим я являлась на
самом деле, сгорает в огне, на который полетел с
открытым сердцем, желанием любить и дарить это
чувство. Всё сожжено. Дотла. До пепла.
— Хорошо, — кивает он, усмехаясь моим словам, и
его лицо явно говорит мне о том, что в голове он
наделил меня самыми красочными эпитетами. Но мне
всё равно, меня больше ничего не волнует. Закончить.
Должна закончить и тогда смогу дышать.
Я расписываюсь в документе, передавая его мужчине.
Он ставит пакет на стол, указывая на него рукой.
— В случае вашего согласия, мистер Холд просил вам
это передать. Распущенные волосы, никакого
макияжа, одежда только та, что в пакете. В десять
часов вас будет ожидать машина внизу. Прощайте, мисс Пейн, — монотонно перечисляет он и берет
документы, разворачиваясь и проходя мимо меня.
Всегда думаешь, что плохое ты заслужила за счастье
пережитое когда-то. Но увы, это не так. Плохое
случается вне зависимости от твоих чувств. Оно
просто случается, подпитываясь помощниками извне.
Плохое откладывается в воспоминаниях и перебьёт
любое радостное мгновение, и это будет постоянно.
Прощение странная вещь. Ты можешь
разглагольствовать о нём, говорить правильно и
убеждать в своей правоте. А вот сама ты не умеешь
прощать. Ты не позволишь себе простить того, кого
любила больше своей жизни. Кто оставил на тебе
свою печать. Она невидимая, но она значимая. И
теперь у тебя остаётся только одна возможность
доказать себе...нет, ты уже знаешь, что ему это не
интересно. Ты докажешь себе, что ты чего-то стоишь.
Что ты лучше его, что ты умеешь дышать без него.
Отчасти это глупо, но разве думаем мы в моменты
сильнейшей душевной боли о последствиях? Ни
капли. Мы идём, мы упрямо идём в лапы к зверю, чтобы увидеть его и сохранить в памяти эту ночь, как
время настоящего обличья.
И нет желания больше доказывать что-то ему. Не
заслужил. Не любил. Предал. Открыто предал меня в
лицо. А я люблю, но сейчас понимаю, что есть моя
сила. Сила моя в противостоянии всему, что уготовано
мне судьбой. Я встречусь с ним в последний раз, чтобы понять, кем он был на самом деле. В ком я
растворилась и кто стал моим кошмаром.
Ник. Нет, Николас. Больше моего Ника не существует.
Он иллюзия, выдумка моего богатого воображения.
Есть только Николас и никак иначе, ведь тот мужчина
мог любить меня, мог верить мне и попытаться
доказать мою виновность даже перед самим собой. Но
больше нет оправданий. В моей руке диск, символизирующий прошлое. И пора его вернуть на
место.
Second
Голой. Я должна быть абсолютно голой под шелковым
чёрным халатом и в туфлях на высокой шпильке.
Только плащ скроет меня в ночи, чтобы встретиться с
ним лицом к лицу. Выстоять и бросить в него своим
сердцем, которое бьётся ровно и бесцветно в груди.
Всего лишь необходимость, чтобы дышать и
двигаться. Идти, шаг за шагом спускаться по лестнице, крепко держа в руках то, что стало для меня сладкой
смертью.
Боюсь ли? Да. Потому что видела, что он может, когда
не контролирует себя. А у меня нет возможность
больше...нет силы, чтобы повелевать им.
И я спускаюсь вниз, где меня ожидает незнакомый
мужчина и приглашает сесть в автомобиль. Гордо
опускаюсь в салон, не видеть им моей слабости
больше. Не покажу. Никогда. Достаточно с меня этого
мира. Закрою дверь и больше в жизни не позволю
постучать ко мне. Никогда. Больно. Никогда не
позволю глупости стать моей судьбой. Любовь — глупость, которая я разрешила себе, так честно веря в
неё и надеясь на ответ. Ничего нет. Стука сердца не
ощущается, как и мыслей. Тишина вокруг. Даже мир
молчит, давя на меня кромешной тьмой.
Машина останавливается у знакомого тёмного здания
и я выхожу из неё, даже не обращая внимания на
мужчину, пытающегося мне помочь. Нет. Лишнее. Я
сама. Я смогу. Я сильная только в момент своей
слабости.
Поднимаюсь по лестнице и стучу в дверь, которая, словно ожидая меня, распахивается, открывая мне
мир извращённой любви, для которой я никогда не
была создана.
— Мисс, я провожу вас, — Элиза встречает меня с
холодным радушием, и я киваю, прислушиваясь к
тишине.
— Почему так тихо? — подаю я голос, лишь бы
нарушить молчание, пока мы поднимаемся по
лестнице.
— Сегодня никого нет, кроме обслуживающего
персонала, Мастера и вас. Клуб закрыт, — отвечает
она, и в её голосе сквозить злость на меня. Но меня
это более не трогает. Раз он позволил себе прислать
моему отцу видеозапись с нашим сексом, то и
рассказать всему окружению, какая я сука в его глазах, тоже стало возможным. Не могу поверить, что я
увидела в нём человека, когда он был чудовищем. И
ведь меня предупреждали, а я отмахивалась, искренне надеясь на свет. Ошибаться в людях очень
неприятно, от этого внутри остаются раны, никогда
более не затянутся они, всегда будут кровоточить, каждый раз напоминая о неправильном суждении о
них.
— Входите, вас подготовят, а затем отведут к Мастеру, — говорит девушка, открывая передо мной дверь
