Поменяемся? (СИ) - Салах Алайна
Рафаэль усмехается.
— Я думал, женщины любят винтаж.
— Не в том, что касается приготовления пищи.
— Можешь быть спокойна. Я постоянно здесь ем и ни разу не отравился.
— Это обнадеживает.
— Я бы никогда не привел тебя в место, в котором сомневаюсь.
Рафаэль произносит это так искренне, что я моментально смягчаюсь. Да это же Рафа, простой и прямолинейный. Мы приехали сюда исключительно потому, что ему нравится местная кухня, и он уверен, что она понравится мне. Никаких скрытых мотивов и подоплек тут и быть не может.
— Ну и как твои дела? — Покачнувшись на стуле, я смягчаю недавнюю иронию улыбкой.
— Нормально. Не высыпаюсь только. Твой кофе в этом смысле очень помог.
— Спасибо Лере. — Я неловко смеюсь.
— А у тебя как дела? — Рафаэль пристально смотрит мне в глаза. — В последнюю встречу ты на меня как будто закусилась.
— Забудь, — я шутливо гримасничаю. — Дела… м-м-м… Да тоже неплохо… Много работаю… Времени пока больше ни на что не остается. Даже на то, чтобы потратить заработанные деньги.
— Вложишь их в очередное путешествие. Только заранее позаботься, чтобы никакой докучливый сосед тебе его не испортил.
— Это ты о себе?
— А о ком еще?
Опустив глаза, я тру пальцем вылинявшую скатерть. Сердечный ритм неровно частит.
— Ты ничего не испортил. Даже наоборот.
За столом повисает молчание, но я успеваю его разбить до того, как оно станет слишком значимым и весомым.
— Так что там по поводу магазина? Ты, так понимаю, задумал перестановку?
— Да, я соседнее помещение выкупил, — поясняет Рафаэль с запинкой. — Думал туда автохимию запихнуть и менеджера посадить.
— Ах ты ж купец зажиточный! — Я задорно тычу в него пальцем, обрадованная возможностью спрятать смущение. — Сколько у тебя вообще магазинов?
— Да немного. Три всего.
— Три! Это же очень круто.
— С бутиками и ресторанами не сравнить.
Сообразив, что он возвращает мне слова, сказанные в виду отказа брать его проект на доработку, я шутливо развожу руками.
— Вот видишь? Не зря мы отдыхать съездили. Я побросала все рестораны и бутики и приехала обсуждать проект твоего магазина.
— Да, бутылка Дома раздавлена не зря, — соглашается Рафаэль со смешком.
Я дергаю ногой от волнения. Со стороны наш диалог может показаться самым обычным, но для тех, кто хорошо знает Рафаэля… А я знакома с ним почти десять лет, и за это время он ни разу не был замечен в поддержании разговоров «ни о чем». Он любит говорить только по существу и мало заботится о том, чтобы угодить собеседнику. А сейчас есть стойкое ощущение, что он старается сделать так, чтобы мне было приятно и комфортно.
— Я, кстати, не знала, что ты вернулся следом. — Покусав губу, я смотрю ему в глаза. — Зря ты так. Мог бы еще десять дней покорять склоны и сердца лыжниц.
— Да нет, — Рафаэль едва заметно морщится. — Мне катания хватило. Не могу отдыхать один.
— А я запросто, кстати, — подхватываю я. — С фотоаппаратом могу сутками шарахаться и снимать все подряд. Или просто гулять…
— Да, тебе с собой точно не скучно. — Его взгляд задевает мою щеку. — Я для этого слишком… Как ты там меня назвала? Унылый?
— Я тебе столько приятного за время отдыха наговорила, а ты запомнил только это слово, — укоризненно произношу я. — Ты не унылый, а вполне веселый и компанейский.
Продолжать разговор не получается, потому что над столом нависает тень женщины-борца, и перед нашими носами опускается борщ.
Я сглатываю. Вот это да. Даже если мне суждено этим отравиться, я проглочу все.
Это не просто борщ — это еще запеченный каравай бородинского, в котором он, собственно, и находится, а еще тарелочка с каким-то паштетом, аппетитно пахнущим чесноком и салом.
— Беру свои слова обратно, — позорно хлюпая собравшейся слюной, бормочу я. — Выглядит отпадно.
Победно усмехнувшись, Рафаэль снимает импровизированную хлебную крышку и размешивает сметану.
— Говорю же, нормальный здесь борщ. Еще будешь умолять меня сюда тебя привезти.
45
— Ой, летать в Цюрих мне поначалу нравилось. Я чувствовала себя такой значимой каждый раз, когда садилась в самолет. Бедные соседи! — Я смеюсь. — Стоило какому-то любопытному бедолаге поинтересоваться, для чего я лечу в Швейцарию, меня прорывало часа на полтора.
— Ну делать-то вам все равно было нечего, — без малейшей иронии замечает Рафаэль, давая понять, что безоговорочно принимает мою сторону.
— Думаю, спустя десять минут они мечтали о катапультировании… Или о чем там можно мечтать на высоте в тысячу метров? О парашюте? — Я отхлебываю остывший чай. — Вот. А потом мне жутко надоело. Бесконечные аэропорты, чемоданы, вода эта по пять евро. Спустя полгода я молилась, чтобы проект поскорее подошел к концу.
— Мне бы, наверное, тоже надоело, — задумчиво произносит Рафаэль. — Сейчас вот по пять раз в день мотаюсь на точку, и хочется порой все на хер послать.
— Понимаю. Но я все равно люблю свою работу и ни на какую другую ее бы не променяла. Так же как и ты.
— Не уверен. Порой я думаю, что не тем занимаюсь.
Я делаю большие глаза.
— Ты серьезно?
— Ну да.
— А в чем бы хотел себя попробовать?
— В чем-то более креативном, чем продажа железяк. Например, попробовать сконструировать двигатель.
— Ого. Звучит почти как покорение космоса.
— Да нет. Это же механика. В смысле, еще электротехника, виброакустика, газодинамика и до хера чего еще, но все равно интересно.
— А двигатель какой? — От ощущения того, что Рафаэль делится чем-то очень личным, я начинаю взволнованно ерзать. Хочется его поддержать. — Автомобильный?
— Нет, мотоциклетный.
— Сарказм?
— Причем здесь сарказм? — На лице Рафаэля мелькает тень недоумения. — Я конструирую двигатель для мотоцикла.
И даю себе мысленный тычок. Чего ты вечно его подозреваешь в подначиваниях? Пора бы усвоить, что Рафаэль прямой и бесхитростный, как дедушкин топор.
Так, погодите-ка… Что он сказал, он делает?
— Ты… конструируешь двигатель для мотоцикла? — ошарашенно переспрашиваю, мечась взглядом по его лицу.
— Далеко все равно пока не продвинулся, — Рафаэль морщится, словно мое внезапное внимание доставляет ему дискомфорт. — Нечего пока обсуждать.
— Это очень здорово. — Я снова притягиваю к себе чашку, чтобы не слишком его смущать. — Ты большой молодец… Настоящий мозг… Ты и конструктор двигателя… Это же…
Поняв, что готова разлиться в потоке восхищений, я принудительно заливаю в себя чай, чтобы было чем занять рот. Но внутренний голос никак не желает затыкаться, возбужденно скандируя: Рафа!! Рафа! О боже, какой же ты, о Рафа!!!
Он и впрямь как конфета-сюрприз. Срываешь обертку слой за слоем, рассчитывая обнаружить барбарис или фруктовую карамель, если посчастливится, а в итоге натыкаешься на настоящий бельгийский шоколад.
— Ну что, пойдем? — Рафаэль смотрит на часы. — Меня на работе наверняка потеряли.
Я заглядываю в телефон и ахаю. Твою ж мать! Мы тут три часа просидели! Теперь никто не переубедит Леру в том, что мы раз пять отсвинохались.
— Да, поехали! — Мой взгляд находит ноутбук, который так и пролежал на столе нетронутым. — Блин, мы твой проект так и не обсудили.
— Значит, в другой раз, — заявляет Рафаэль, выкладывая на стол купюры. Теперь понятно, что официантка из лиги UFC ни за что бы нас не выставила, ибо надо быть дурой, чтобы прошляпить такие чаевые.
— Тебя в офис отвезти? — спрашивает он, когда мы садимся в его машину.
Я сначала отвечаю «да», но вспоминаю, что пообещала маме вернуться пораньше, чтобы вместе сходить в торговый центр и выбрать ей пуховик. Получается, я просижу в офисе от силы минут сорок и покачу обратно.
— Если не сложно, довези меня до мамы. Здесь недалеко.
Скользнув по мне взглядом, Рафаэль кивает.
— Ладно. Я был как-то, помню дорогу.
