Поменяемся? (СИ) - Салах Алайна
— Я дала тебе выбор, — я обвинительно тычу пальцем ему в грудь. — А ты снова сделал так, как удобно и легче тебе.
— Ты что-то завелась на ровном месте? — Из возмущённого тон Вити становится примирительным. — Да поеду я к твоей маме, поеду. И торт ей куплю, и даже обсужу каланхоэ.
Но я не хочу мириться. Для этого я слишком заведена и чувствую себя слишком обесцененной.
— Вить, а на хрена ты вообще мне предложение сделал? Тебе же, в принципе, не хочется лишних обременений. А вдруг я лишусь работы и начну просить у тебя денег? Или серьёзно заболею, не дай боже… То есть перестану быть самостоятельной. Нужна ли я тогда буду тебе?
— Откуда такие мысли вообще? Это горный воздух тебе навеял?
— Я не знаю, Вить. — Нахмурившись, я кручу помолвочное кольцо, которое не снимала со дня возвращения.
— Конечно, ты будешь мне нужна, — он придвигается ближе, опуская руки мне на талию. — Я же люблю тебя. И, конечно, ты можешь на меня во всём рассчитывать. Хватит ссориться. А то будем как Рафа с Лианой. Собирайся давай, поедем с твоей матерью. Может, ещё и в кино вечером успеем.
Помолчав, я отрицательно качаю головой:
— Я поеду одна. Хочу рассматривать фотоальбомы и нахваливать каланхоэ, никуда не торопясь.
— Ну ладно, как хочешь. — Губы Вити касаются моего лба. — Как приедешь, поедем вместе куда-нибудь.
— Не поедем. Я останусь с ночевкой. Может быть, даже поживу у неё пару дней.
— Ты серьёзно, что ли? — Он отступает. — Что за бунт на ровном месте?
— Это не бунт. Мне просто хочется побыть одной. Ну или я могу вернуться домой, а ты поживёшь несколько дней у своих родителей…
Недоумение, проступившее на Витином лице, заставляет меня засмеяться.
— Ну, понятно. Значит, остаётся только первый вариант.
Выпутавшись из его рук, я иду к гардеробной, чтобы собрать сумку. Идеи пожить отдельно не было в моих планах, но сейчас этот план вдруг нарисовался, и отказаться от него я уже не в силах. А Витя пусть наслаждается жизнью без обременений. Заказывает и готовит себе еду, загружает грязные тарелки в посудомойку, собирает носки по дому, чистит от подтёков сиденье унитаза… Короче, кайфует без необходимости делать то, чего не хочется.
— Рафа орёт на Лиану, ты собираешься пожить отдельно, — металлом раздаётся в тишине. — Не знал бы вас обоих, подумал, что вы потрахались.
43
Рафаэль
Это утро начинается так же, как и несколько предыдущих — с ощущения, что я где-то накосячил, только не могу вспомнить где.
Поднявшись с дивана, я разминаю шею, с раздражением отмечая, что она хрустит как оберточная фольга. Я уже и не помню, когда спал по-человечески: в кровати и с одеялом. В отеле было кресло, дома — рыхлая тахта, в которую башка будто в сугроб проваливается. Помню, Лиана две недели меня по мебельным таскала в поисках самой мягкой. Видно, уже тогда знала, что мы разосремся и решила предусмотрительно обречь меня на страдания.
Я поднимаюсь, чтобы пойти в душ, но отвлекаюсь на шум, доносящийся из кухни. Судя по грохоту, Лиана что-то готовит.
— Доброе утро. — Остановившись в дверях, я оцениваю обстановку. Лиана в кружевных шортах, гора посуды и куча кожуры вокруг.
— Доброе, — она игриво смотрит на меня поверх плеча. — Дуй пока в душ. Сейчас завтракать будем.
Обуреваемый хуевым предчувствием, я тащусь в ванную. Гречки я не заметил, яиц тоже. Чем она меня кормить собралась?
Мои опасения оказываются не напрасными. Когда спустя десять минут я захожу на кухню, стол ломится от здоровой еды. По центру в плошке стоит какая-то вязкая зеленая каша, в стакане плещется что-то бурое, выглядящее так, будто фасоль перемололи с собачьим дерьмом, а вместо привычной гречки передо мной стоит сухая овсянка с вкраплениями сухофруктов.
— Здоровый завтрак. — Подняв стакан с помоями, Лиана преспокойно пьет.
— А это что? — я киваю на тарелку с крупой. — Она же не сваренная.
— Это же гранола, дурачок. Заливаешь ее растительным молоком и ешь.
Я с сомнением кошусь на бутылку с надписью «Миндаль и соя».
— А нормального молока нет?
— Молоко вредно, — снисходительно срезает меня Лиана. — И не надо морщиться раньше времени. Просто попробуй.
Обреченно плеснув серую жижу в тарелку, я запускаю в нее ложку. На вкус как и предполагалось, говно. Говно, которое к тому же пристает к зубам.
Отодвинув от себя тарелку, я выискиваю что-нибудь безопасное, что смогу проглотить без желания сплюнуть обратно. Поначалу думаю, что безопасным окажется хлеб, но и с ним меня ждет засада. Потому что это не хлеб, а какая-то пародия на него. Твердый, сырой, набитый шелухой и семечками.
— Это кукурузный хлеб со льном и псиллиумом. — Лицо Лианы светится, словно она презентует новый электрокар собственной разработки. — Ноль глютена.
— Глютен — это что?
— Глютен — это аллерген, содержащийся во ржи и пшенице. Клейковина, иначе.
— Я этот глютен двадцать восемь ел и ни разу не раздулся. — Я шарю взглядом по столу. — Дай нормальный хлеб, а? Мне на работу через полчаса ехать, а я голодный.
— Так ешь, кто тебе мешает? — Лиана смотрит на меня с обидой. — Я всё утро готовила. А орехи так вообще со вчерашнего дня вымачивала. Не хочешь гранолу — вот паста гуакамолле. Могу хумус достать.
— Знаешь же, я что я не ем такое. — Я с раздражением поднимаюсь из-за стола. — Кофе есть?
— Есть смузи, — буркает она, опуская взгляд в тарелку. — Вот хрена с два я тебе еще хоть что-то приготовлю. Всё равно не ешь.
— Я мужик, и я не питаюсь травой. Мне белок нужен. Если решила на диете посидеть — сиди, но не надо меня к ней приобщать.
— Для справки, в бобовых много белка! И дело не в диете, а в здоровом питании. Ты давно анализы сдавал? Знаешь свой уровень мочевины?
— Нет, не знаю. Зато знаю, что сегодня полдня в разъездах проведу, а ещё не пожрал нормально.
— Вот потом не удивляйся, почему я тебе не готовлю.
Забив на кофе, я покидаю кухню. По хер. Шавуху по дороге перехвачу.
— Рафа, ты же в курсе, что с. тобой трудно? — несется мне в спину. — Неужели ты не видишь, как я стараюсь?
Ничего не ответив, я открываю шкаф и натягиваю джинсы.
Что ей сказать? Что старается она мимо? И этот завтрак — это для неё, но никак не для меня. Лиана, конечно же, заверещит, что я не ценю то, как она заботится о моём здоровье… А я, блядь, здоров и просто хочу, чтобы от меня отъебались. Хочу съесть гречку с яйцами и не чувствовать себя виноватым.
Когда я тянусь за толстовкой, мне в голову прилетает комок носков.
— Валиев!!! Хватит меня игнорировать!
Я вздыхаю.
— Я тебя не игнорирую. Просто не хочу очередного скандала.
— Между нами пропасть появилась. — Голос Лианы стихает и звучит почти жалобно. — Неужели ты сам не чувствуешь? Ты возвращаешься ночью, спишь на диване, каждое моё слово тебя бесит… Ты так наказываешь меня за отдельный отдых?
Я смотрю перед собой. Наказываю ли я её? Точно нет. Просто заебался на работе и внутри какая-то апатия. Лиана тут не при чём.
— Извини, ладно. — Повернувшись, я треплю её по щеке. — Ты старалась, я понял. Просто я такое не ем, о чём ты в общем-то знаешь. Мне на работу надо ехать. На днях обо всём поговорим.
Её лицо смягчается, руки обвиваются вокруг шеи, тело прижимается к моему.
— Любишь меня?
Я с заминкой киваю. Это не враньё. Я действительно её люблю. Как привычную часть своей жизни, как человека, с которым меня многое связывает, включая воспоминания. Хер знает, как объяснить. Лиана родная, и я хочу, чтобы ей было хорошо. Просто с недавнего времени никак не могу отделаться от ощущения, что всего вышеперечисленного недостаточно для «долго и счастливо».
— Буду ждать тебя сегодня в новом белье, — мурлычет она мне на ухо уже в дверях. — Отпразднуем примирение.
По пути к офису я делаю пару рабочих звонков, после чего нахожу в контактах номер Агнии. Ещё раз всё взвесив, всё-таки набираю ей. Всю неделю собирался, но по какой-то причине откладывал.
