Хозяин города (СИ) - Шерр Анастасия
И что? Всё случится сейчас? Он бросит меня на кровать, а сам ляжет сверху и… Или просто нагнёт и трахнет, без всяких там прелюдий?
Нет, я не боюсь. Почему-то уверена, что Бекет не из тех мудаков, которым плевать, что под ними чувствуют женщины. Иначе он бы уже давно сделал своё дело, и моё согласие не потребовалось бы.
Но руки подрагивают и подгибаются коленки. Мне страшно, и я даже не скрываю этого. Жмусь в углу, как настоящая скромница, жду.
Он садится на кровать, еле заметно манит меня рукой.
— Иди.
Я медленно выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Иду. Приближаюсь и останавливаюсь. Снова жду.
Бекет склоняет голову, почти беззвучно смеётся.
— Ты такая трусиха, Милка, — поднимает на меня игривый взгляд и, резко выкинув руку вперёд, хватает меня за запястье, тянет на себя. — Но ты правильно боишься, — шепчет в губы и припечатывает влажным, грубоватым поцелуем, сладко-развратным, медленным. Словно наслаждается, упивается моим смущением. Оставляет мои губы, изучающе рассматривает лицо, будто ищет там ответ на какой-то свой вопрос.
— Я не боюсь, — отвечаю с вызовом, вздёргиваю подбородок. — Я не маленькая девочка.
— Не маленькая. Маленькие не умеют так соблазнять. Ты очень опасная женщина, Милка. Сама не подозреваешь насколько.
Его слова придают уверенности. Совсем немного, но уже что-то. Мне это нужно. Потому что сейчас я не испытываю возбуждения, совсем. Его руки обжигают, и мое тело прошибает дрожь. Я уже не так уверена в том, что хочу этого именно сейчас, но отступать поздно.
— Вкусная, сладкая Милка, — шепчет с ухмылкой, прикусывает кожу у ключицы, и рука его опускается вниз, туда, где я должна бы сейчас ощущать жар и желание. Но ничего. Абсолютно.
Только трясусь как осиновый листочек и нервно сглатываю несуществующую слюну.
— Не надо так напрягаться. Расслабься, — он, словно чувствует, как задеревенело моё тело, двигает к себе. — Сними, — смотрит на мой живот, поглаживает его рукой, сминая кружево. — Хочу посмотреть на тебя.
Я облизываю губы, берусь пальцами за подол ночнушки и быстро снимаю — нечего тянуть. Бекет хватает меня за талию, резко опрокидывает на кровать, а сам оказывается сбоку. Мучительно медленно разглядывает меня, ласкает взглядом затвердевшие от прохлады постельного белья соски и ведёт своей большой ладонью по животу.
Останавливается у резинки трусиков, поддевает их пальцем и ныряет внутрь, прямо к клитору. Недовольно хмурится, наверное, от того, что я абсолютно сухая. Да, Иван Андреевич, так тоже бывает, представляете?
Нервно усмехаюсь, и глаза Бекета опасно темнеют.
— Весело, да? — прижимается крепче, буквально напирает и надавливает на клитор, вызывая сладкую, но пока ещё слабую судорогу. — Посмотрим, как ты посмеешься, когда я насажу тебя на свой хер, — от его грубости по телу пробегает судорога, и я понимаю, что отлежаться не получится… Он меня замучает.
— Иван Андре… — он вытаскивает руку из моих трусиков, прикладывает этот же палец к губам.
— Давай без этой болтовни. Я сейчас настроен на кое-что поинтереснее.
И он показывает, на что настроен… Сбрасывает с себя полотенце, кладёт мою руку на большой, твёрдый член.
— Я… Не умею, — скорее всего он хочет, чтобы я подрочила ему, и я, наверное, смогла бы, но почему-то именно в эту секунду сгораю со стыда. А что, если он попросит сделать ему минет? Я же сознание потеряю от шока.
— Вот так, — он обхватывает своими пальцами мои, слегка сдавливает, смыкая вокруг толстого, испещренного венами ствола и двигает вверх-вниз. — Чтобы доставить мужчине удовольствие многого не надо. Достаточно быть желанной.
Я чувствую себя уже более уверенно, повторяю то же движение, но уже без его помощи. А Бекет возвращается вниз… Проходится по моим складочкам, слегка царапает нежную кожу шершавым пальцем и вдавливает его в меня. Морщусь от дискомфорта, но Иван не продолжает, вытаскивает палец, облизывает его, глядя мне в глаза, и я краснею, наблюдая за сим развратным действом.
— Стеснению и смущению не место в постели, Милана. Со мной наедине ты должна быть шлюхой. Ты должна хотеть меня и течь для меня, подо мной, на мои пальцы. Я хочу видеть, как ты будешь кончать. Хочу трахать тебя так жёстко, чтобы слышать твои крики. Хочу тебя сзади и на мне. Сверху хочу. Вдалбливаться в тебя так, чтобы охрипла от стонов.
Я дышу часто, там внизу, где хозяйничают его пальцы уже довольно влажно и приятно тянет низ живота. Запрокидываю голову и, не сдерживая стон, подаюсь ему навстречу. Не знаю, как этому мужчине удаётся, но он одними словами и лёгкими касаниями уже почти довёл меня до оргазма.
Однако это длится совсем недолго. Бекет убирает руку, и я возмущённо мычу, хватая его за запястье. Усмехается, цепляет пальцами трусики и тянет их вниз по ногам. Отбрасывает последнее укрытие подальше, разводит мои ноги в стороны и склоняется над промежностью.
Горячий язык скользит между набухших складочек, добавляет влаги, и я выгибаюсь в его руках. Иван удерживает меня за бёдра, снова повторяет пытку, будто издеваясь. Я зарываюсь пальцами в его короткие волосы, тяну вверх, но, вопреки своим же действиям, зажимаю ногами его голову.
Ещё немножко и наступит взрыв. Яркий, оглушительный, как это было в прошлый раз. Но Бекет не даёт мне желаемого. Отстраняется, влажными губами поднимается выше, исследует языком лобок, скользит по животу. Я вонзаюсь ногтями в его плечи, но Иван, словно не чувствует боли. Поднимается, ложится на меня.
— Потерпи немножко, ладно? — дышит прерывисто, взгляд затуманен пеленой похоти, а я теряюсь от чувств, которые застают так внезапно. Мне хочется обнять его и довериться. Отдаться в его власть, что я и делаю.
— Возьми меня… Пожалуйста, — прошу совсем тихо, и он, кажется, меня не слышит. Водит головкой у влажного входа, будто дразнит.
* * *
И сходит с ума от того как сильно рвёт от неё крышу. От этой маленькой, хрупкой девчонки, которая завладела не только всеми его мыслями, но, похоже, и телом. Потому что он знает точно: на другую уже не встанет. Не захочется других после такой. От её невинности сносит крышу, спирает нахрен дыхание. От слов её тихих, робких… От просьбы взять.
Прижимает её к себе, придавливает своим телом и медленно погружается в девочку. Та судорожно вдыхает, цепляется за его предплечья и вскрикивает, когда Бекет резко проталкивается внутрь. Член обдаёт жаром её тела, и мышцы Миланы судорожно сжимаются вокруг его ствола. Слишком тесно. Почти до боли. И грудную клетку рвёт в клочья от её жалобного стона. А вместе с тем накатывает такая дикая похоть, что еле сдерживается, чтобы не порвать её.
Она кусает губы, царапает его грудь, но глаз не закрывает. Доверчиво смотрит в глаза, морщится от боли.
— Надо потерпеть, — целует её в губы, легко толкается навстречу, пригвождая девочку к кровати. Ещё раз и уже сильнее. А она не отталкивает. Доверчиво раздвигает ножки, выгибает спину, впуская его глубже в себя. Расслабляется, насколько это возможно, и обнимает его за шею, пытаясь притянуть ближе.
Иван сдерживается, скалится при каждом толчке в ней, стискивает челюсти до хруста в скулах и боли и выпивает каждый её вздох. Он бы с удовольствием растянул это чувство абсолютного кайфа, чистейшее, как алкоголь или наркотик высшего сорта. Хотя даже дурь так не задурманит мозги, как сделала это мелкая девчонка.
Её острые соски царапают грудь Бекета, вызывая дрожь при каждом соприкосновении, и тело уже живёт своей жизнью. Оно требует разрядки, требует чего-то большего. Как можно больше взять, захватить, овладеть. Взять всё и без остатка. Так, чтобы потом сойти с ума от желания испытать нечто подобное ещё раз.
Болезненный стон приводит его в чувство, и Бекет осознаёт, что последние движения были слишком резкими и неосторожными. На лице Миланы гримаса боли, и на Ивана это действует, как отрезвляющая оплеуха.
— Всё, девочка, всё, — последние толчки самые мучительные, и Иван озверело рычит, изливаясь в Милану. Замирает на пару мгновений, удерживая вес своего тела на руках, и с упоением наблюдает за переменами на её лице. Девочка в один миг стала ещё красивее. Охуенная — единственное, что лезет в задурманенную голову.
