Lina Mur - Fifty And One Step Bac

ответственен, но скоро он выбросит тебя, как

использованную вещь. Натрахается и найдёт новую

игрушку, я это наблюдаю уже долго. Девушки имеют

свойство меняться, а вот семья остаётся неизменной.

— К сожалению, ты ошибаешься. Семья имеет

свойство разваливаться, давить на тебя и всячески

мешать счастью. А вот человек рядом, который будет

понимать и принимать тебя всегда и во всём, останется в любой ситуации.

— Ты так в этом уверена? — она настолько наигранно

смеётся, что я кривлюсь от неприятного разговора, и

желания удалиться.

— Да, я уверена в нём и себе. Я уверена в нас, а вот в

тебе совсем не уверена. Почему ты так ненавидишь

меня, Люси? Почему настолько эгоистична, что не

желаешь своему брату счастья? — я искренне

интересуюсь её стороной видения вопроса, и она

прищуривает глаза, хмыкая и складывая руки на груди.

— Потому что ты такая же, как и все. Это ты эгоистка, а не я. Я в отличие от тебя думаю именно о брате, а

ты, как я вижу по твоему наряду, вкусила его жизни и

осталась. И он заплатил тебе за эти ночи

побрякушками и одеждой. Так кто из нас болен до его

денег? Ты продажная тварь, и я не позволю тебе хоть

что-то сказать, я уничтожу тебя...

— Не угрожай мне, Люси, и держи свои эпитеты при

себе, потому что это тебя не красит. Я приехала сюда

с ним, чтобы поддержать его и не дать таким змеям, как его родная сестра, испортить такой праздник, к

которому он готовился. И если завтра у него все это

исчезнет, то я всё равно буду с ним. А вот где будешь

ты? Ты всю жизнь живёшь на его деньги, ты видишь в

нём только деньги, и не более. Я ни разу не услышала

от тебя слов заботы и беспокойства, только обвинения

в моей корыстности. Но по факту, только ты твердишь

о его деньгах, но огорчу, я вижу его, как мужчину, а не

кошелёк. Я вижу в нём талантливого, умного, разностороннего и требующего заботы, ласки и любви

мужчину. А его лишили этого, поэтому закрой свой

грязный и поганый рот и не раскрывай его в мою

сторону, — я со злостью ставлю бокал на стол, пытаясь контролировать адреналин, понёсшийся по

венам.

— Ах ты, сука, ну держись. Теперь я не буду думать о

твоих чувствах, ты...

— Мишель, — громкий голос, раздавшийся сверху, прерывает злую речь Люси, и я поднимаю голову на

Райли.

— Я бы хотел пригласить тебя на танец. Не

возражаешь? — спрашивает он, предлагая меня руку.

— С удовольствием. Спасибо за общение, Люси, — вложив в слова все пренебрежение, которое было во

мне, я встаю со стула, оправляя платье, и вкладываю

свою руку в мужскую.

Райли выводит меня на танцпол, где играет оркестр, танцуют пары, и я расслабляюсь.

— Не обращай на неё внимания, Мишель. Она стерва, сколько её знаю, вечно везде только гадит, — говорит

Райли, кладя руку мне на талию.

— Даже и не думала, не воспринимаю её всерьёз. И

не понимаю, откуда такая ненависть ко мне? — но я

вру, так неприкрыто вру, а моё тело потряхивает до

сих пор. Ведь если бы не Райли, я бы ударила её.

— Знаешь, я бы ответил, что это забота о брате, но не

верю в это окончательно. Ты изменила его, а ей вот не

удалось, сколько бы она ни пыталась. И это

называется соперничество, но у тебя не тот противник, да их, вообще, нет. Я рад видеть тебя здесь. И

благодарен, что ты смогла дать шанс вам обоим.

— Я тоже рада быть тут, хотя не ожидала этого, — смеюсь я.

— Он счастлив, Мишель. Я его таким не помню, но не

могу даже найти способа отблагодарить тебя за это. Я

так переживал за него, он мне больше чем брат, принимаешь? А когда твой самый родной человек

страдает — это непередаваемо больно, как и тот факт, что ты не в силах помочь ему.

— Я ничего не сделала. И я боюсь, что это закончится

так же быстро, как и началось. Я слышала от Лесли, что он был сам не свой, теперь от тебя. В чём была

причина?

— В том, что он потерял смысл жизни. А когда ты

теряешь его, то все становится однотипным, и ты

ищешь то, что вернёт тебя в состояние внутренней

гармонии. И он искал это не там.

— В сессиях, — уточняю я.

— Да, но есть предел всему, даже жестокости, а у него

их не было, — Райли замолкает, задумчиво смотря за

мою спину, а я обдумываю его слова.

— Он не жесток, — произношу я и мужчина переводит

на меня взгляд. — Он просто так пытался пережить

свое прошлое, принять его, найти объяснение к своей

вине, которую он ощущает до сих пор.

— Не хочу расстраивать тебя, Мишель. Но он жесток, жесток ко всем, а в большую степень к себе. Но эта

его особенность притупилась, потому что...благодаря

тебе. Я только прошу тебя, не оставляй его в любой

ситуации, с которой ты столкнёшься. Если он говорит

уходить, то не делай этого, не дай ему утонуть в своей

злости на самого себя. Ты — напоминание всего

хорошего, что у него может быть. Ты — надежда на

его любовь. И то, что привёл тебя сюда, говорит о

многом. Я не могу сказать за него это, но я верю в то, что он чувствует к тебе больше, чем интерес и

желание. Мир будет меняться, пытаясь менять и вас.

Но если ты будешь продолжать дарить ему то, что

сказала мне, то вскоре ты получишь ответ. И я...

— Райли, — на плечо мужчины, обрывая его, ложится

ладонь Ника, и мы останавливаемся, смотря на него.

— Николас, передаю тебе твою девушку. Мне

пришлось спасти её от твоей сестрицы, — хмыкает

Райли, отпуская меня и кивая, разворачиваясь на

каблуках, и быстрым шагом теряясь в толпе гостей.

— Что она тебе сказала? — Ник прищуривается, беря

меня за руку, начиная танцевать.

— Ничего нового, не обращай внимания. Ты обещал

мне танцевать, и я жду, — говорю я, улыбаясь ему.

— Мишель.

— Нет, Ник, прошу тебя. Она не оскорбила меня, ничего, Райли просто преувеличивает. Мы обсуждали

зал и гостей, не более того. Пожалуйста, Ник, потанцуй со мной, сейчас останься со мной, не дай

мне потеряться среди этих людей и потерять тебя.

Мне одиноко, — быстро шепчу я.

— Прости, моя мама хотела показать меня каждой

своей подруге, затем сама терроризировала меня

вопросами. И я...ты права, я обещал, и пришло время

исполнять обещания, — он кладёт одна руку на мою

талию, а другую на спину, а я обнимаю его за плечи.