Любовь цвета боли (СИ) - Жилинская Полина

Схватившись рукой за бедро, вколачивается в быстром темпе; стону на каждом глубоком толчке, так как каждый раз он ударяется в какую-то очень чувствительную точку, посылая слабые разряды тока по всему телу. Немного замедляется и меняет угол проникновения. На следующем толчке я стону громче, хаотично сжимая в ладонях скомканное одеяло. Обхватив меня руками, прижимает к своему большому горячему телу и двигается с запредельной скоростью. Я уже хрипло кричу, не контролируя себя, мышцы живота сводит, пальцы на ногах поджимаются, и я с протяжным стоном который раз за вечер умираю в его руках, сотрясаясь и мелко дрожа. Не выходя, переворачивает на живот и, нависая на вытянутых руках, продолжает таранить, продлевая мою маленькую погибель, потому что у меня уже нет сил достигать пика, но волны экстаза вновь поднимаются ураганом, стоит при погружении задеть то самое чувствительное местечко внутри. Хрипло стону, так как сорвала голос от криков. Макар опускается на локти, придавливая меня к кровати, и направляет одну руку вниз, где наши тела сливаются в диком темпе; раздвигает складки, зажимает чувствительную горошину пальцами, доводя меня до исступления, граничащего с безумием.

Я, прикрыв глаза, молча цепляюсь руками в одеяло и трясусь как осиновый лист от лишающего разума удовольствия, исходящего из сердцевины наших сплетенных тел. Утробно зарычав и особенно глубоко войдя в меня, сжимает в медвежьих объятиях, достигая своего пика.

Всё еще мелко подрагиваю, когда Макар, завалившись на бок, нежно водит ладонью по моему телу и покрывает короткими поцелуями плечи. У меня нет сил даже на то, чтобы приподнять налившиеся тяжестью веки. Сквозь дремоту чувствую, как он осторожно выходит из меня, через какое-то время что-то теплое и влажное касается моих бедер, протирая и промачивая. Затем меня вновь прижимают к теплому большому телу, и я, до смерти уставшая, но не менее счастливая, проваливаюсь в спасительный сон.

Глава 15

Макар

Лежу, заложив руки за голову, и смотрю вслед скрывшейся в ванной фурии. А утро так хорошо начиналось…

Часом ранее, открыв глаза, нашел взглядом лежащую на спине и сладко посапывающую Олю. Повернулся на бок и, подперев голову ладонью, мазнул взглядом по каскаду волос на подушке, по длинным изогнутым ресницам, маленькому прямому носу, сочным, припухшим от поцелуев губам, по утонченной шее. Опустил взгляд на два холмика груди, едва прикрытых тонким покрывалом. На изящные кисти рук, покоящиеся по обе стороны от лица.

И как она могла показаться мне обычной? Оля по-настоящему красива. Не модной сегодня красотой, когда все лица сливаются в одно, с перекачанными губами, торчащими скулами и третьим размером груди. Ее облик сквозит именно женственностью, нежностью, невесомостью.

Особенно когда спит и молчит — вообще напоминает ангела, осчастливившего своим присутствием грешную обитель. Хмыкнул, вспомнив, как она вчера материлась в лесу.

Опустил глаза на свою грудь и оценил след от ровного ряда зубов. Сколько огня в этой маленькой женщине. Сколько силы духа и жажды справедливости.

Не смог сдержать улыбку, вспоминая, как обещала посадить меня. Хорошо, что у нее оказался такой норовистый характер. Иначе не знаю, обратил ли я бы на нее внимание именно так, как сейчас.

Физически меня торкнуло от малышки, стоило войти в камеру и увидеть Олю, глазевшую на меня бездонными испуганными глазами. А может, и раньше, тогда еще, в больнице, ведь отчего-то я ее запомнил. Но присмотрелся внимательнее, когда, несмотря на страх в глазах, искренне возмутилась брошенным обвинениям. Еще и накричала.

Я тогда даже немного зауважал ее, потому что знал, какое впечатление произвожу на людей, когда зол. А тогда я был не просто зол, а в тихой ярости.

Малышка вздохнула и повернулась во сне лицом ко мне. Покрывало чуть сползло, открывая вид на круглые полные полушария с маленькими розовыми сосками. Не удержавшись, провел рукой по груди, кайфуя от того, как моя большая ладонь смотрится на ее маленьком теле.

Красивая упругая грудь, тонкая талия, плавно перетекающая в женственные крутые бедра, стройные ножки. До сих пор с трудом верилось, что прошедшая ночь была явью.

Я ведь так, больше для антуража вчера ляпнул…

Но, черт возьми.

Меня словно кипятком окатило, когда уже стоя в спальне, разглядел в её расфокусированном взгляде ничем не прикрытое желание. Учащенное дыхание, подрагивающие веки и полный капитуляции взгляд.

Не знаю, как не трахнул её прямо у стены. Целовал, трогал желанное тело, а у самого в мыслях: лишь бы не опомнилась и не оттолкнула.

Провел кончиками пальцев по плавному изгибу талии. Малышка уже не спала. Склонив голову набок, наблюдала из-под полуопущенных ресниц, чертовски сексуально закусив нижнюю губку. Такая сонная, нежная, податливая.

Накрыл собой хрупкую фигурку, удерживая вес на руках, и коснулся манящих губ.

— Доброе утро, — опускаюсь поцелуями ниже, всецело сосредоточившись на предварительных ласках, которые неминуемо должны были перерасти в фантастический утренний секс.

Но, Оля не была бы сама собой, если бы не включилась в мысленный процесс с утра пораньше.

— Макар, подожди. Ты что, не предохранялся?

Подвис на мгновение, ведь действительно с ней вообще как-то не подумал о защите. Хотя всегда ответственно относился к данному вопросу. Оля чертыхнулась, уперев ладони мне в плечи и заерзала, пытаясь отстраниться.

Откинулся на спину, выпуская из-под себя раздраженную фурию.

Закладываю за голову руки и смотрю на захлопнувшуюся дверь ванной. Слышу щелчок закрывающегося замка. Хмыкаю.

Закончилась моя спокойная жизнь, с этой маленькой бестией как на пороховой бочке, не знаешь, чего ожидать. Но я счастлив, мать твою. Просто нереально счастлив.

Из ванной слышится шум воды. В мыслях возникает образ белокурого ангела, голенького, под тугими струями. Представляю, как присоединяюсь к малышке, прижимаю к кафелю, прогибая ее спинку, наматываю длинные волосы на кулак и…

Подавляю нарастающее возбуждение, сейчас явно не время.

Шум воды стихает, и через несколько минут показывается Оля, завернутая в большое банное полотенце. Пробегает взглядом по комнате, наверняка разыскивая свою одежду.

— Чего ты завелась с утра? Я полностью здоров, нежелательных последствий не будет.

— А то, что я могу забеременеть, последствие желательное? — подозрительно смотрит на меня, замерев со штанами в руках. — О чем ты вообще думал Макар?

— Честно? Молился всем богам, чтоб ты в последний момент не дала заднюю.

— Вот, сейчас не время для юмора.

— А кто тебе сказал, что я шучу?

Черт, о беременности даже не подумал, потому что твердо знал: у меня никогда не будет детей.

Хотя… Всегда ведь можно и передумать…

— Ты специально это сделал? Да? Всё, как всегда, решил сам? — бегая по комнате в поиске остальных вещей, шипит гневно. — Так вот, послушай! — остановившись, тыкает в воздухе пальцем в моем направлении. — То, что мы переспали, абсолютно ничего не меняет. Когда истечет время, я поеду домой, независимо от того, что ты там решил!

Очень интересно. Она думает, что я специально пытаюсь обрюхатить ее?

— Оля, солнышко, по-моему, ты знаешь: если я решу, что тебе нужно остаться, мне не нужно специально заделывать тебе ребенка. У меня немного другие методы воздействия на маленьких вредных женщин.

Встаю с кровати и иду мимо нее в душ.

— Поговорим об этом после завтрака, любовь моя, — подмигиваю замершей девушке.

Настраиваю воду погорячее. В голове оглушающе бьется мысль, что в этот самый момент в ее теле может зарождаться новая жизнь. Моя плоть и кровь.

Еще в молодости я решил, что не хочу детей. Все женщины для меня были лишь средством сбросить напряжение и приятно провести время. Да и мой образ жизни, опасность, преследующая на каждом шагу, не подразумевали необходимости обзавестись детьми. Ведь, случись что со мной, ребенок мог оказаться в приюте и пройти все те круги ада, которые в свое время прошел я.