Грязная буйная штучка (СИ) - Калитина София
Я застонала, а Лера рассмеялась.
– Обязательно передам. Детки, ведите себя хорошо.
Мы обе наблюдаем, как Лера уходит с кухни и сидим в тишине, ожидая, когда за ней закроется входная дверь, после чего слышим звук её отъезжающего Ниссана.
Полина переносит тарелку и кофе на стол и садится рядом со мной, переплетя свои ноги с моими.
– Кстати, выглядишь дерьмово, – заявляет она и смотрит на мой рот, будто хочет облизать его.
– Да ты не лучше, – я смотрю на ее идеальные сиськи, такие красивые и трахабельные в этом спортивном лифчике. – Мне даже стыдно за тебя.
Она наклоняет голову, показывая свою загорелую длинную шею.
– Что, так плохо?
– Просто отвратительно, – я протягиваю руку и вытираю маленькое пятнышко глазури с ее нижней губы.
Она следит взглядом, как я кладу палец в рот, слизывая глазурь, и мне приходится отвернуться, чтобы немного собраться. Это не похоже на то, чтобы, оставшись одетыми, мы продолжали чисто платонические отношения. Это скорее похоже на то, что она окажется задницей кверху на диване и будет отшлепана и оттрахана в течение всего дня без остановки до самого вечера.
Так странно – находиться рядом с ней, есть в тишине и чувствовать при этом себя… нормально. Это стоит запомнить: секс с Полиной бесподобен, но быть с ней друзьями тоже не такая уж и плохая идея.
– Спасибо за завтрак, – вытирая рот салфеткой, говорю я.
– Без проблем. Как я и сказала, я лучше думаю, когда бегаю, и, к несчастью для моей наполовину латиноамериканской задницы, в конце лучшего бегового маршрута в Ла-Хойе есть пекарня. А сейчас давай вернемся к основной цели моего визита: решению твоей проблемы.
– Я тебе очень признательна, но не хочу, чтобы ты…
– Заткнись. У меня идея.
Очевидно, Полина была полна решимости, поэтому я решаю над ней подшутить. Вместо того чтобы убеждать ее не беспокоиться, ведь я уже многое обдумала, я хватаю сердцевину ее булочки и кидаю в рот.
Она хмуро смотрит на меня.
– Это был самый вкусный кусочек. Ты зло.
– М-м-м, – промычала я.
Она разворачивается на стуле и лицом ко мне.
– Как насчет туристов? Катать людей на лодках.
Я проглатываю и запиваю кусочек остатками кофе.
– Не пойдет.
– Почему?
– Промышленная лодка – это опасное место, Печенька. Падают вещи, повсюду натянуты веревки, люди будут спотыкаться. Я ни за что не позволю толпе придурков бегать по судну.
– Ладно, – говорит она. – А что насчет инвесторов?
– Ты считаешь, я не думала об этом?
– Можно найти людей, которые…
– Люди вкладывают деньги, только чтобы заработать. К сожалению, рыбная ловля – не та сфера, которая моментально окупается, – объясняю я ей. – Государство, изменения климата, болезни – все это влияет, и, как я замечаю, со временем лучше не становится. Я не могу брать кредит, если не уверена, что могу его отдать.
Я чувствую, как вся эта правда тяжелым грузом оседает у меня на плечах. Но другого пути нет. Нам с братьями никогда не познать той жизни, что была у отца и деда. Но мы должны с этим справиться. Умный человек все бы бросил, продал, разделил деньги и зажил бы новой жизнью где-нибудь еще. Но это же наша гребаная история – все, ради чего моя семья работала и жертвовала, чем занимался отец после маминой смерти – и именно это меня и останавливает.
– Верно, – признает она. – Это имеет смысл. Может, попробовать ловить что-то еще?
– Мы уже этим занимаемся. Мы ловим нерку, горбушу и кету, сельдь, палтуса и моллюсков, – рассказываю я и останавливаюсь, видя, как ее лицо осунулось. Я чувствую себя виноватой, ведь она потратила время, размышляя на эту тему, а я просто отмела одну за другой все ее идеи.
Но Полина не была сама собой, если ее можно так легко остановить.
– Ладно, тогда будем искать решение вне лодки.
– Вне лодки, да?
– Ага, давай посмотрим… – она наклоняется вперед, коленями прижавшись к моим, и рукой поглаживает мое бедро. Я все еще без рубашки и, клянусь, даже на расстоянии ощущаю тепло ее тела. И мне интересно: она тоже это чувствует, или только я одна так напряжена, что могу посчитать разделяющее нас расстояние в миллиметрах.
– Что думаешь про футболки?
Я моргаю.
– Футболки?
– Ага, создадим твою собственную линию одежды. Представь себе глянцевую рекламу с тобой и красавчиками-братьями. Ты стоишь в середине, на тебе плотно сидящая футболка…
– Ты что, сейчас со мной заигрываешь?
– Возможно, немного, – говорит она и постукивает по моему носу указательным пальцем. – А все потому, что ты такая милая по утрам, – она садится прямо и продолжает: – Так вот, представь: ты, вся такая подкаченная, в футболке, на которой изображена указывающая вниз стрелка со словами «ИПАТКО. ЗНАЮТ, КАК ДОСТАВИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ».
– Указывает вниз, – уточняю я.
– Да.
– На мою вагину?
– Да.
Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и считаю до десяти.
– Имбирная Печенька. Милая, – начинаю я, сокращая дистанцию между нами. – Поверь мне, ты даже не представляешь, как много я обо всем этом думала. Я рассмотрела все варианты.
– Все?
И тут я ее целую. Снова.
Я не хотела… Вообще-то я вру. Хотела. Но я не думала, что поцелуй снова будет таким долгим. Все слова Полины растворяются, когда я касаюсь ее губ; ее глаза закрыты, а дыхание такое мягкое.
Я встаю со стула и наклоняюсь над ней, держа одну руку в ее волосах, а другую на ее скуле, открываю рот и поглаживаю ее язычок своим. Плотно прижимаю ее к себе, именно так, как она хочет. Большим пальцем я провожу по ее горлу, не сильно, а так, чтобы она понимала, кому принадлежит.
Руки Полины ложатся на мои бедра, и она стоит, всем телом прижимаясь ко мне. Моя кожа горит в тех местах, где ее она кончиками пальцев прикасается ко мне и ногтями царапает кожу у пояса моих штанов. У меня ощущение, что вся кровь покинула мозг и волной резко прилила вниз, а каждая мысль была только о Полине: где я могу ее коснуться, попробовать, и, если она не будет против, я бы нагнула ее над столом и оттрахала так, чтобы мы лишились сознания.
Но я не могу. Хотя знаю, что вскоре буду сама себя за это ненавидеть, когда буду мастурбировать в одиночестве и представлять, каким мог бы быть этот секс. Я отхожу на шаг и пытаюсь не обращать внимания, какие чувства она во мне вызывает, и что все еще чувствую ее прижимающееся ко мне тело, хотя мы уже стоим в нескольких дюймах друг от друга.
– Ты все еще на вкус, как корица, – тяжело дыша, говорит она.
– А ты превосходна на вкус, – знаю, я искушаю судьбу, но немного наклоняюсь к ней, перемежая свои слова маленькими поцелуями в уголках ее рта и на подбородке.
– Мне казалось, мы этим больше не занимаемся? – это прозвучало как вопрос, но только потому, что она так же, как и я, смущена тем, какого хера мы сейчас тут делаем.
– А мы и не занимаемся, – подтверждаю я коротким кивком.
– Тогда почему ты целуешь меня?
– Приходится, – говорю я, целуя кончик ее носа. – Это единственный способ, чтобы ты перестала говорить о моих братьях. – улыбаюсь я.
Она хохочет, подходит ближе и кладет голову мне на плечо.
– Хорошо, горячих братьев Насти больше не обсуждаем. Обещаю.
Мы стоим так некоторое время – ее губы на моем голом плече, мое лицо в ее волосах – после чего Полина будто опомнилась. Она отстраняется, и мне сразу же ее не хватает. Мои руки опускаются вдоль тела, а она поворачивается к столу и начинает убирать наши тарелки.
– Значит, мы опять вернулись к началу.
Я убираю руки в карманы и стою, покачиваясь на пятках.
– Похоже на то.
Полина убирает весь оставшийся беспорядок и достает свои ключи.
– Не переживай, Анастасия. Я гений, и сдаваться не собираюсь.
– Полин, я не хочу, чтобы ты…
– Настя, ты опять начинаешь? – ласково говорит она. – Заткнись, перестань упрямиться и позволь другому снять этот груз с твоих плеч хотя бы на пару часов, договорились?
