Покори меня (ЛП) - Валентайн Мишель

— Холли, ты не могла бы принести полотенца и что-нибудь, чтобы вытереть кровь? Нужно посмотреть, насколько все плохо. Если ему нужно наложить швы, мы должны отвезти его в больницу, нравится ему это или нет.

Макс вздыхает.

— Никаких больниц.

Трип качает головой.

— Ничего не обещаю, приятель.

Я бегу наверх, хватаю полотенца и возвращаюсь на кухню. Аптечка под раковиной вся в пыли. В последний раз нам пришлось использовать ее, когда Грейс появилась здесь, обкуренная до полусмерти, с порезами по всему телу. Папа взбесился и стал очищать и обрабатывать все ее раны, крича на нее за то, что она пришла сюда в таком виде. Это был один из немногих случаев, когда я отчетливо помню, как он повысил на нее голос. По какой-то причине ее появление здесь, истекающей кровью, разозлило его гораздо больше, чем когда она появилась в своем обычном состоянии, выпрашивая деньги на наркотики.

Я стираю пыль и несу коробку в гостиную, где Трип сидит на кофейном столике напротив Макса.

— Ты должен сказать ей.

Я вручаю Трипу полотенца и аптечку.

— Что сказать?

Макс отрицательно качает головой.

— Ничего.

Трип, прищурившись, смотрит на Макса.

— Не делай вид, что это не имеет большого значения. Или ты ей скажешь, или я.

Страх ползет по моей спине, когда я сажусь рядом с Максом. Тот факт, что Трип знает о моем лучшем друге что-то, чего не знаю я, звучит не очень хорошо. Я беру руку Макса и кладу ее себе на колени.

— В чем дело? Я думала, мы все друг другу рассказываем?

Слезы наполняют его глаза, и когда он моргает, они текут по его лицу.

— Только не это. Я никогда не хотел, чтобы ты знала об этом.

Мое зрение затуманивается от собственных слез, и я прерывисто вздыхаю.

— Пожалуйста, Макс. Скажите мне. Мне не нравится видеть твою боль.

Макс разражается громкими рыданиями, и я инстинктивно обнимаю его и притягиваю к себе. Бросаю взгляд на Трипа. Его лицо искажено беспокойством. Я поглаживаю Макса по затылку и шепчу:

— Скажи мне.

Трип делает глубокий вдох и говорит:

— Это продолжается уже какое-то время. Джексон, по-видимому, считает забавным использовать Макса в качестве боксерской груши, когда чувствует в этом необходимость.

Мои глаза расширяются от шока.

— И как долго? И почему я узнаю об этом только сейчас?

Макс отстраняется и осторожно вытирает лицо.

— Я не хотел потерять тебя, Холл. Я знал, что ты считаешь Джексона отличным парнем, и не мог рисковать, рассказывая тебе, как ему нравится регулярно избивать меня. Я не хотел терять твою дружбу. Ты мой единственный друг. Меня бы убило, если бы ты встала на его сторону и больше никогда не заговорила со мной.

Мое сердце разрывается, я борюсь со своими эмоциями, чтобы не разразиться потоком слез. Я ужасный друг. Если это мой шанс попытаться исправить ситуацию, то я должна им воспользоваться.

— Значит, ты позволил ему продолжать измываться над тобой прямо у меня под носом и ничего не говорил? Макс, я бы бросила его и посоветовала тебе пойти в полицию, — твердо говорю я ему. — Пожалуйста, никогда не бойся говорить мне правду. Я люблю тебя. Ты мой лучший друг.

— Ты говоришь это сейчас, но если бы я рассказал тебе об этом год назад, когда все началось, что случилось бы тогда? Он так долго манипулировал тобой, что даже страшно.

Я беру со стола одно из полотенец и открываю аптечку, чтобы достать немного перекиси. Намочив уголок полотенца, начинаю отмывать лицо Макса. Как бы мне ни было неприятно это признавать, он прав. Не могу поверить, что это правда, когда прямо перед глазами у меня очевидное доказательство. Даже не могу себе представить, как поверила бы в то, что мой милый, любящий парень был таким монстром. Но нет смысла признавать это. Это не поможет никому. Нужно беспокоиться о насущных проблемах.

Макс морщится, когда я вытираю его разбитую губу.

— Мне жаль, что это случилось с тобой. Это не из-за меня?

Он хмурится.

— Когда ты позвонила и сказала Трипу, что Джексон оставил тебя там одну, во мне что-то сломалось. Я решил встретиться с ним лицом к лицу и сказать, каким куском дерьма его считаю. Он может сколько угодно обращаться со мной как с ничтожеством, но только не с тобой, Холл. Ты этого не заслуживаешь.

Слеза скатывается по моей щеке, и я качаю головой.

— И ты тоже. Мы должны пойти в полицию. Мы не можем позволить ему уйти безнаказанным.

— Я не хочу, чтобы люди знали. Мне стыдно, что я позволял ему издеваться надо мной так долго. К тому же, если я поеду, мне придется рассказать подробности. Все вокруг и мои родители узнают, что я…

Я похлопываю Макса по ноге.

— Я буду рядом. Ты будешь не один. Никто не будет любить тебя меньше, когда узнает, что ты гей.

— И я пойду с тобой, — добавляет Трип рядом со мной. — Ты не должен прятать это под ковер, парень. Пришло время дать отпор и перестать быть боксерской грушей этого мудака.

Я заканчиваю вытирать лицо Макса, и он откидывает голову назад и закрывает глаза. Он борется. Я лучше, чем кто-либо другой знаю, как тяжело ему будет открыться перед всеми. Скандал с обвинением Джексона за то, что он сделал, привлечет не только всех в этом городе, но и прессу. Новость о звезде мотокросса, напавшем на гея, наверняка попадет в заголовки газет. Не представляю, как ему будет тяжело.

Макс делает глубокий вдох и открывает глаза.

— Думаю, мне пора перестать скрывать, кто я на самом деле.

— Ты делаешь правильный выбор. Пойдем.

ТРИП

В полицейском участке офицер Джонс долго смотрит на меня, прежде чем снова переключить внимание на Макса. Татуировки заставляют их всех нервничать. Рисунки на обеих моих руках, как правило, оказывают такое влияние на некоторых людей. Я стою позади Макса, пока он работает над составлением полицейского отчета и подает заявление на вынесение запретительного судебного ордера против Джексона. Холли находится рядом с ним, как и обещала.

— Итак, скажите мне, мистер Мур, где произошло нападение? — спрашивает Макса офицер.

Макс проводит рукой по каштановым волосам.

— На улице возле дома Джексона Круза.

Коп кривит губу, отчего его усы дергаются.

— Вы сказали, что сами приехали на место преступления. Каковы были ваши намерения, когда вы направлялись к мистеру Крузу?

Макс шаркает ногами.

— Хотел поговорить с ним, наверное.

Офицер кивает и делает пару заметок.

— Значит, вы отправились туда с заранее продуманным планом, чтобы начать ссору.

Макс отрицательно качает головой.

— Нет, не было никакого плана. Он причинил боль моей лучшей подруге и подверг ее опасности. Я должен был поговорить с ним об этом. Ему не должно было сойти это с рук.

— Это та самая молодая леди, о которой вы говорите?

— Да.

Он смотрит на Холли и снова переводит взгляд на Макса.

— У неё были отношения с мистером Крузом?

— Да, но я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, — отвечает Макс.

Офицер вздыхает и откладывает бумагу.

— Похоже, на бытовой конфликт с девушкой. Мой тебе совет, сынок, не вмешивайся в чужие дела, даже если заинтересован в этой девушке.

Холли качает головой.

— Все совсем не так, офицер. Мы с Максом лучшие друзья. Между нами ничего нет.

Коп усмехается себе под нос.

— Может быть, вы захотите сообщить об этом мистеру Муру? Похоже, он здорово пострадал, защищая вашу честь.

Холли скрещивает руки на груди.

— Рада, что вы считаете забавным, что кто-то вроде Джексона избивает моего лучшего друга-гея. Я уверена, СМИ будут рады узнать о полицейском, который не воспринял это дело всерьез, тем более что Джексон своего рода знаменитость.

Я ухмыляюсь, слушая, как моя девушка ставит копа на место. Мне нравится, что она достаточно дерзкая, чтобы постоять за себя. Конечно, я вмешаюсь в любое время, когда ей понадобится, но она и сама чертовски хорошо справляется с ситуацией.