Во власти Дьявола
Ночь у Дарины выдалась тяжелая, мысли то и дело вихрем вертелись в голове, не давая ни минуты на передышку. Дарина то краснела, то бледнела, вспоминая те до потери рассудка неправильные, но такие приятные вещи, что делал с ней Демьян. И, конечно, она злилась, совершенно точно злилась. На него. Но в первую очередь на себя. Она опять поддалась, опять растеклась лужицей перед этим эгоистом чертовым. А еще она вздрагивала от каждого шороха, что раздавался за дверью и совершенно точно слышала Дему, подходившего к двери не менее трех раз, но так и нерешившегося войти. И каждый раз, ощущая его присутствие, Даря напрягалась и начинала дрожать, как лист осиновый, и дрожала совсем не от страха.
Как и сказал Демьян, в шкафу Даря отыскала полотенце, постельное белье и банный халат, насколько большой, что Дарина могла запросто в нем утонуть. Все вещи были новые, все еще упакованные. Оглядевшись, Дарина прошлась взглядом по комнате. Все в ней казалось совершенно новым, словно только-только закончили отделку. И в голову девушки в тот момент, лишь на короткое мгновение, закралась совершенно безумная мысль.
«Неужели он купил этот дом для нее, для них?»
— Совсем умом тронулась, — покачав головой, прошептала Даря самой себе.
Утро выдалось еще более тяжелым, чем минувшая ночь. Проснувшись, Дарина не сразу поняла, где находится. Сонная, уснувшая лишь под утро девушка, осматривалась вокруг, силясь вспомнить, где она и почему. И практически задохнулась от нахлынувших на нее эмоций, от воспоминаний, ворвавшихся в еще непроснувшееся сознание. Щеки заполыхали огнем, дыхание участилось, сердце заколотилось как ненормальное, а во рту наступила тотальная засуха.
Напомнив себе, что дышать необходимо, Даря все же сделала вдох, наполняя легкие кислородом. Она не знала, что делать и как себя вести. Не знала, как выбраться из этого капкана и, если быть уж совсем честной с самой собой, она не была уверена, что хотела именного этого. Правда злость никуда не исчезла, только усилилась.
Выбравшись из постели, Дарина проследовала в ванную, где, хвала всем богам, а скорее тому, кто об этом позаботился, отыскала в шкафчике зубную щетку и пасту. Вчера ночью ей было как-то совсем не до устной гигиены, она душ-то с трудом осилила, едва устояв на ослабевших ногах и дрожа после сногсшибательного оргазма.
— Да чтоб тебя.
Воспоминания о ласках Демьяна пришлись совершенно не кстати, потому что как бы Дарине ни хотелось, а сопротивляться реакции своего тела она не могла. И врать себе тоже не могла. Больше не могла. Потому что все ее существо тянулось к нему, к предателю, бросившему ее на целых три года, к тому, кто тогда, в прошлом, выбрал не ее. И Даря ругала себя за собственную никчемность, за слабость и потерю контроля рядом с ним. В прошлый раз его исчезновение ее чуть не убило, а ведь тогда она даже не понимала почему. Не понимала своих чувств, истинных, далеко не сестринских чувств к брату. А когда осознала, вырвала из себя эту больную любовь и не пожелала вспоминать. Так она думала ровно до возвращения Демы. И теперь понимала, что не вырвала, не избавилась, не переболела. Она все также им одержима, все также им больна. И это осознание оглушало, разрывало на части, потому что еще одного предательства она не выдержит. Не сможет просто и в этот раз ее сердце точно остановится.
А потому пусть катится к черту. Она больше не подпустит его, не позволит разбить себе сердце, пусть даже прежде между ними ничего не было.
Умывшись и твердо решив сматывать удочки, Дарина надела халат, обмотавшись в нем так, что монашка позавидовала бы ее целомудренному внешнему виду, и натянув маску холодного равнодушия, пошла договариваться с врагом. И чуть было не проиграла войну, еще не начав, потому что стоило Дарине только спуститься на первый этаж, как голова закружилась от доносившихся из кухни запахов, а вид голого по пояс Демьяна, суетящегося у плиты и вовсе чуть не лишил девушку чувств. Он стоял к ней спиной, пока еще не обнаружив ее присутствия и лишь шумный выдох, вырвавшийся из легких Дарины, заставил мужчину повернуться.
«Да чтоб тебя» — мысленно выругалась Дарина, жадно осматривая тело сводного брата. Красивый, он черт возьми, всегда был такой красивый.
«Он что, в спортзале жил?»
Дарина и раньше видела Дему без футболки, но тело его не было столь идеальным, словно мраморная скульптура с идеально очерченными линиями, бугрящимися мышцами, отчетливо выступающим кубиками пресса. А руки, Господи, его руки и раньше сводили Дарину с ума, она могла смотреть на них часами. И сейчас ее взгляд остановился на выступающих венах, тянущимися вдоль предплечий к кистям, с длинными пальцами.
— Ты не стесняйся, продолжай, — донесло насмешливо со стороны и Дарина вспыхнула, осознав, что откровенно пялится.
Дура. Дура. Дура.
Снова натянув ледяную маску, Дарина одарила Демьяна ненавистным взглядом и скрестив руки на груди, произнесла с вызовом:
— Отвези меня домой, Дема.
— Ты и так дома.
— Это не мой дом, — флегматично заявила девушка и от хорошего настроения на лице Демьяна не осталось и следа.
А во взгляде Дарина что-то такое, что ей и вовсе захотелось сбежать.
— Не думай даже, — прорычал Демьян, точно прочитав ее мысли и двинулся на нее, в миг оказавшись рядом.
— Отпусти меня.
— Нет, Лисичка, боюсь, это выше моих сил.
— Я… я пожалуюсь папе!
— О, это, несомненно, весомая угроза, но знаешь что?
— Что?
— Мне плевать, — с порочной улыбкой на губах заявил Демьян и притянул к себе Дарину ближе. — Хотел сначала позавтракать, но, пожалуй, для сначала сниму напряжение, — на глубине потемневших глаз мелькнул хищный огонек.
— Ты… рукой себе помоги, — сорвалось с губ девушки первое, что пришло в голову.
Дарина тут же прикусила язык, опасаясь реакции брата и каково же было ее удивление, когда застыв лишь на мгновение, Демьян вдруг разразился громким, безудержным хохотом.
