Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга

Как только Луна показала свой лик сквозь окно его комнаты, внутри у колдуна все зачесалось и затрепетало. Принцесса находилась совсем рядом, на опасно близком расстоянии. Только тревожило, что до сих пор он так и не узрел внешности ее будущего супруга — это бы изрядно облегчило его задачу, а так…

Потребуется еще время, чтобы подготовиться, как следует. Ведь, как известно, скорость важна лишь при охоте на блох. С этими намерениями, он расположился ко сну, мечтая в видениях получше разглядеть прекрасные очи принцессы. Его пыл рос с каждой минутой и приближался к крайней, критической отметке. Стоит заметить, что впервые, что-то кроме телесного томления скопилось у него в груди. Раньше он всегда уклонялся от подобного рода мыслей, но сейчас они становились все навязчивее и злее.

Поутру, приосанившись, умывшись и нарядившись, колдун вновь надел на себя маску служителя Минервы. За сим угодным занятием, снабдившись папкой с бумагами, кистями и красками он вышел из покоев. Его путь через длинный узкий коридор, освещаемый целым рядом факелов, проследовал до королевской картинной галереи. В ряду прочих портретов в витиеватых позолоченных рамах, выделялся один портрет, от которого он не мог оторвать взгляда: принцесса в ярко голубом полупрозрачном платье позировала рядом с пышноцветушим кустом алой розы. Но яркие цветы меркли рядом с красавицей, мило улыбающейся навстречу восходящим лучам полуденного солнца. Томный взор из-под длинных черных ресниц, нежный овал лица с легким свежим румянцем, изящная линия плеч, плавно переходящая в высокую грудь, сияющие золотые локоны, взбудоражили коварное сердце колдуна.

Из морока его освободил служитель галереи, громко кашлянувший не к месту.

— Наша госпожа — Белла, — как бы, между прочим, продекламировал он, выполняя свои обязанности.

— Она сказочно прекрасна, — восхитился колдун.

— Поверьте, это всего лишь жалкая копия. В жизни принцесса еще краше. Все вокруг меркнет рядом с ней. Птицы начинают петь тише, ветер меняет направление, лишь бы коснуться ее бархатной кожи, цветы скромно склоняют перед ней свои бутоны, а дождь перестает лить, чтобы не испортить ее великолепную прическу и не намочить платье.

— Нет ли здесь портрета ее будущего мужа? — поинтересовался колдун, следуя вдоль стены и увлекая за собой смотрителя.

— Он пока что не член королевской семьи, — заметил тот в ответ, — но следует отметить, что сам король распорядился для удовольствия зятя расположить в первом ряду его изображение. По правде сказать, оно не передает всего характера будущего господина, да, и с внешностью имеет смутное сходство. Я, когда увидел живой оригинал, сразу же захотел в коллекцию работу другого мастера.

— Я здесь как раз по этой причине, — в тему сознался колдун.

— Что же вы сразу не сказали? Я бы вел себя с вами по-иному. Всегда мечтал познакомиться с настоящим творцом прекрасного, а то я что-то засиделся в этих стенах среди старинных полотен. Картины обветшали от времени, потускнели от света факелов, а однажды и вовсе здесь от сырости развелась моль и прогрызла несколько холстов. За это я, конечно же, получил нагоняй, но был вновь восстановлен в обязанностях, как только у короля гнев сменился на милость. Моя служба здесь подходит к полувековому исчислению.

Невероятная удача встретить вас здесь! Давно пора освежить галерею, внести в нее искру современного искусства, славящегося особенным цветовым колоритом. Вы, наверняка последователь школы славного учителя Птолемея?

— Один из его лучших учеников, — вновь солгал колдун.

— Тогда, его величеству несказанно повезло!

— Благодарю за высокую оценку моего скромного труда. Уверяю, что не разочарую ни вас, ни его величество. Многие короли заказывали у меня портреты и оставались счастливы приобретением, а я получал богатое вознаграждение золотом.

— Сир де Росс, — указал перстом смотритель, перемещаясь к портрету в самой изысканной раме, украшенной по канту зелеными изумрудными камнями.

— Великолепно! — восхитился колдун.

Он почти носом уткнулся в картину, оценивая приблизительную стоимость шедевра. Однако стоит заметить, что рама: слишком вычурная и богатая, была куда дороже самого изображения. Но дело не в этом, колдун всегда высматривал, что бы стащить, продать, а потом тратить деньги на развлечения и женщин.

— Вы о портрете или о молодом господине? — не понял смотритель.

— Вместе они составят идеальную пару, — не обращая внимания на вопрос, продолжил колдун.

В уме он уже сложил образ, в который следует обернуться этой ночью. Плохо, что на изображении не уловить полную гамму оттенков цвета кожи, глаз, волос. Рост понять тоже трудно, поскольку жених сидит на коне, прикрытый длинным плащом из-под которого не видно ног.

— Мне просто необходимо увидеть будущего супруга принцессы, — заявил колдун, — это облегчит мое положение скромного художника, а кисть в руке положит ровные, уверенные мазки на холст.

— Есть один шанс, — тут же отозвался служитель галереи, — в замке существует традиция, по-моему, мнению, давно изжившая себя, старомодная, но нашему королю особенно приятная.

Колдун затаил дыхание, боясь сбить старого служителя с мысли.

— Почему вы не спрашиваете меня, какая? Вам не интересно? — почти обиделся смотритель.

— Напротив, я боялся вставить слово, настолько заинтригован.

— К обеду, когда его величество изволит разделить яства с семьей и приближенными вассалами, дозволяется присутствие зрителей, аплодисментами, встречающими каждое вновь подаваемое блюдо. После остатки со стола делятся между ними.

— Странная традиция, — усмехнулся колдун, впервые слыша о подобном излишестве. Что ж богатые правители, порой, самые настоящие оригиналы.

— Вот, и я об этом же. Мы же не в древности живем, когда дворовые псы кости под столом подбирали, наряду с кошками и тараканами.

— Вы проведете меня в зрители? — поинтересовался колдун.

— Как раз время близится к обеду. Пойдемте, я составлю вам компанию. Хотя, напоминаю, что мне претит это действо, и я не собираюсь участвовать в разделе недоеденных остатков. От одной мысли скукоживает в животе и накатывает тошнота.

Смотритель галереи закашлялся, и схватился за живот.

— Я вас так понимаю, — дружественно похлопал его по плечу колдун, движимый и вовсе иными мотивами попасть на королевский обед. Хотя, если бы выдалась возможность полакомиться пряной ветчиной или гроздью сочного винограда, пусть и побывавшего в других руках, он бы согласился, не задумываясь. Особой нежности характера, как и брезгливости, он никогда не испытывал. За время странствий в суровых землях, ему приходилось подбирать крохи со столов грязных таверн, питаться фруктами, только что сорванными с веток, а то и отбирать еду у более слабых путников, остановившихся на привал.

Становясь во втором ряду, за спинами разряженных в пух и прах зевак высшего сословия, колдун устремил свой взор на пустеющий пока стол.

Из арки, ведущей от покоев короля, показалась процессия, впереди которой следовал глашатай.

— Его величество король с супругой! — прокричал он во все горло, стукая тростью с медным наконечником о каменный пол.

В залу величественно вошел король, ведя под руку королеву. Зрители склонили головы в глубоком реверансе, длящемся долгое время, пока король взмахом руки, не повелел всем подняться.

У колдуна перехватило дух: принцесса так похожа на мать — прекрасную даму, средних лет, своей красотой заслонившую все вокруг. И причиной не толстые нити перламутрового жемчуга, украсившие высокую грудь, ни оторочка платья, выполненная из белоснежного кружева, ни блеск бриллиантов в ушах и на пальцах, отнюдь. Королева-мать, сама по себе создавала сияние, исходящее из синевы ее глаз. Тут же развратный умишка сложил для себя иную композицию, в которой в случае неудачи с юной принцессой, можно попытать счастья на ложе ее возлюбленной матушки, сохранившей все женские прелести в идеальном состоянии.