Порабощенная

Диана

Меня втолкнули в просторный, залитый мягким светом кабинет. Здесь пахло резким мужским парфюмом, дымом дорогих сигар и виски. На кожаном диване, как зрители перед представлением, вольготно расселись пятеро мужчин. Еще трое что-то обсуждали возле камина. Все с европейскими чертами лица, ни одного араба. Да и говорили они на моем родном языке.

— Еще одна, — небрежно бросил мой провожатый и толкнул в спину.

Чтобы не упасть, я сделала три быстрых шага вперед и застыла посреди комнаты. Дыхание с шумом вырывалось из легких, будто долго бежала в гору. Но глаза были абсолютно сухими. Плакать бесполезно, мне уже отчетливо дали это понять: длинная ссадина на скуле еще побаливала. Кричать и звать на помощь тоже нет смысла — никто не придет.

— Хорошенькая, — сообщил толстощекий плотный мужик с сальным взглядом маленьких навыкате глазок.

Я нервно сглотнула и одернула полы мужской рубашки. Моя собственная одежда вместе с бельем, сумочкой и документами в первый же день перекочевала в чужие руки. Наверное, все это сожгли, а, может, и спрятали.

— Еще и скромная, — добавил другой — высокий, худой, как жердь, с длинными светлыми патлами. — Девственница?

Я выдержала его надменный взгляд и ничего не сказала. Даже головой не кивнула. Они могут держать меня здесь сколько угодно, творить все, что захотят, потому что сильнее и могущественнее. Но я не стану им подчиняться. Они не услышат от меня ни слова. Пусть забирают тело, я уже мысленно с ним попрощалась. Но душу не тронут — за нее буду сражаться до последнего.

— Отвечай, когда спрашивают! — приказал белобрысый.

Я снова промолчала, опустив голову и позволяя спутанным волосам рассыпаться и закрыть лицо. Наверное, глупо и бесполезно упрямиться. Но это единственное, что я могла. Сказать им, что в свои двадцать один так и не рассталась с девственностью? Поведать им, моим похитителям, тогда как даже мой последний парень, с которым мы встречались чуть больше месяца, не знал об этом?

— Проверь ее, — приказал толстощекий и глумливо усмехнулся. — Вдруг, целочка?

Блондин направился было ко мне, но другой мужчина опередил. Когда я вошла, он стоял спиной ко мне — там, возле камина. Все, что я заметила сначала, так это высокий рост, мощную спину и густые темно-каштановые волосы, собранные в хвост. Теперь, когда он повернулся, стало видно его лицо: аристократичное, с высокими скулами и твердым подбородком, заросшим легкой модной щетиной. Через прозрачные стекла очков на меня внимательно смотрели голубые, как само небо, глаза. Мужчину смело можно назвать красивым, даже влюбиться. Если не знать, кто он. Бандит, похититель людей — такой же, как и все остальные, собравшиеся в этой комнате.

— Я сам сделаю это, — проговорил он.

— Ты, Дав? — удивленно спросил толстощекий. Кажется, он был у них главным. — Она первая, кто тебя заинтересовал. Неужели наш могучий айсберг треснул?

Голубоглазый, названный Давом, пожал плечами, никак не реагируя на провокацию. Он подошел ко мне — такой высокий, что мне прошлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него. Нет, бандиты не должны выглядеть так. С таким лицом нужно сниматься в блокбастерах (обязательно в роли супергероя и спасителя мира), красоваться на обложках журналов и соблазнять одним движением темных густых бровей. Но никак не участвовать в похищениях.

— Сядь! — приказал он, кивнув на кресло. Голос его был бархатным, проникновенным, каким-то обволакивающим.

Я сжала ладони в кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Помотала головой.

— Не заставляй упрашивать, — произнес Дав командным тоном. — Я все равно сделаю это: с твоего согласия или без.

Он пугал меня и манил одновременно. Опасный, неистовый, точно дикий зверь. Ему не было нужды кричать, чтобы его приказы выполнялись немедленно. От одного звука его голоса у меня внутри все затрепетало.

Дав поднял руку, собираясь коснуться. Но я отпрыгнула, словно боясь обжечься. Села в это проклятущее кресло, плотно сжав колени. Из одежды на мне была лишь тонкая рубашка, даже трусиков не имелось.

— Разведи ножки, — снова приказал Дав.

Я затаила дыхание. Сейчас, здесь, перед всеми? Продемонстрировать самую сокровенную часть себя?

Мне показалось, будто я падаю в обморок. Голова закружилась, вдоль позвоночника пробежался липкий, холодный озноб.

— Сделай это, — голос Дава был требовательным, грубоватым.

Поняв, что от меня ему ничего не добиться, он опустился возле кресла на колени, не боясь испачкать брюки. Его широкая спина теперь закрывала меня от остальных зрителей. От него пахло пряностями, чем-то вроде сандала, и амброй, с нежными шиповыми нотками. Дорогой, будоражащий аромат. Я довольно долго проработала в магазине парфюма и могла отличить оригинал от подделки.

Сильные ладони с длинными пальцами легли на мои обнаженные колени. Развели их в стороны. Я охнула — не то от испуга, не то от странного тепла, вдруг возникшего между ног. От взгляда Дава мне стало не по себе, кровь словно забурлила в висках, заглушая остальные звуки. Голова кружилась сильнее.

— Расслабься, — распорядился он.

Серьезно?! Он, правда, думает, будто в такой обстановке можно быть спокойной? Даже если бы я не была девственницей, то вряд ли бы получила удовольствие от подобных манипуляций.