Между семьей (ЛП) - Джинджелл Вэнди
— О да, — сказала Моргана. — И кое-кто очень хотел тебя увидеть.
Глава 7
Я улыбнулась и помахала ему, пробираясь через бардак в гостиной и совершенно забыв о том, что, должно быть, я выгляжу примерно так же неопрятно, как и вся комната, пока не остановилась перед окном и не обнаружила, что Джин Ён наблюдает за мной, сдвинув брови и постукивая указательным пальцем правой руки по подоконнику, как будто хотел сделать руками что-то ещё, но не мог.
«Mwoh haesseo?» — вот что, как мне показалось, он сказал мне одними губами. Что случилось?
Я слегка пожала плечами и указала на бардак позади себя и темноту всё ещё разбитого окна за ним.
— У меня произошли небольшие разборки с буньипом, — сказала я. — Сейчас всё в порядке, но я не могу долго говорить, мне нужно навести порядок в этом бедламе.
Джин Ён кивнул, и мне показалось, что его челюсть стала твёрже, если такое вообще было возможно. Не думаю, что он понял меня, но он не задержался надолго, и, несмотря на то что именно я сказала, что не могу долго разговаривать, я осталась стоять у окна с неудовлетворённым чувством, что с недавних пор времени почему-то стало очень мало, и пришла к выводу, что было бы неплохо, если бы время периодически замедлялось. Джин Ён, должно быть, собирался навестить кого-то ещё — хотя одному богу известно, кого ещё он мог сюда притащить. Хотелось бы надеяться, что следующим он отправится за Северным — по крайней мере, тогда Туату, возможно, сможет выдать Джин Ёну сетевой значок, чтобы я смогла поговорить с ним по телефону. Мне не нравилось, что в последнее время моя семья чувствовала себя разобщённой.
Я снова побрела на кухню, спотыкаясь о штукатурку и деревянные щепки, и Моргана одарила меня сочувственной улыбкой, смысл которой я не совсем поняла. Я была раздражена и не нуждалась в сочувствии.
Когда я переступила порог столовой, от кухонного стола почти ничего не осталось, и это стало настоящей головной болью. Я надеялась попробовать что-нибудь подобное тому, что Зеро сделал с ним ранее, чтобы загородить окно. В противном случае мне пришлось бы постараться изловчиться при работе с Между, а я понятия не имела, как это сделать.
Моргана вошла на кухню, когда я всё ещё ошеломлённо взирала на бардак, и спросила:
— Ты понятия не имеешь, что делать, не так ли?
— Понятия не имею! — согласилась я. — Всё в порядке. Кажется, это мой режим по умолчанию.
— Ты никогда так не выглядишь, — сказала она. — У тебя всегда такой вид, будто ты знаешь, что делаешь. Ты знала, что твой дом выглядит так, как будто сам себя чинит.
— Блин! — сказала я, впечатлённая. — Где? — спросила я.
Моргана указала на участок стены, который с одной стороны был стеной столовой, а с другой — задней прихожей; огромный кусок стены был выбит, образуя изогнутый, почти как след от укуса, участок стены вместо прямого края, каким он должен был быть. Этот след от укуса выглядел чуть более плоским на изгибе, чем был всего час назад, когда я выпрыгнула из окна, чтобы догнать буньипа. Вокруг участка, который, казалось, срастался сам по себе, я увидела извивающиеся миллионы маленьких нитей Между; в завалах, которыми был завален задний коридор, что-то ещё шевелилось и, казалось, приближалось.
— К тому же, с тех пор как ты вернулась, он стал исцеляться быстрее, — сказала Моргана, подходя поближе. — Я думаю, твой дом ожил, как и мой, хотя, возможно, даже больше. Это тоже штучки эрлингов?
— По крайней мере, я так слышала, способность контролировать Между — штучки эрлингов, — сказала я, и в голове у меня зародилась идея. — Дома, по моему опыту, в основном довольно живые, хотя моему дому я, кажется, нравлюсь. Полагаю, ты тоже нравишься своему.
— Твой не просто любит тебя, он защищает тебя, — сказала она.
— Предположим, так оно и есть, — сказала я, испытывая внезапный прилив нежности к старому дому. Я уже давно забыла подумать, почему именно мне было так трудно покидать свой дом в течение последних нескольких лет; теперь я была убеждена, что это было сочетание связи с Между, которая позволяла мне поддерживать связь с домом, и уловок Атиласа, который не хотел, чтобы по Хобарту ходил живой эрлинг, чтобы пустить слухи, которые дошли бы до отца Зеро. У меня появилось много новых воспоминаний, в которые я не хотела углубляться, и это было одно из них: Атилас и его притягательные серые глаза держали меня в плену, когда он сказал: «Было бы очень неразумно выходить из дома…».
Что-то толкнуло меня в плечо, вырывая из воспоминаний, и я обнаружила, что ещё один обломок камня поднимается по разрушенной стене и встаёт на место, как тот, который только что прошёл мимо моего плеча, чтобы вернуться на своё место.
— Молодчина, — сказала я стене, нежно похлопав по ней. — Продолжай.
Теперь это происходило быстрее, чем раньше, фрагменты явно перемещались между обломками и поднимались из-под них, чтобы вернуться на свои места в стене или потолке. Жуткий маленький ручеёк разрушенной стены, собирающийся обратно по кусочкам.
По крайней мере, мне не пришлось самой этим заниматься — в отличие от разбитого окна, которое всё ещё обдавало нас опасным холодом, пока мы стояли на кухне. Я могла бы, конечно, подождать, пока кухонный стол достаточно восстановится, а затем попытаться снова заткнуть им дыру, как это сделал Зеро, но…
Но погодьте-ка.
Если бы дом мог сам восстановить себя, возможно, он смог бы восстановить и окно.
— У меня появилась идея, — сказала я Моргане, ухмыляясь.
— Меня беспокоит, когда ты говоришь подобные вещи, ухмыляясь, — сказала она, но всё равно последовала за мной к кухонному окну, хотя и немного отстала, когда дуновение ветерка стало более насыщенным озоном.
Я прислонилась к оконной раме точно так же, как делала это в прошлый раз, когда Джин Ён находился по другую сторону окна, избегая попадания осколков стекла, и хорошенько похлопала по ней.
— Давай же, — ободряюще сказала я ему, не обращая внимания на ожидающую, голодную темноту за окном. — Тебе не нравится быть разбитым вдребезги, и я уверена, что ты тоже не хочешь, чтобы что-то из того, что снаружи, вернулось сюда.
Дело было не в том, что я это сделала. Не то чтобы я уговорила дом сделать это. Это было одновременно и то, и другое; странное шестое чувство, которое, казалось, распространяло мои ощущения по всему дому и позволяло мне собирать все детали воедино, пока они не сложились сами по себе.
У меня было ощущение, что дом одобрил это, насколько вообще мог одобрять дом, потому что, если обломки в холле собирались в кучу постепенно, то стекло и осколки от окна слетались со скоростью насекомых, и заставили Моргану с некоторой поспешностью вскочить на кухонный стул, подняв ножки повыше и убраться с дороги.
Стекло образовалось и кристаллизовалось по краям окна как раз перед тем, как снаружи дома раздался глухой стук, как будто кто-то колотил кулаком по стене с неуклонно увеличивающейся силой.
— Что там, за окном? — спросила Моргана, широко раскрыв глаза. — Мне что, придётся… что это, Пэт?
— Без понятия, — ответила я, борясь с желанием отступить. Я могла бы помочь дому быстрее закончить, если бы осталась там, где была.
Но стук продолжался, становясь всё громче и громче, по мере того как оконное стекло возвращалось на место, пока у меня не перехватило дыхание между желанием остаться на месте и убраться с дороги.
В темноте возникла тень, затем кресло Атиласа, потёртое и ещё более потрёпанное,
чем было день или два назад, влетело в окно с тошнотворным стуком, и окно закрылось с треском быстро твердеющего жидкого стекла.
Моргана, сидевшая на своём стуле, разразилась взрывным смехом, и я раздражённо сказала дому:
— Я не просила тебя приносить это обратно!
Однако я оставила кресло на прежнем месте. Зеро мог бы разобраться с ним, когда вернётся — желательно, не разбивая ещё одно окно.
***
На следующий день было уже слишком поздно, когда я услышала звук, к которому тщетно прислушивалась с тех пор, как проснулась. Джин Ён вернулся рано утром, казалось, только для того чтобы убедиться, что со мной всё в порядке, а когда убедился, что всё в порядке, научить меня танцевать какой-то старомодный танец через окно. Этого было достаточно, чтобы отвлечь меня, пока он был там, а когда он ушёл, мы с Морганой накормили четырёх очень подавленных ликантропов и по очереди тайком бродили по заднему коридору и слишком часто подслушивали у двери.
