В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
Покорно.
Где-то на грани стремительно меркнущего сознания — паника, паника, паника!!!
Но далеко. Все дальше и дальше…
А здесь и сейчас — плотное облако невероятного огненного предвкушения, перемешанного со страхом.
Он мне больно же делал…
Но потом… Потом еще что-то делал, отчего я поймала исключительный кайф. И теперь воспоминания от того, что между нами было, накладываются на то, что происходит сейчас… И усиливаются.
Умножаются!
Сандр отрывается от меня, приподнимается, опираясь на руку, ту самую, в которой зажат галстук, обхватывающий мою шею, смотрит, ведет пальцами по щеке, трогает натертые губы…
— Какая ты… — хрипит он, и я внутренне замираю, ожидая продолжения. Но его нет.
Он не говорит, какая я… Не говорит!
А мне так хочется услышать…
Сандр отжимается от покрывала, садится надо мной на колени, фиксируя бедрами, чтоб я никуда не уползла, и медленно, глядя мне в глаза, расстегивает рубашку. До конца.
И это настолько залипательное и одновременно пугающее зрелище! Куда там стриптизу!
Я завороженно смотрю, как постепенно распахивается темный шелк рубашки, как обнажается смуглая, невероятно привлекательная грудь, поросшая темным волосом. О-о-о… Ему бы это в тик-ток выкладывать… Все бабло было бы его… Прокачанный пресс, не сухой, но явно заметно, что очень твердый, очень жесткий, и брюки, классические, с ремнем. И кто сказал, что классика скучная? Вообще ни разу!
— Нравится? — Сандр усмехается, и я торопливо отвожу взгляд, словно на горячем поймали.
Не отвечаю.
— Сними это, — он указывает на пуловер.
Закусываю губу, мотаю головой упрямо.
Нет уж!
А то он подумает, что мне уже все нравится.
А мне…
А пофиг!
Нет, и все!
— Хорошо, — Сандра, похоже, вообще никак не огорчает моя попытка в независимость, — сам.
Он тянется вперед, полы распахнутой рубашки падают на меня по бокам, и я судорожно пытаюсь сделать вдох, настолько остро его горячая кожа ощущается через все слои одежды! Ожогом!
Сандр снова целует, гладит, рычит едва слышно…
А в следующее мгновение отстраняется и отбрасывает в сторону мой пуловер!
Боже! Это что за фокусы? Когда успел-то?
Или я настолько не в себе во время его поцелуев, что и не понимаю ничего, что он со мной делает?
Сандр, между тем, довольно усмехаясь моему, наверняка, жутко забавному выражению лица, стягивает с плеч рубашку… О-о-о… Можно, я закрою глаза?
— Смотри на меня, Лика, — тут же приказывает он.
И да, я смотрю.
Куда мне деваться, если повсюду он?
— Рубашку, — кивает он на мою, застегнутую на все пуговицы блузу. И, заметив снова мою заминку и попытку в несознанку, добавляет, — или я снова сам. Но тогда ты ее обратно не застегнешь…
Ох… Черт…
— Хотя… — тут же продолжает он, — нахрен ее. Слишком пошло.
После этих слов Сандр чуть наклоняется и резко дергает рубашку в разные стороны!
Пуговицы разлетаются, словно пули мелкого калибра, с дикой скоростью. Наверно, даже кое-какие из них в стенах застревают!
Я только взвизгнуть успеваю и прикрыться руками.
Сандр смотрит на меня, и глаза у него темные-темные, жуткие.
— Неправильно, — качает он головой, а после легко стягивает свой галстук с моей шеи и мгновенно перехватывает им запястья!
Я даже не сразу понимаю, что происходит, настолько это все стремительно!
— Э-эй… — растерянно пытаюсь остановить его, затем хочу опустить руки, но Сандр ловит их и отправляет снова за голову, прижимает к покрывалу.
— Не надо, Лика, — говорит он, — а то к кровати привяжу.
Мой галстук он оставляет на месте, как, собственно, и рубашку, а от лифчика избавляется стремительно и опытно, отщелкивая застежку спереди.
Он проделывает со мной все эти вещи настолько быстро и ловко, что я только и успеваю, что моргнуть пару раз, да дернуться в нелепой попытке протеста, а уже оказываюсь полураздетая, со связанными руками и слишком сильно затянутым на шее собственным галстуком!
Обнаженная грудь ноет, соски скукожены и прямо-таки болят от напряжения, а сердце стучит настолько сильно, что дышать больно.
— Ободок тоже оставим, пожалуй… — задумчиво осматривает результат своих действий Сандр, — и хвостики. Мне нравится.
Боже! Никогда-никогда-никогда не буду больше делать такую прическу! А этот ободок выкину нафиг! Зачем я его только купила?
— Я думаю… — начинаю я, решив все же проявить хоть немного силы воли, но Сандр перебивает:
— Неправильно делаешь.
— Неправильно думаю?
— Думаешь вообще, — он наклоняется и обхватывает горячим ртом напряженный ноющий сосок.
И я выгибаюсь, послушно подчиняясь.
Переставая думать вообще.
Глава 38
Когда-нибудь, когда хоть чуть-чуть приду в себя, я смогу оправдать и осмыслить происходящее сегодня.
Не поведение зверюги, конечно, а свое.
Надеюсь, это когда-нибудь будет.
Надеюсь, я доживу до этого…
Но не факт.
Возможно, я сойду с ума раньше, возможно, даже прямо сегодня.
Потому что осознавать, что со мной делает это зверь — это больно и горячо.
А вот понимать, что я совсем не против такого — еще и дико стыдно.
Мне хочется закрыть глаза, но Сандр не позволяет.
Он приказал смотреть. И я смотрю.
Таращусь безумным взглядом в белый потолок и ощущаю, как по телу неконтролируемо пробегают волны дрожи, словно через меня ток пускают.
Спина прогибается в пояснице, и рукам неловко и неудобно наверху, но опустить их не могу, он не позволяет. Да и держит, к тому же.
Он очень большой, по сравнению со мной, очень длиннорукий, ему легко одновременно целовать меня, облизывать шею, скулы, обновлять те следы, что еще даже не успели пожелтеть на коже, после нашей первой ночи, и держать под контролем мои запястья, не позволяя им опускаться, припечатывая их одной здоровенной ладонью к постели.
Вторая ладонь ему нужна для того, чтоб ритмично и жестко надавливать прямо через тонкие колготки и белье внизу.
И меня торкает от этих синхронных движений: его языка и его пальцев.
Сандр играет на мне, словно на музыкальном инструменте, опытно и умело. Чуть небрежно даже, будто и мысли не допускает, что мне что-то может не понравиться.
— Мокрая киска, — усмехается он мне прямо в губы, чуть притормаживая игру пальцами внизу, — прямо через белье течешь.
Хочу отвернуться и зажмуриться, такие вещи он говорит. Лучше бы молчал, ей-богу! Так стыдно!
Но Сандр сегодня более разговорчивый, определенно. Вот только разговоры его — грязные.
Пошлые.
И мне от них почему-то еще жарче.
— На меня смотри, — снова рычит он, а затем резко дергает мои колготки! И я ошеломленно осознаю, что он разорвал все внизу! И белье мое! И колготки! И голая я там теперь, совсем!
А в следующее мгновение и даже этого не осознаю, потому что Сандр обманчиво мягко трогает меня внизу, проникает внутрь!
— А-а-х… — меня снова выгшибает, а на глазах появляются слезы, потому что это вторжение очень сильно напоминает то, что было в первый раз. И как больно мне было! Сейчас не больно, но очень-очень чувствительно!
— Нет… — шепчу я бессвязно, пытаясь донести до Сандра весь ужас того, что испытываю, — нет-нет-нет…
Но Сандр не тормозит, он мягко, очень аккуратно даже трогает меня внизу, что-то задевая постоянно своими ритмичными движениями, какую-то точку, от одного касания к которой меня дергает, и волны по телу гуляют.
И смотрит, главное!
Смотрит на меня! Так жадно изучает, словно эксперимент проводит, ей-богу!
Естествоиспытатель чертов!
А я — его подопытная зверюшка, через тело которой он пропускает ток.
Ритм ускоряется, и я теряюсь во внезапной вспышке чего-то странного. Даже не удовольствия, а… А мощного какого-то выброса энергии, от которого меня на части словно разрывает.
Крик заглушает поцелуй.
