Лучший друг мужа
— Я найду бумаги на развод, — я цепляюсь за стенку и поднимаюсь. — Сейчас подпишу.
Я хочу побыстрее закончить всё это, пока меня не нагнали проклятые эмоции. Я иду мимо Вадима, направляясь в гостиную, где на столе как раз лежат неразобранные бумаги. Его помощник приносил их и складывал в стопку. Но Вадим рывком оказывается на ногах и хватает меня за локоть. Подтягивает к себе грубой силой и смотрит прямо в лицо.
— Так легко, — бросает он с вызовом. — Тебе это ничего не стоит?
Я теряю нить происходящего и теперь совсем не понимаю, чего он хочет. Или он сам не понимает? Запутался окончательно.
— Чего тебе не хватало?! — он встряхивает меня, как куклу. — Чего я не давал?!
Я упираюсь ладонями ему в грудь, и чувствую, как тяжело и загнанно он дышит. Его грудь ходит вверх-вниз, словно он только что с пробежки.
— Вадим, хватит.
Я переношу ладонь на его пальцы и разжимаю их один за другим. Муж не сразу, но поддается мне, запоздало понимая, что самым банальным образом распускает руки.
— Ты не слышишь меня, — говорю я ему. — Я не спала с Кириллом. Вбей это уже в свою голову!
Я все-таки срываюсь, потому что он смотрит с таким недоверием, словно я ему всю жизнь лгала.
— Хотя плевать! Не доверяй! Ты меня долго подозревал и молодец. Ты выиграл, Вадим! Сейчас выпишу тебе грамоту!
— Не разговаривай со мной так…
— А то что? По факту был один поцелуй! Один чертов проклятый поцелуй… Я поцеловала его, чтобы он отстал от меня. Хотела показать, что могу остановиться в любой момент и давно не схожу с ума от его рук. Вот и все! Вот из-за чего ты подал на развод! Ах, да, еще было его имя сквозь сон, прости, забыла, — мне самой становится смешно от бреда происходящего. — Ты не думал, что это мог быть кошмар? Или всплеск напряжения? Я не видела его девять лет и вот он снова в моей жизни. Супружеской жизни!
Вадим молчит. Не могу вспомнить, видел ли он когда-нибудь меня такой заведенной и злой, я сама чувствую, как из меня ярким огнем рвутся чистые эмоции. Я почти опаляю лицо мужа, а хочется еще расцарапать его, словно от этого что-то изменится.
Не изменится… Поэтому я отступаю назад, угадывая, что ладонь Вадима потеряла всякое усилие.
— Господи, ты сейчас напоминаешь мне его, — я уже говорю лишнее, но не могу сдержать слова. — Смотри, у тебя даже рука вспорота, кровь… Только Кириллу тогда было двадцать три, а не твои тридцать шесть.
Я поворачиваю в гостиную, чтобы найти проклятые бумаги на развод и поставить нужные подписи. Я откладывала и думала, что до этого не дойдет. Что это первая реакция Вадима на измену. Закономерная, понятная… Он ведь решил, что Кирилл был со мной, и я ждала, когда схлынут первые волны из ярости и презрения, и я смогу нормально с ним поговорить. Но Вадим успел слишком многое за это время.
Так много, что ручка пляшет в моей руке. Я заставляю себе притормозить и сделать пару глубоких выдохов, чтобы не промахнуться мимо графы, отмеченной желтой наклейкой. Их еще несколько, яркие маркеры выглядывают из папки.
Нет, ну почему?! Почему так, почему он молчал? И почему молчала я?! Когда всё скрутилось в столь неразрешимый клубок? Неужели для этого достаточно недомолвок... страха, стыда, слепой ревности....
Вадим подходит ко мне, останавливаясь у стола. Он видит, что у меня дрожат пальцы, но я ничего не могу с этим поделать. Он издает неопределенный звук, словно хочет меня остановить, но резко замолкает, когда видит, что я ставлю размашистую подпись. И все-таки кривую. Я ищу следующую страницу, нетерпеливо перебирая закладки на корешке.
— Ты не спала с ним? — спрашивает он, будто только сейчас расслышал мои недавние слова.
Донес до своего разума. Очень быстро, молниеносно просто!
Я не выдерживаю и поднимаю на него глаза полные ненависти. Я устала оправдываться и устала чувствовать себя виноватой. Да, я ошиблась! Но не так страшно, как с меня хотят спросить.
— Ты издеваешься? — я кривлюсь и ставлю вторую подпись, не вглядываясь в параграфы текста. — Тебе в кайф?
— Нет, мне не в кайф.
— А очень похоже, — я несколько раз киваю головой как заведенная. — Ты ведь мог просто сказать мне, что нашел мои фотки со старым любовником.
— Ты могла просто сказать мне, что Кирилл твой старый любовник.
— Я промедлила день! Ты дал мне всего день, чтобы признаться насчет него, а не несколько лет. И я, черт возьми, успела!
Я случайно срываю третий стикер, когда нащупываю его, но нужную страницу все равно нахожу.
— Что я еще должна была рассказать тебе? А, милый?! Что Кирилл мой первый мужчина? Что у меня их было всего двое за всю жизнь?!
Вадим смыкает крепкие пальцы на корешке папки и уводит листы прочь. Так что я не успеваю среагировать и рисую длинную полосу на верхней странице, перечеркивая строки одну за другой..
— Оставь их, — приказывает он с раздражением и хмурится так, словно получил удар в висок.
— Нет, Вадим. Тебе заплатили большие деньги за это, — я поднимаю лицо и ловлю его напряженный взгляд. — Так нельзя. Деловая репутация — это не пустой звук.
Я хочу сказать еще что-то, тут долго можно куражиться, раскрашивая вечер прекрасными красками, но замечаю, что Вадим кладет обе ладони на стол и переносит на него свой вес. Он вымотался и видно подходит время выжимать последние капли, чтобы не свалиться. Я смотрю на него и мне уже ничего не хочется. Ни язвить, ни спорить, ни выяснять отношения. Их и нет-то больше…
— Я хочу спать, — я отбрасываю ручку прочь и смотрю на наручные часы. — Можешь лечь в гостевой. Но уезжай сразу, как проспишься.
Вадим еле различимо кивает, а я разворачиваюсь и иду к арке, что выводит в коридор. Надо найти таблетки для сна, иначе эта ночь станет хуже случившегося разговора. Я пока не осознаю все брошенные в сердцах фразы и то, как они изменили мою жизнь только что, но первые догадки все же чувствую. Прямо в груди, где гадко и неспокойно, словно что-то отдается в пустоте.
