Моя. Я так решил (СИ) - Зайцева Мария

Но за каким-то хером поехал.

И за каким-то хером тут стою и терплю липкие лапы на своей шее от чужой, неприятной бабы.

И думаю о том, что сейчас Эва делает? Спит, наверно. Уложила свою ненормальную сестру и вырубилась…

Завтра ей набрать надо и все-таки вытащить из дома… узнаю, чего конкретно с ее сестрой, а потом решу этот вопрос. Чтоб больше такой хрени не было.

— Или, может, в Куршавель?

Бля, откуда она выкопалась? Какой, ко всем херам, Куршавель???

Дергаю плечом, потому что безымянная баба подобралась совсем близко, и теперь трется о мою футболку искусственными сиськами. Тоже не сильно приятно, так, глядишь, синяков добавит к уже существующим… Не, надо это все прекращать.

Всех посмотрел, как говорится, впечатлился… Пора сваливать.

Завтра Михалычу по горячим следам скину материал, а он мне бабок даст… Одно это утешает.

Разворачиваюсь ко входу и замираю, оторопело вылупив глаза.

В голове — пустота, мертвые с косами вдоль дорог стоят… И тишина.

Оглушающая, мать ее.

Не слышу ни музыки, ни томного шепота уже прямо в ухо безымянной бабы… Ничего.

Да и вижу, собственно, тоже узковато.

Есть такое понятие — прицельность взгляда.

Мой вариант.

В прицеле моем — высокая блондинка, в черной футболке с каким-то кровавым принтом и кожаной юбке. Очень приличной, сука, длины, до колен… И в целом, такой, на редкость пристойный вид.

Вот только выглядит она во всем этом так, что… Что вызывает самые непристойные эмоции.

И самые первые — ярость и изумление. И вопрос, который, похоже, стал моим постоянным спутником в отношении нее: «Какого, блять, хера?»

У кого-то, кажется, сестренка с нервным срывом и птср дома валяется? Да? Мне по телефону, по крайней мере, именно так было заявлено.

И эта кто-то должна была сидеть возле ее постельки и следить, чтоб девочка в окно не сиганула.

И опять тот же вопрос: «Какого, блять, хера ты тут делаешь?»

А еще очень интересно, почему тебя поддерживает под локоточек тот самый мудак, которому ты вчера вечером очень симпатично врезала по голени.

С душой прямо.

Так быстро прошла обида? У тебя?

А у него — хромота?

Надо же, прямо как голубки, стоят, обнимаются… Позируют на камеры…

Как все интересно-то…

— Слушай… — хриплый голос безымянной бабы вырывает меня из плена извечного вопроса к Эвите, на поверхность из омута вытаскивает, — ты такой сексуальный… Пойдем… Куда-нибудь… Соскучилась по твоему члену…

Я с недоумением кошусь на пиявку, о которой вообще успел позабыть, потом опять перевожу взгляд на Эву…

И вижу, что она смотрит прямо на меня.

На меня. На бокал в моей руке.

На женщину, успевшую засунуть язык мне в ухо.

И даже на расстоянии видно, как ее взгляд тоже становится… Прицельным.

Глава 23

— Да пошел ты! — женщина, имени которой мне так и не удается вспомнить, злится. Оскорбляется. Посылает меня, обзывает импотентом и сваливает.

Мне пофиг.

Я даже не слышу, что она там мне говорит, все мое внимание, все мысли направлены на наблюдение. Ну и попытки сдержать себя. Потому что злоба — она такая… Только волю дай, и обязательно чего-нибудь натворишь. Короче говоря, очень, просто очень плохой советчик.

Этот советчик меня толкает под локоть, постоянно, тянет к месту событий, к центру моей гребанной вселенной, туда, где стоит высокая блондинка в кожаной юбке, которую даже блядской не назовешь, потому что нифига она на ней по-блядски не выглядит.

Никогда не любил на бабах леопардовое белье и кожаные тряпки.

По молодости как-то нахавался, хватило…

Но тут…

Она стоит рядом со своим здоровенным бугаем, невероятно стильная, настолько качественно отличающаяся от все этой гламурной тусни, где многие богатые бабы определённо застряли в середине двухтысячных, что по нарядам, что по физиономиям.

На их фоне Эвита, в своей небрежной черной футболке с кровавым принтом и узкой кожаной юбке до колен смотрится той самой белой вороной. Черным бриллиантом среди дешевых стекляшек.

Глаз невозможно отвести.

Я и не пытаюсь.

Смотрю.

Ловлю ее взгляд. Она часто на меня смотрит, да.

Стоит со своим кабаном, держит в руке бокал с шампанским, а в другой — какая-то красная сумочка, больше похожая на кошелек. И старательно избегает прикосновений к спутнику.

Может, кто не замечает, а мне в глаза бросается, что прямо сторонится, роль исполняет. Стильный аксессуар, монохромная статуэтка… Произведение, блядь, искусства. Или я сам себя утешаю сейчас?

Что ты делаешь здесь, Эвита?

Какого хера наврала?

Сестра у нее…

Не помешала тебе сестра на прием с мужиком мотануться. А вот со мной встретиться помешала…

Вопрос на миллион: почему? И какого хера?

Я смотрю на нее, прихлебываю из бокала, просто, чтоб занять руки немного. Чтоб в кулаки непроизвольно не сжимались.

Пиявка пошла пробовать кровь у кого-то еще, а я даже не заметил.

Все мысли поглощены одной темой, и тема эта — Эва.

Это мне сейчас так на место указали, поставили, так сказать… Или что-то еще? Есть еще какая-то переменная, которой я не знаю?

Нет, я, конечно, сам хорош. Разговаривать у меня не получается, а вот член в нее засовывать без всяких предупредительных выстрелов — запросто.

С другой стороны, моя Эва — та еще шпионка. Нихера не колется, и тайн у нее столько, что не знаешь, с какого края ковырять.

Да и удивлять умеет…

После сцены у подъезда я как-то был уверен, что с сыном олигарха все кончено. Невесты женихов не бьют так жестко, на поражение. Если, конечно, хотят невестами остаться.

Ни один мужик не допустит. А, если допустит…

Ну, возможно, парнишка — мазохист и тайный любитель, чтоб по нему походили, четко впечатывая острые шпильки туфель в кожу. У каждого свои недостатки… Может, она его без конца пиздит, а он кайфует?

Еще раз оглядываю парочку, прикидывая, насколько между ними могут быть такие… высокие отношения. Вспоминаю реакции Эвы в постели и решительно отметаю бредовые мысли.

Нет, она вообще не такая. Она… Сука… Она ведь идеальная! Для меня!

Какого хера? Чем он ее цепанул, что бросила сестру и приперлась сюда с ним?

Почему я ее не цепанул так? Бабки? Да смешно. Это не про нее… Не тот типаж, не тот характер… Если бабки, то мне можно просто из профессии уходить, потому что это проеб по определению типажа полный. И делать мне в журналистике нечего.

Ловлю ее взгляд на себе, усмехаюсь.

А она ведь злится.

Сразу заметил, еще когда только первый раз взглядами перехлестнулись.

Отсканировала и меня, и бабу безымянную рядышком. И, наверно, что-то себе надумала… Ну и пусть думает. У меня тоже мыслей хватает.

И очень сильно хочется их… Высказать.

Смотрю на нее бесконечно долго, глазами сигнализируя, чтоб свалила от своего борова.

Отворачивается с досадой, улыбается кому-то…

Ее спутник, судя по всему, приперся сюда заводить нужные контакты, очень активно шустрит в этом направлении по всему залу.

А Эвита — за ним, как на веревочке. Безмолвным улыбающимся дополнением. Интересно, нравится ей такое, а?

С ее-то характером бешеным?

Мой жадный говорящий взгляд, наверно, давно уже стал неприличным, потому что Эвита непроизвольно ежится и больше в мою сторону не смотрит.

Но я же упертый. И наверняка вношу смуту в ее сознание. Она сто процентов сейчас в панике и просчитывает, как дальше поступлю. Смогу ли обнаглеть настолько, чтоб тупо подойти к ней в присутствии недо-жениха? Надо ли ей это?

Похоже, нет, потому что мой неотступный взгляд все же выбивает нужную реакцию.

Эвита что-то говорит своему спутнику и, глянув на меня коротко, быстро выходит из зала.

Отлично, бля.

Ставлю бокал на поднос пробегающего мимо официанта, поправляю растянутый ворот футболки под видавшим виды пиджаком и целеустремленно топаю следом.