Земфира Кратнова - Рандеву с незнакомкой
Мы шли по берегу моря, рассеянно пиная ногами камушки. Неожиданно Танька развернулась ко мне лицом.
– Ты никогда не забиралась на Компас?
"Компасом" в лагере называли самую высокую гору. Ее подножье было плотно облеплено палатками, но на самую верхотуру никто не лез… уже были случаи, когда отважных альпинистов увозили на "неотложках".
– Танька, не сходи с ума! Она ж крутая, как яйцо!
– Ирка, не дури! Я знаю одну тропку, она как раз обвивается вокруг горы. Ее обнаружили еще лет пятнадцать назад. Там просто надо знать, куда сворачивать. Абсолютно безопасно. Правда. Пойдем, а?
Не знаю, что меня убедило больше… просительные интонации в ее голосе или предчувствие предстоящей авантюры. Наверное, и то, и другое. Уже час спустя я стояла, отдуваясь, на маленькой площадке, с которой открывался прекрасный вид на наш лагерь. Таня стояла позади меня.
– Вон, видишь? – Она протянула руку, показывая на точку левее и ниже нас. – Там как раз "Броненосец". А выше – это палатка Пигалиц…
– А, этих розовых девушек, – кивнула я.
– Тебя так смущают однополые отношения? – Тихо прошептала она, кладя руки мне на плечи.
Я развернулась. Таня стояла передо мной абсолютно голая. За то время, что я пялилась на пейзаж внизу, она успела раздеться. Ее загорелое тело, казалось, фосфоресцировало в темное. Я чувствовала, как стильно бьется ее сердце. На стройной длинной шее бешено пульсировала голубая жилка. Она подалась мне навстречу.
– Ира, я не могу больше… Уже два месяца терплю. Пожалуйста, давай с тобой…
– Танька, бедная девочка, да зачем тебе это? Или у тебя с мужиками совсем никак?
– Совсем… Всю весну встречалась с одной девчонкой, вроде все так хорошо было, а потом она уехала в другой город. Ну, не по барам же специальным мне идти… там еще подцепить чего можно.
Старпом всхлипнула и прижалась ко мне. Я рассеянно обняла ее и погладила по голове.
– Танюха, да брось ты… Ну, не реви.
Я приобняла ее, утешая, и она подняла ко мне заплаканное лицо. Уже не помню, как я начала целовать ей сначала лоб, потом щеки. А потом она впилась долгим и страстным поцелуем мне в губы. Играя с ее юрким язычком кончиком своего языка, я пыталась привести в порядок свои мысли и чувства. С одной стороны, мне были очень приятны ласки Старпома. С другой, еще совсем недавно я пыталась убедить себя, что с розовыми игрищами завязала надолго.
Таня запустила руку мне в трусики и начала возбуждать меня рукой. Потом тихо прошептала…
– Разденься, Ириша…
Я сняла с себя сарафанчик, и Старпом начала жадно целовать мою грудь. Потом она опустилась на колени и потянула меня к себе на землю. Когда наши обнаженные тела соприкоснулись, она застонала…
– Я хочу тебя, хочу…
Представляю себе, как мы выглядели в этот момент. Две обнаженные женщины, кувыркающиеся по мокрой траве, и рискующие в любой момент свергнуться с высоты метров этак семьдесят на засыпающий студенческий лагерь. Но тогда мне уже было все равно. Я поняла, что еще никогда не пробовала настоящей розовой любви. Все эти слюнявые попытки в студенческом возрасте не шли ни в какое сравнение с дикой страстью Таньки, которая елозила по мне, покрывала поцелуями мое тело сантиметр за сантиметром, постанывала, порой срываясь на безумный крик изголодавшейся самки, дорвавшейся наконец-таки до запретного плода.
– Ира, делай со мной что хочешь, только не останавливайся сейчас!
Заведенная, я уже не контролировала свои действия. Крепко схватив Танькину голову, я направила ее себе между ног и заорала от неземного блаженства, когда Старпом принялась вылизывать мне клитор.
Такого оргазма у меня не было ни с одним мужиком. Меня колотило, поднимало над землей, я умирала и возрождалась вновь. Сквозь звон в ушах я слышала вопли Танюхи, кончившей одновременно со мной. Когда туман в глазах рассеялся, я села и рывком подняла к себе Старпома. Она смотрела на меня с немым обожанием.
– Если ты проговоришься Мичману…
– Да ты чего, Ира! – Возмутилась она. – Я ж не сумасшедшая.
Поглаживая меня по груди, Танька робко спросила…
– Но по крайней мере, хоть еще раз мы сможем?
– Еще тысячу и один раз, – улыбнулась я. – Ты мне понравилась.
Танька обняла меня и зарылась лицом мне в грудь.
… Тридцать минут спустя мы уже спускались в лагерь. Издали я увидела, как возле "Броненосца в потемках" стоял Мичман, всматриваясь куда-то в противоположную сторону.
– Беги, – шепнула я, подтолкнув Таню ладонью. – Еще не хватало, чтоб он нас сейчас засек.
Старпом лукаво улыбнулась мне, чмокнула в щеку и резво побежала вниз. Сладко потянувшись, я направилась в свою палатку.
Звезда запретного кино
О том, что в классе скоро появится новенькая, было известно еще неделю назад. Но когда Диана зашла в класс, у мужской половины 11 "Б" наступило временное состояние ступора. Было от чего. Зеленоглазая, с огненно-рыжими волосами до пояса и потрясающей фигурой, она стояла, гордо распрямив плечи и осматривала всех дерзким взглядом. Бюстгальтеры явно не входили в число предметов одежды, которые она предпочитает надевать, собираясь в школу. У Лехи, главного бабника класса, вырвался полувздох-полувсхлип, а Сашок, известный своим нахальством, так просто громким театральным шепотом провозгласил:
– Опаньки, я уже готов!
Диана повернулась к нему всем корпусом и слегка усмехнулась:
– Какой несдержанный юноша… В вашем возрасте пора себя контролировать… Если хочешь, конечно, чтобы хоть что-то получалось.
Класс грохнул от хохота. Впервые за два года Сашу срезали буквально на первой же секунде. Он побледнел, сжал кулаки, попытался достойно что-то ответить, но тут появилась учительница Алла Степановна и начался скучный ритуал представления новенькой.
Прекрасно понимая, что такая девушка, как Диана, вызовет у подростков чувство конкуренции, ее усадили рядом с Мирой, тихой очкастенькой отличницей, из породы тех, про которых говорят "глазу не на чем остановиться". Диана приветливо улыбнулась своей соседке по парте, но не сказала ни слова, ограничившись вежливым кивком.
Алла Степановна склонилась над классным журналом, потом неожиданно подняла голову и спросила:
– Диана, а ведь ты раньше училась в двадцать первой школе…
Над классом повисла гробовая тишина. Двадцать первая была частным лицеем, и позволить себе там учиться могли дети только очень обеспеченных родителей.
Мира заметила, как по лицу Диана пробежала легкая тень. Потом девушка улыбнулась и сухо ответила:
– Сборище самовлюбленных уродов. Ощущение, что учишься с родными братьями и сестрами принца Уэлльского. – Она повела плечами. – Если честно, не хочу об этом говорить.
