Наследница для Чудовища (СИ) - Дали Мила
— … иди Хамарова, с Вероникой полялякай.
— Как же?
— Ты теперь не пленница.
За углом дворца рядом с пепельницей докуриваем по последней с Громом и на кураже впадаем в черный юмор. Я почти расслаблен, ведь после сказанных слов, как камень с души.
Через мгновенье мы с Громовым напрягаемся, слышим выстрел. Швыряю окурок в сторону, вылетаю ко входу в Загс.
— Отставить стрельбу! Пусть бежит.
Тут же приказываю в рацию.
Хамарова. Манда. А меня действительно нужно сковать цепями и бить столько, пока вся дурь из башки не выветрится. Я вижу пышный подол свадебного платья, который придерживает Якутка. Девушка огибает тачки, пару раз оборачивается на меня и скрывается за резным забором.
— Сбежала.
Твердо констатирует за спиной Гром.
— Сука она. Никуда не денется.
— Я тебе говорил, не стоит забывать, что за женщину ты себе выбрал. Якутка. И воспитывалась гребаным Тамерланом.
Снова жму кнопку на рации, подношу к губам:
— Бивень, возвращайте беглянку. Пусть отдаст нам то, что обещала!
Глава 15
Я в бешенстве. Очень хочу еще раз посмотреть в ее бесстыжие глаза. В последний раз, а потом я все же уведу Хамарову в Загс, и она поставит роспись. Я надену на ее палец кольцо с рубином как символом моей страсти. С гравировкой защиты и выпровожу к чертовой матери. Айяна мечтала о свободе? Что ж. Наверное, я не заслуживаю любви после всех грехов, совершенных в прошлом.
— Гром, — мне нелегко принимать это решение, но я оборачиваюсь к лидеру, — выбей из меня всё. Отхуярь так, чтобы больше и в мыслях не было совершать подобного.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Сегодня вечером. Когда мы завершим сделку с Хамаровой.
— Как скажешь.
Каждая секунда растягивается в невыносимое ожидание. Меня трясет так, что зубы сводит. Окидываю взглядом бойцов, женщин. Вероника кусает губы, чтобы не заплакать. Мы все рассчитывали на праздник, но Якутка поступила иначе. Обманула меня и как убедительно.
Крепко сжимаю кулаки и начинаю гореть, когда у ворот дворца появляется зашуганный Бивень. Несется прямиком ко мне, держит в руках пару туфель, усеянных стеклянными камнями.
— Командир… вот…
— Где моя Хамарова?!
— Ее нет. Испарилась. Нигде нет.
Выхватываю лодочки и с размаха отшвыриваю в сторону.
— Найти! Вернуть мне девушку!
***
Олеся.
Вся женская часть Громовской семьи поселись у Эмина на пару дней. Я не особо раскрывала душу перед Вероникой и ее матерью, но, признаться, полностью очаровалась маленькой Ариной. Заводная батарейка.
Я бы тоже хотела детей когда-нибудь. В то время, когда стану поистине свободной от долгов, брата и ненавистного Громова. Готова отдать ему все до последних трусов, лишь бы рассчитаться.
Я представляю уютный дом из толстого бруса и теплый камин. А за окном пасутся олени. В Рождественскую ночь мы с Эмином уже нарядили елку и приготовили подарки для нашей ребятни. Непременно троих и таких же красивых, как сам Эмин…
С Вероникой Сергеевной и сопровождением наемников мы ездили в полицейский участок, где жена Грома сначала сама о чем-то беседовала за закрытыми дверьми кабинета, а после пришлось постараться изобразить растеряшу. Теперь в моей сумке на длинной цепочке есть документы. Подлинные на имя Айяны Хамаровой.
В субботу к полудню усаживаемся в роскошный Хаммер. Я вся на взводе даже несмотря на бессонную ночь и трехчасовые сборы именитым стилистом. Сердце бьется в агонии, вот-вот и я снова встречусь с Эмином.
— Айяна, перестань ковырять ногти, маникюр испортишь!
— Боюсь, Вероника, боюсь не понравиться Замуту.
— Сдурела? Да видела бы ты, как боец готовился. Все заранее продумал, самое лучшее выбирал. Чувства они ведь не зависят от цвета помады.
Ох… Через затемненное стекло Хаммера я вижу Дворец бракосочетания и резной забор. Теряюсь, места себе не нахожу, ерзаю, когда дверца авто плавно распахивается. Я сижу в самом конце, наблюдаю, как покидают салон родственницы Громова, а у самой будто ноги отсохли. И руки.
Совсем скоро у меня тоже будет свадьба. Семья. Настоящая. И самый красивый муж, выбранный душой, а не старик, выбранный братом.
Пошатываясь, придерживаюсь за стенки, встаю. Я вижу лишь часть Эмина, точнее, его туфли и брюки, но уже готова упасть в обморок.
Я когда-то говорила — если боец примерит костюм вместо берц и камуфляжа, то сразит не одно девичье сердце наповал. Так вот, я уже на тонкой грани, чтобы не заорать.
— Ух ты, ж…
И тут я застываю. Эмин смотрит на меня неотрывно. Странно.
Ком застревает в горле.
— Слишком ярко накрасили, да?
— Охуенно…
Ему нравится. Откровенно. Обнимаемся, целуемся и говорим, говорим, а я таю. Утопаю в черных глазах Эмина и его пламени. Мы словно сокрушающий огонь и ледяная стужа. Он признается мне в самом сокровенном и в эту же секунду я будто покидаю границы вселенной.
— … Иди Хамарова, с Вероникой полялякай.
— Как же?
— Ты теперь не пленница.
Господи. Я не ощущаю под собой земли, на рефлексах топаю к Веронике Сергеевне, что с дочерью расположилась на лавке, а мыслями рядом с Эмином. На полпути останавливаюсь, оборачиваюсь — мужчины уже нет. Он сказал мне о любви, а я растерялась, так ничего не ответив.
Решительно двигаюсь на сто восемьдесят, хочу найти будущего мужа и выразить взаимность.
Я замечаю Эмина и Громова на задворках Загса, в месте для курения. Притаиваюсь за углом. Неловко перебивать их разговор, вот дождусь паузы и подойду будто случайно. Бандиты выпускают из легких дым. Они общаются слишком громко и делают меня невольным свидетелем.
— По кайфу тебе, Замут? Берешь невесту без родственников. Я иногда тоже хочу пришить Магдалену как ты тестя!
Громов смеется. Нет, ржет. Громов всегда по-идиотски шутит. Это просто такие приколы. Да?
— Жаль Тамерлан прикрывался целой толпой головорезов, пришлось целиться издали. Так бы, как кабана ножом вспорол и кишки волкам скормил.
Мужчины опять заливаются, а у меня мир рушится по крупицам. В один момент становится дико холодно, точно сердце вырвали и вышвырнули на мороз безжизненной тундры. Как же…
Я слышу еще слова, смутно, правда, но в них различается подтверждение.
Эмин, за что ты так со мной? Лишил отца, посеяв промозглый траур. Близкого человека и смотрел мне прямо в глаза. Быть не может. Разворачиваюсь и перестаю воспринимать реалию, словно тоже умерла. Душу вывернул мне Эмин, протоптался сверху. Я просто иду, сама не знаю куда.
— Госпожа Айяна, с вами все хорошо?
— Да, Бивень. Я… я… какие розы цветут у ворот… Можно ли мне сорвать парочку для букета?
— Думаю, теперь вам можно все.
Медленно шагаю к прекрасным кустам, дотрагиваюсь бутонов. Как же больно. Не получается сдержать слез, и я срываюсь с места. Внезапно. Не думая ни о чем, бегу. Бегу, поднимая пышную юбку.
Я слышу выстрел, он для меня, но снайпер промахивается и пуля задевает новенький внедорожник. Быть может, Эмин так же умертвил моего отца ранением в спину? Как страшно и горестно, изламывает от тоски, я снова оборачиваюсь, встречаюсь глазами с Эмином, но остановиться уже не могу. Огибаю машины, скидываю туфли, царапаю стопы о жесткий асфальт. Задыхаюсь, не помню, насколько мне удалось отдалиться.
У дороги я задерживаюсь всего на секунду у пешеходного перехода, смотрю на букет, достаю из него бумажный лист, прячу под корсет платья. Бросаю цветы. Времени нет, потом прочитаю. Я снова бегу, плевать на красный. Мне сигналят, оглушают. Огромный белый внедорожник появляется, будто из ниоткуда. Не успеваю среагировать, как меня силой заталкивают в салон.
В ноздри пробирается привычный запах свежести и хвои. Я открываю глаза и на заднем сиденье хватаюсь за спинку, выпрямляюсь.
— Айхан…
— Здравствуй, сестра.
С противоположной стороны раскинув ноги вальяжно расположился брат. Мой худощавый высокий Якут с аномально-бледной кожей. Всегда при виде Айхана начинает морозить, так повелось с малых лет.
