Альтер Эго. Московские Звезды (СИ) - Вересов Иван
— Стасик не даст, он придет за нами.
— Ладно. Ну, начинай. — Она прижалась щекой к груди Сергея. Так привычно и хорошо вместе. С той ночи в гостевом домике они не избегали откровенных прикосновений, но по-настоящему близки еще не были. Конкурсная горячка не оставляла Кате времени подумать об этом. Если честно, она боялась направлять мысли в опасное русло, давать волю сомнениям. Сейчас все хорошо, завтра второй тур, потом третий — и домой.
— Давным-давно, в одном дальнем королевстве, — тихо начал Сергей, путая ее волосы, — жил был мудрый Король. И была у него дочь, прекрасная принцесса Флорина…
***Разбудил их телефонный звонок.
— М-м-м-м… Это Макс, что он так рано? — глянул на мобильный Сергей.
— Какой рано? Это ты спишь, как медведь! Ответь ему, я в душ пока. Приходи…
Макс спросил как дела, сообщил номер класса, где можно разогреться, предложил довезти до Новой сцены.
Сергей вежливо отказался, сказал, что они доберутся сами.
Макс не выдержал — взорвался:
— Что, обиделся? А что такого я себе позволил? Придумал, чего не было?
— Максим, не время, давай не будем. — Сергей прислушался к шуму воды в ванной, он не хотел, чтобы Катя становилась свидетельницей их разговора. В конечном счете Макс был прав, он умело и успешно руководил делами, освобождал Сергея для творчества, решал множество проблем. За все это Сергей был ему благодарен, как и за спокойные годы вместе, подобие семьи, общий дом. Но все это, как сказала Катя, было в прошлой жизни. Там Сергей без проблем согласился бы и на замену дуэта сольным номером, и на общение с Эгле, да на что угодно, если это помогло бы улучшить результат. Только идиот откажется от шанса взять Гран-при с таким фондом. Учитывая возраст Сергея — идиот вдвойне, но он не согласился.
— Хорошо, не будем, проехали. Но ты не сердишься, Серж? Ну брякнул я лишнее. Может, я ревную, — Макс засмеялся. — Так мир?
— Мир, мир, Катю не серди, а то…
— Еще по морде получу?
— Ну, вроде того.
— Да-а-а, она меня удивляет. И танцует, как… Не знаю, с кем и сравнить.
— Вот и не сравнивай. Короче, встречаемся на Новой сцене, в вестибюле. Извини, мне собраться надо.
Кате про этот разговор он ничего не стал рассказывать, а она и не спрашивала. Все это отодвинулось в сторону, стало несущественным перед главным делом — выходом на сцену.
И спасибо Максиму, что он устроил им отдельный класс, пусть небольшой, но с хорошим полом и с инструментом. Стасик сыграл и станок, и места из «Шопенианы».
— Ну а «Фестиваль цветов» под запись пройдем, Стасик, понажимай нам магнитофон, — попросила Катя.
«Фестиваль» прошли под музыку пешком, скорее для страховки и чтобы настроиться. Катя нервничала из-за костюма.
— Времени там мало будет, чтобы переодеться, вдруг не успеем? Меня зашивать надо на второй выход, — тревожно повторяла она.
— Все мы успеем, костюмерша у нас опытная, и Макс там будет рядом, подстрахует.
— А он умеет?
— Макс все умеет. Ну что? Отпускаем Стасика? И ему надо переодеться в концертное для поклона, — сменил тему Сергей. Он тоже чувствовал себя вздернуто и никак не мог понять почему. Из всех дней конкурса программа второго тура Кати была для них самой легкой. «Весенние воды» уже показали, теперь чистенько и с настроением романтично «Шопениану» и весело «Фестиваль». Ну а последний рывок еще через два дня, можно будет отдохнуть.
— Ладно, отпускаем, дальше мы уже сами, и надо мне причесаться, — сошла с позиции Катя. — Все, Стасик, спасибо тебе! Забирай магнитофон, ноты не забудь! На сцене встречаемся.
Публика приняла пару Звягинцева-Залесский как любимцев, а киношниками вновь был замечен доброжелательный взгляд Григорова, в прямой трансляции этот кадр сейчас же засветили крупным планом. Пошли толки и предположения комментаторов.
Соперничать с Катей могла только семнадцатилетняя японка. Она была опытнее, и техника жестче, нервы крепкие. Но не такая пластичная, хоть и сильно растянута, скорее гимнастка, чем балетная, и голова крупнее. Проигрывала японская пара и из-за роста партнера, тут с Сергеем и сравнивать было смешно. Техничный коренастый японец уступал Залесскому и в росте, и в сложении.
Но интрига держалась, японская пара вместе смотрелась неплохо, а в технике, может, и превосходила лидеров первого тура. Как пройдет второй?
Катя выпорхнула из гримерки, пробежала по коридору до сцены. В закулисной толкучке высмотрела Сергея, он беспокойно оглядывался, искал ее глазами и вот увидел, улыбнулся. Она подумала: «Он мог бы просто выходить на сцену и улыбаться, и ничего больше, даже не танцевать, и то бы его публика любила. Но и танцует божественно, какой в «Шопениане» сейчас был!»
Катя поразилась, и как это она раньше не понимала? Совсем иначе, другой, не Альберт, хотя и с вилисой, но он весь ее, не хочет знать иного мира кроме туманных грез. Его прыжок за ней последний за кулисы — как полет.
— Весь мой, — прошептала Катя.
— Что? Я не понял. — Сергей пробрался через стоящих в кулисах, тут были гримеры и костюмеры, педагоги и самые театральные театралы, фанаты, которые неведомыми путями просачиваются через строгий кордон служебного входа или находят место в театре, чтобы «служить». Уборщиками, портнихами, осветителями, рабочими. Кем угодно, за мизерные зарплаты, но только чтобы иметь возможность, стоя в кулисах, через прострелы боковых софитов видеть тех, кого они считали иной расой, отделенной от мира порталом сцены.
— Не важно, Сережа, я… знаешь… ты так сегодня «Седьмой вальс» танцевал…
— Да как обычно. Ты что, Катя, опять боишься? Идем в сторону, а то костюм испортят. Тут все как с ума посходили, — Сергей потянул ее за руку в карман сцены, куда сдвигали рояль. Инструмент уже зачехлили, но Станислав еще не ушел, он стоял спиной к сцене и о чем-то спорил с Максимом.
— Смотри, Стасик еще тут, идем, я ему хочу сказать спасибо, прямо сейчас! Он так удобно играл, вот на пролеты как будто сам поддержки делал. И как это он может? Такой день сегодня хороший! Стасик! — Она замахала ему, а помреж тут же напустился на тех, кто был к нему ближе.
— Тише! Ну что за базар тут устроили, спектакль идет! Сейчас всех выгоню. Какой у вас номер? — повернулся он к Кате.
— Двенадцатый, — сказал Макс, они со Стасиком подошли и вдвоем оглядывали Катин костюм. Он был весь в блестках, стразах и мелких цветочках из лент. Множество маленьких полураскрытых бутонов вишни усыпали подол и корсаж. Бледно-розовые и нежно-белые на фисташково-зеленом фоне, как живые, хотелось вдохнуть их аромат. И прическа Кати тоже была убрана цветами, на темных волосах они смотрелись в сто раз лучше диадемы. У Сергея все проще: белый романтический колет со скромной вышивкой и оливковое трико, но при этом не балетные туфли, а мягкие кожаные сапоги, они придавали облику мужественности. Костюм без блесток или страз — чтобы ничего не отвлекало от пышного цветочного наряда партнерши, но стараниями маститого кутюрье он так хорошо подчеркивал фигуру, что Сергей вроде и был одет, а вроде и нет. Каким образом этого достигал Бертье — оставалось загадкой.
— Неотразимы оба, — констатировал Макс, — костюмы на миллион баксов!
— Вас бы вызвали, еще целый номер с вариациями ждать, — продолжал разводить строгость помреж по сцене. Он не сидел за пультом, а бегал из кулисы в кулису и зашикивал всех, кто попадался под руку. На спектаклях с примами и премьерами такого бы он себе не позволил, ну а со встрепанными, ошарашенными новой обстановкой участниками конкурса почему и не побыть начальником.
— Прыщ на ровном месте, — проворчал себе под нос Максим, но не настолько тихо, чтобы конопатый помреж не услышал.
— Мы тут в сторонке, — примирительно сказал Сергей. — Да, Стас, спасибо, ты Шопена играешь как Бог и о-о-очень удобно и душевно, танцевать под тебя одно удовольствие.
