Скандальная история - Браун Сандра
– Конечно, я понимаю, малышка. У меня тоже первый раз поджилки тряслись. Моя старуха сказала, что только через ее труп в доме появится кричащий ублюдок. Кроме того, Нил Патчетт такой подонок, что вряд ли кто в здравом уме захочет иметь его отродье.
Все внутри Джейд восставало от такой мысли.
– Я скажу тебе, когда я решу, Патрис. Спасибо. – Она бросилась в ближайший туалет и вышла из кабинки несколько минут спустя. Согнувшись без сил над раковиной, она подставила руки под холодную воду, затем плеснула ее на лицо.
– Это не ребенок, – прошептала она своему бледному отражению в зеркале. – Это ничего. Это слизь.
Теперь всякий раз, встречая Джейд в коридоре, Патрис поднимала бровь в немом вопросе. Джейд делала вид, что не замечает, хотя Патрис обратила ее внимание на такое тяжкое последствие изнасилования, о котором Джейд раньше не задумывалась.
Она была беременна, но все еще отказывалась воспринимать зародившуюся в ней жизнь как ребенка, как будущего человека. Ей хотелось отложить принятие решения хотя бы до получения аттестата. До этого оставалось несколько недель. Но жизнь внутри нее тем временем развивалась.
Джейд одевалась теперь с большой осмотрительностью. Но если догадалась Патрис, то и для других это только вопрос времени. Больше всего она опасалась, что кто-то поделится своими подозрениями с Гэри. Он никогда не должен об этом узнать. Беременность была неоспоримым доказательством, что она была с кем-то еще, кроме него. Сможет ли она закончить школу и получить аттестат до того, как он узнает? Удастся ли ей?
Несмотря ни на что, ее назначили выступать с приветственной речью от своего класса. Гэри должен был произнести прощальную речь. Она так гордилась им, хотя и не осмелилась поздравить его. Он начал встречаться с другой девушкой, и если Джейд случайно сталкивалась с ним в коридоре, он всегда отворачивался.
Честь быть признанной второй в классе утешила ее гордость. Она добилась этого годами упорной работы. Она сама заработала эту честь без чьей-либо особой поддержки. Черт возьми, если Нил и его дружки смогут отнять у нее и это тоже!..
Когда она будет стоять перед микрофоном, обращаясь к аудитории на выпускном акте, она хотела бы посмотреть насильникам прямо в глаза. Они не увидят ее испуганной. Они испоганили ее тело и испортили репутацию, но она уйдет с незапятнанным достоинством.
Но что, если люди, спрятав лица программками, будут насмехаться над ее беременностью, которую она так неудачно пытается скрыть?
Всю неделю перед выпускным балом, пока ее одноклассники строили грандиозные планы на этот важный уик-энд, Джейд мучилась над своей проблемой. Во время перемены одна из преподавательниц подошла к ней.
– С кем ты идешь на выпускной бал, Джейд?
– Я не иду, миссис Трентон.
– Не идешь? Тебя никто не пригласил?
– Нет. – Нил пригласил, но Джейд повесила трубку, даже не ответив на его ироническое приглашение. Оно заключалось в предложении прийти на бал вчетвером: с Хатчем и Донной Ди, как две пары.
Миссис Трентон внимательно оглядела Джейд.
– Я хочу, чтобы ты зашла ко мне в кабинет как-нибудь на этой неделе, Джейд. Я полагаю, нам надо поговорить.
Она тоже знает.
Пока Джейд шла по школьному коридору, она вдруг поняла, что лишилась выбора: действовать сейчас или подождать. Это почти принесло ей облегчение. Ей не придется больше размышлять над дилеммой или взвешивать все варианты. Она просто должна действовать. Сделать, что необходимо, и покончить с этим как можно быстрее. Когда занятия в этот день закончились, она нашла Патрис Уатли.
Джейд редко бывала в этой части города и никогда не ходила сюда одна. Для того, чтобы добраться сюда, нужно было перейти через железнодорожные пути, проехать мимо заброшенного депо и неработающей хлопкоочистительной фабрики. И тогда только окажешься в негритянском квартале.
Несколько лет тому назад Велта наняла чернокожую женщину гладить белье. Когда они ездили к ней домой, Велта приказывала Джейд оставаться в машине и ни с кем не разговаривать. Через несколько месяцев Велта решила, что отдавать гладить белье очень дорого. «Кроме того, – Джейд слышала, как она говорила подруге, – мне до смерти страшно ездить в тот район города. Никогда не знаешь, что у них на уме».
Будучи еще ребенком, Джейд не поняла, что с ними могло произойти, если они осмелятся пересечь железную дорогу. Никто никогда не подходил к машине, не разговаривал с ними, не проявлял ни малейшего интереса, ничем не угрожал. Напротив, женщина, которая гладила их белье, всегда посылала для Джейд несколько кексов к чаю, завернутых в бумажную салфетку. Слоеные, маслянистые, золотистые, посыпанные сахарной пудрой кружки выглядели и пахли так аппетитно. Но у нее никогда не было возможности проверить, какие они на вкус. Велта не позволяла их пробовать и выбрасывала сразу же, как только они возвращались домой.
Джейд оставила машину матери под пушистым миртовым деревом за квартал от того дома, номер которого ей записала Патрис. Всовывая этот клочок бумаги в руку Джейд, Патрис прошептала: «Я позвоню Джорджии и скажу, чтобы она ждала тебя. Возьми наличные».
Деньги, большую часть которых она сэкономила, работая в магазине Питера Джонса, лежали в записной книжке. Джейд держала ее под мышкой, идя по разбитой и неровной мостовой. Девушка со стыдом призналась себе, что некая навязчивая предвзятость к чернокожим перешла к ней от Велты. Она шла с опущенными глазами, не глядя по сторонам, мимо маленьких домиков, стоящих вплотную друг к другу на низких участках земли.
Дом Джорджии выглядел так же, как и все остальные. Несмотря на мертвящий холодок в животе и уколы совести, Джейд было любопытно знать, что здесь происходит. Дом в две комнаты, длинный, так что заднее крыльцо почти доходило до улицы позади дома. Когда-то он был хорошо покрашен, но сейчас от той белой краски осталось одно воспоминание. Зеленая крыша, покрытая толем, была вся залатана. Металлическая труба проржавела, и от нее по стене шел ржавый подтек.
– Смотри, чтобы внешний вид не обманул тебя, – сказала Патрис. – Эта Джорджия негритянка не из бедных. Она может шантажировать половину населения округа, если ей понадобится.
С улицы казалось, что в доме никого нет. Окна были закрыты тяжелыми ставнями. Собравшись с духом, Джейд пошла по дорожке к дому, ступила на крыльцо и постучала.
Ей казалось, что десятки глаз смотрят ей в спину из разных укромных мест, но она успокоила себя, что это только ее воображение. Но обернуться, чтобы либо развеять, либо подтвердить свои опасения, она не осмеливалась.
Вдруг ее поразило, что на улице совершенно пусто, никого, кроме нее: ни проезжающих мимо машин, ни детей, играющих перед домами, ни молодых матерей, катающих детей в коляске вдоль улицы. Соседи Джорджии так же опасались белых пришельцев, как белые – появляться в этом районе. Это неприятное расовое отчуждение было одной из проблем, с которой они с Гэри собирались бороться.
Входная дверь слегка приоткрылась, и Джейд увидела Джорджию через сетку. Она была намного моложе, чем представляла Джейд. Возможно, она только выглядела молодой благодаря своему гладкому, без морщин лицу. На полных губах ярко-красная помада, а глаза словно два круга из черного дерева. Высокая, стройная, тонкие руки и ноги. Коротко остриженные волосы выглядели как шапочка, натянутая на голову. Лиловая футболка из хлопка, безупречно чистая. И это несколько успокоило Джейд.
Она с трудом глотнула.
– Меня зовут Джейд. Я надеюсь, Патрис звонила вам обо мне.
Джорджия открыла дверь с сеткой, и Джейд шагнула в дом. В доме пахло совсем не неприятно, чего она очень опасалась. Было любопытно, что это у Джорджии во всех этих банках? Прихожая была заставлена ящиками с банками.
Женщина жестом пригласила пройти вперед. Джейд шла по коридору, который разделял дом на две половины, соединяя по прямой линии переднюю и заднюю двери.
Тиканье настенных часов в тишине казалось необычно громким. Из кухни раздавался тонкий свист кипящего чайника.
