Роузи Кукла - Так много дам
Кроме того, когда он сидел с ней, то чувствовал, как ощущает в ней то напряжение, которое он чувствовал хорошо в созревающей молодой женщине. Вот он вроде бы как будто потягиваясь назад, отклонился и быстро, словно сфотографировал ее тело глазами. Особенно его задело то тело, что на стуле сидело. А она в меру полна, бедра ее и колени слегка полноваты, но так, что сводят с ума. О груди даже не буду, то бомбы…
И вот лицо… Так осторожно, она почувствовала, пока отвернусь. Потом снова.
Так, лицо ее… Нет шея сначала… Не тонкая, гибкая, смотри ты, какая у нее пульсирует жилка… Теперь, словно губами ее целуя, пройдусь за ушком, которые она старательно прячет под волосами… Да и волосы те… сейчас я понюхаю их…
Он привстал, похлопал себя по карманам, как будто бы спички искал, а потом наклоняясь, словно случайно коснулся ее головы. Раз! О, боже мой…запах девичьих чистых волос!
Она медленно повернула голову и, не поднимая глаз:
— Вы что–то ищите, потеряли? — Красивым грудным и немного низким, спокойным голосом.
— Извините, извините… Это я спички…
— Что? Ладно, только прошу Вас в своих изысканиях моей головы не касайтесь. Не люблю я этого, мне этого не надо.
И пальцами, немного коротковатыми, слегка полноватыми с плоскими розоватыми ногтями, по своей головке рукой так…. плавно, поправляя прическу…
— Мадонна! Ей богу! Вот это баба! — Говорил он себе, выходя на перекур.
Потом быстро две–три затяжки и назад в читальный зал, чтобы ее со стороны еще раз рассмотреть.
Ее фигурка все время в его внимании. Она немного грузна, но не полна, какими бывают такие девки сисястые, а худощава, но ноги, о боги! Да именно эти, такие немного полноватые с потолстевшими щиколотками…
Он знал таких, то редкость, потому что обладательницы их всегда имели успех у мужчин. Именно вот с такими щиколотками, как у тех проституток, что стоят на дороге, отставив точно такие же сексуальные ноги, так вот у них эти ноги словно соединяются где–то с мозгами. Оттого и становятся обольстительно желанными.
Он еще глянул и понял, что только с ней будет. Потому, когда вернулся и сел на место рядом, то уже просто гудел напряженно весь от желания и ожидания, поглощая энергию молодого создания. Обычно он чувствовал, как девка ощущала, словно каким–то дополнительным третьим чувством его внимание и присутствие рядом.
О, это надо прочувствовать! Нет, с какой–то иной дамой средних лет, в самый раз, но нет в той такой свежести и ожидания, что в теле молодой девушки. В такой даме, как правило, только томление и страсть, желание себя предоставить, удовлетворить, насытить лоно, отобрать у мужчины чуточку жизни для себя. Они ведь, по большей части, все больше эгоистки. Не верите? Вот вам факт.
Ну, хоть бы раз кто из них спросила, а ты Сашка хочешь поесть, тебя накормить борщом, который я специально сварила сегодня для тебя?
И всегда с ними не так! Какая там кормежка, только и слышишь от них: иди сюда, давай целуй, обнимай, раздевай и вытаскивай побыстрей.
А вот с молодыми и без всяких закусок, он их просто поглощал, ел не наедаясь. Особенно, когда он открывал впервые в ней молодую женщину. И это все, что впервые ощущал, она ему как новую жизнь прибавляла! Все поливала в нем жизни эта их нерастраченная страсть.
Поэтому, когда она стала собираться, он тут же с ней встал, проводил. Библиотекарша Ленка, взяв книжки как–то с ревностью с ним, но все обошлось хорошо. Вышли. А они уже не сторонились, ведь Сашка старался из кожи лез вон… И снова загадки…
— Нет, Александр, не надо меня провожать! Спасибо, и телефон свой не дам. Так что извините, но мне пора. Спасибо за красноречие и старанье угодить. Но меня Вам не завоевать… Я сама из воительниц, амазонка я! Воюющая амазонка.
— Ну хорошо, хорошо, Вас только Амазонкой и звать, и больше никак?
— Достаточно. Прощайте!
— Ну как? Я не хочу Вас терять, вот моя визитка и телефон. Возьмите, прощу Вас.
— Оставьте при себе. Мы навряд ли когда увидимся, прощайте…
Повернулась, а он в самый последний момент к ней приблизился, намереваясь поцеловать, но она ловко крутнулась, уклонилась, и все равно он успел, отработанным жестом, визитку ей сунуть в карман незаметно.
Решение окончательно, обжалованию не подлежит
Юлька стразу же в ней почувствовала перемены.
— Ты не хочешь со мной спать?
— Нет, Барбоска, не спать, а лежать в этой вонючей норе. Неужели тебе самой не противно в такой вони жить?
— Потому ты с профессором в его дворце, что ли?
— И потому и потом, я ведь в городе бываю, и ты знаешь, от такой вони люди шарахаются от нас. Мне, например, чтобы посидеть в библиотеке пришлось в баню сходить, и, спасибо тетке той, что позволила оставить свои вонючие шмотки. Переодеться, надушиться пришлось, и только потом я смогла выйти к людям.
— Да врешь ты все!
— Ничего я не вру, ты даже не видишь во мне никаких изменений, просто вонять я уже не хочу.
— Опять врешь! Я что же не вижу, что ты в город, потому что в одном месте зачесалось! Ну, скажи мне, что я не права! Так, давай мне не темнить, как его зовут, говори уже, Пи….демона? Кого ты подцепила? Кто тебя будет душить? Он, наверное, из бомжей?
— Нет, почему же?
— Ага! Я так и знала… Ты так и ни разу ко мне не пришла после всего, что было, и ямы… Ну конечно, куда там? Я ведь урод, у меня швы, раны на руках, на лице, тебе все во мне напоминает Фашиста, и ты так же ко мне, как к нему стала относится… Отстань! Отойди я сказала…
— Дура ты и ничего не знаешь!
— Конечно, а кто же я? Бомжиха вонючая, а ты у нас королева! Смотрите, как вырядилась и даже туфли надела! Не подходи я сказала! Не пачкайся об меня! Уходи!
Женька крутнулась и, сгорбившись сначала, но потом вскинув головку, гордо стала шагать, а ей вслед Юлька закричала озлобленно.
— Нечего тебе здесь делать! Иди отсюдова! Таким чистеньким не место среди нас! Вали давай, покуда цела, шлюха! Давай вали, не оглядывайся, поняла? Я сказала, вали на …..!
И Женька решила свалить, но куда? От криков несправедливых и от обиды хотелось курить, она полезла за сигаретами и рука натолкнулась сама на жесткую бумажку. Так, что это? Сашка? Вот же мерзавец, … как его там? Беркович — прочитала фамилию на визитке.
И кто это доцент? Это что же, Сашка профессор? Когда это он сумел? Вот же прохвост! Надо спросить профессора об этом доценте, уточнить, что–то не верится мне, чтобы он такой молодой и уже профессором стал. Что–то не так. А потом задумалась. А может плюнуть на все и рискнуть? И от этой мысли кровь прилилась, дыхание прервалось..
