Насилие (ЛП) - Кэмпбелл Нения

— Тогда в чем дело? — он мягко настаивал. Почему люди настаивали на том, чтобы прокладывать свои разговоры с такими моральными ловушками?

— Джейд, я…

«Почему он так на меня смотрит?»

Она открыла банку с колой и сделала глоток.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Хорошо.

— Что-то... ужасное. Правда, действительно ужасное.

Он моргнул.

— Что это? Что случилось?

— Есть один человек, который... хочет меня убить.

Поддерживающая улыбка сползла с его лица, показывая недоверие и... ну, это было почти похоже на злость. На мгновение она была уверена, что он обсудил это с Мэри, что они вдвоем беспокоились о ней, как пара сплетничающих старых леди. Так же быстро эта уверенность исчезла, и защита вернулась, когда он сказал:

— Убить тебя?

— Да.

На ее глазах выступили слезы. Вэл нетерпеливо сморгнула их, зная, что они заставляют ее выглядеть слабой и манипулирующей.

— Это правда. Клянусь. Мое имя — мое имя на самом деле не Валери Кляйн. Мне пришлось его сменить.

— Что как в программе защиты свидетелей?

Вэл покачала головой.

— Нет, не по суду. Но мне пришлось его изменить. Он уже пытался убить меня раньше. Я должна была сбежать. Я не могла оставить никаких следов. Но теперь он снова нашел меня.

— Если это шутка...

— Это не шутка.

— ...то довольно паршивая...

— Это не шутка. — Теперь она почти кричала. Ей было все равно. — Он психопат. Блестящий, но безумный. И изворотливый. И садист. И безжалостный.

— Черт возьми. Даже если это правда... как, черт возьми, ты познакомилась с этим парнем? У тебя была стычка с мафией?

— Нет, боже, нет. Ничего подобного... Он кажется таким нормальным. Он гроссмейстер, и... художник, — добавила она через мгновение. Она не была уверена, почему. Такая подробность казалась излишней. Ненужной. Имело ли значение его хобби? — Он учился в моей средней школе.

— Черт. Я не могу в это поверить.

— Ты возможно возненавидишь меня сейчас.

— Что? — Он уставился на нее. — Нет... нет, я не ненавижу тебя. Но... Ну... как это случилось? Почему ты не обратилась в полицию?

— Это только сделало бы его более решительным.

Джейд, казалось, не понимал этого. Он покачал головой.

— Но это полиция. Как же они... Он должен быть сумасшедшим, чтобы продолжать...

— Вот именно. Он сумасшедший. Если бы я пошла в полицию, он воспринял бы это как вызов. Он думает не как нормальный человек, он думает не так, как ты.

— Очевидно, что нет.

— С ним все — игра. Что-то, что можно проиграть... или выиграть. Включая меня. Он пытался завоевать меня. И когда это не удалось, он попытался уничтожить меня. — Мельком взглянув на его лицо, она добавила. — Мне так жаль. — Она положила руку ему на плечо. — Пожалуйста... прости меня.

— Я не сержусь на тебя. — Он выглядел ошеломленным.

— Ну, а должен. Я ужасный человек. Я знаю, что меня следует запереть где-нибудь, где я не смогу причинить никакого вреда. Потому что людям вокруг меня всегда кажется, что они страдают. Но... я слишком эгоистична, чтобы быть одной.

— Это ужасная вещь, чтобы так говорить о себе.

— Это то, что люди думают.

— Никто так не думает.

Она отстранилась, прежде чем его пальцы успели коснуться ее руки.

— Думают. Они мне говорили. Я знаю. — «Они думают, что я должна покончить с собой, чтобы избавить их от страданий».

— Тебе нужно обратиться в полицию.

— Нет, Джейд. Ты не знаешь, на что он способен. Он обманул всех присяжных, заставив их думать, что он невинная жертва, а я сошла с ума. Они даже сняли с него все обвинения. Он такой убедительный.

Она все еще плакала. Слезы превратили его лицо в сострадательное пятно.

Вэл злобно зажмурилась, втирая соль глубже, и вытерла влажные руки о джинсы. Она уставилась на желтый одуванчик, высунувший головку из клевера, и вздохнула.

— Я почти забыла, каково это — не бояться каждый день, все время.

Осторожно он снова протянул руку — на этот раз, чтобы коснуться ее лица. Вэл вздрогнула.

— Вэл, я бы не причинил тебе вреда. Я бы никогда не причинил вреда ни тебе, никому-либо другому. Но особенно тебе.

Она закрыла глаза, когда он провел пальцами по ее щеке, вытирая слезы.

Гэвин прикасался к ней вот так... но в его ласках чувствовалась какая-то собственническая атмосфера, которой не было в прикосновениях Джейда. Недостаток силы. Гэвин всегда давал ей смутное ощущение, что он скрывает что-то ужасное. Что-то, что может быть выпущено в любой момент. Джейду нечего было скрывать.

...Неужели он?

— Почему особенно меня?

— Потому что ты мне нравишься.

— Почему?

— Много причин.

Он обхватил рукой ее сзади за шею. Плечи Вэл инстинктивно напряглись, готовясь к резкой хватке на горле. Но Джейд не схватил ее. Он погладил ее по спине, нежно разминая узлы напряжения, которые скрутили ее позвоночник. И она почувствовала такое облегчение, такое замешательство, что разрыдалась.

Его рука замерла прямо под ее лифчиком, и он тихо спросил:

— Что он с тобой сделал? — Его прикосновения оставались нежными, но его голос мог бы огранить алмаз.

Вэл зажмурилась и ничего не сказала.

— Пожалуйста. Поговори со мной. Я хочу помочь тебе. Я не смогу этого сделать, если ты отгораживаешься от меня. Я не хочу причинять тебе боль. Не хочу усугублять ситуацию.

Он был таким нежным. Так стремился угодить. Полная противоположность Гэвину.

— Почему ты так ко мне добр?

— Потому что... если то, что ты сказала, правда... тогда, это не твоя вина. Это ужасно. Кошмарно. Но это не твоя вина.

Вэл посмотрела на его красивое, встревоженное лицо и почувствовала, как на нее снизошло странное спокойствие, когда поняла, что у нее нет ни страхов, ни сомнений в том, что он сделает что-то сверх того, что она позволит.

Это знание ее собственной власти вызвало новые эмоции, пьянящие и странные по своей силе и интенсивности. Вэл наклонилась навстречу его прикосновению и поцеловала его.

Это был первый раз, когда они поцеловались.

Озадаченный, он поцеловал ее в ответ и легонько, как бабочка, поцеловал в лоб, прежде чем отстраниться.

— Давай отвезем тебя домой, — сказал он после паузы, — становится... что ты делаешь?

Она убрала руки с рубашки на его груди.

— Я подумала...

— Что? — Джейд рассмеялся. Это был вымученный смех. — Что ты подумала?

— Я думаю ты хочешь меня.

Он покраснел очень интересным алым оттенком.

— Конечно, хочу.

— Тогда что?

— Для начала? — Он огляделся. В это время вечера парк был по большей части пустой, но кое-кто еще оставался. — Кроме того факта, что кто-нибудь может увидеть? Ты плохо соображаешь, ты подвергалась насилию.

— Он не насиловал меня, — ее голос звучал неровно, уродливое слово застревало во рту.

Джейд поморщился.

— Это не то, о чем я говорил.

Ее начало раздражать, каким спокойным и умиротворяющим он был.

— Тогда я не понимаю.

— Есть более чем один способ причинить кому-то боль. Сексуально, физически... эмоционально.

Вэл стиснула зубы так, что они заболели до самых корней, и сказала:

— Я не ранена.

— Я бы чувствовал, что использую тебя в своих интересах.

— Что, если это то, чего я хочу?

Он неловко рассмеялся.

— Не ставь меня в такое положение. Я не из тех парней, которые носят презервативы в бумажнике. Ты мне нравишься. Я не хочу все испортить. Я действительно думал, что мы просто собираемся... мп-пф-ххх.

«Это то, что я хочу».

Слова слабо отозвались в ее теле.

«Это то, что я хочу».

«... Правда?»

Джейд поцеловала ее, нежно и сладко, явно с опытом. Джеймс всегда был неуклюжим — и у него никогда не будет шанса стать лучше, выкинул ее мозг, — а Гэвин, ну, он был кем-то совершенно другим, кем-то не подающимся никакой классификации.

«Не думай об этом. Не думай ни о чем из этого». Вэл позволила своим глазам закрыться, когда Джейд начал очерчивать рукой круги на ее бедре.