Гарем на шагоходе. Том 8 (СИ) - Гремлинов Гриша
Связаться со Змеем она не пыталась, так как они условились, что он будет следить за экипажем, пока она добывает оружие. Но прошло уже полдня, так что Моника сомневалась, что Волк и его бабы всё ещё валяются на пляже.
Если они сняли номер в отеле — отлично. Можно устроить тихое ночное нападение. Если же вернулись на борт избушки… Ну, тогда придётся дождаться завтрашнего дня и молиться, чтобы команда снова отправилась в город.
Наконец, со стороны улицы донёсся рёв мотора.
В проём арки въехал тёмный фургон с тонированными окнами.
Двери открылись, из машины вышли двое.
Первый — тощий, как жердь, с ярко-оранжевым ирокезом, торчащим на голове, как щётка для унитаза. На нём была чёрная футболка с логотипом какой-то вымершей рок-группы.
Второй казался его полной противоположностью: гора мускулов, едва помещавшаяся в натянувшуюся майку, с татуировкой «Мама не одобряет» на плече и щетиной, которой можно наждак заменить.
При виде этой колоритной парочки у Моники в груди что-то сжалось.
Слишком уж эти пройдохи напоминали её собственных идиотов.
Которые теперь мертвы благодаря Волку!
— Ты заказывал? — хрипло спросил тощий, оглядывая Монику снизу вверх.
— Заказывала, — поправила его Моника.
— О, сорян, — хмыкнул ирокез. — Свет тусклый, не разглядел сисек.
Моника вздохнула. Она привыкла, что её принимают за мужчину. Её лысая рептильная голова, чешуя и полное отсутствие «женственных изгибов», часто вводили в заблуждение. Ей уже стало всё равно.
Тощий тем временем шагнул ближе.
— Зови меня Шило, а это — Гром. Он больше по делу, чем по болтовне.
— Ну ладно, по делу, так по делу. «Цветочки» привезли? — спросила Моника, используя кодовую фразу.
— А как же! — Шило расплылся в ухмылке. — Самые свежие! Только с клумбы!
Он распахнул задние двери фургона.
Внутренние стенки оказались увешаны оружием.
Моника приблизилась и с наслаждением вдохнула запах смазки и пороха.
— Щас подберём тебе букетик, красотка, — с гордостью начал Шило. — Вот, ГАД-7, «Гаджет Агрессивной Демократии». Лёгкий композитный корпус, умный прицел с баллистическим вычислителем, минимальная отдача. Модульная система, можно хоть кофеварку прикрутить. Это не оружие, а произведение искусства.
Моника взяла штурмовую винтовку в руки. Идеальная штука для сведения счётов. Она чувствовала её мощь, её надёжность. Не просто оружие солдата. Оружие победителя. Именно то, что ей нужно.
— Цена? — коротко спросила она.
Шило назвал сумму. Моника мысленно выругалась. За такие деньги можно купить сам фургон вместе с этими двумя хмырями в придачу.
— Есть что-то… более доступное? — процедила она, с неохотой возвращая ГАД-7 на место.
— А как же! — не унывал Шило. — Для ценителей брутальной простоты — пистолет KOT-9, «Компактный Ответственный Товарищ». Крупный калибр, никакой электроники, которая может отказать. Эта штука переживёт ядерную войну и будет стрелять дальше. Идеально, чтобы вести переговоры в тесных помещениях.
Он протянул ей массивный, угловатый пистолет.
Моника взвесила его в руке. Тяжёлый, надёжный. Неплохо, но для их целей — маловато. Им нужно что-то, способное подавить противника огнём. Но вот по деньгам…
— А ещё подешевле есть? Но скорострельность нужна выше.
Бандиты смерили её неприятными взглядами. Типа, «нахрена вообще нас дёргать, если денег нет?»
— И самый бюджетный вариант, — Шило скривился, словно ему было стыдно это показывать. — Для уличных энтузиастов и любителей громких вечеринок. ПУК-12.
Гром снял с крюка неказистый пистолет-пулемёт, сделанный из штампованной стали и грубого пластика, и протянул его Монике.
— «Пистолет Уличного Конфликта», — пояснил Шило, видя её недоумение. — Дёшево, сердито, скорострельно. Иногда клинит, иногда плюётся гильзами в лицо стрелку, но когда работает — заставляет всех вокруг приседать. Очень убедительный аргумент в споре.
Моника осмотрела ПУК. Не оружие, а недоразумение. Но другого выбора у неё не было. Она достала из кармана тугой свёрток наличных.
— У меня вот столько.
Шило посмотрел на гриндольфы, потом на Монику. Его лицо вытянулось в гримасе глубочайшего разочарования.
— Серьёзно? За эти деньги ты можешь купить у нас только два ПУКа. И может, ещё патронов на одну перестрелку, если стрелять экономно.
— Идёт, — с горечью кивнула Моника.
Шило забрал деньги, а Гром выдал ей два недоразумения и несколько магазинов.
Моника с отвращением посмотрела на свою покупку.
С этим против Волка? Это даже не смешно.
— Ладно, — сжалился Шило, видя её уныние. — Держи бонус от заведения. Только для таких красоток.
Он порылся в ящике с барахлом и вытащил небольшой металлический шар, похожий на гранату. Бросил его Монике.
— Это что? — спросила она.
— Шумовая граната «Кукареку», — с ухмылкой пояснил Шило. — Нелетальная. Дезориентирует противника оглушительным петушиным криком. Очень унизительно для цели. Считай, подарок.
Моника стиснула зубы, принимая гранату.
— Спасибо и на том.
— Ну бывай, девочка, — Шило махнул рукой. Гром уже закрывал двери фургона. — Удачи тебе с… этим. Постарайся не прострелить себе ногу. Говорят, ПУКи любят такие фокусы.
Фургон взревел, выпустив облако сизого дыма.
Развернулся и выкатился из подворотни, оставив Монику одну в зловонной тени.
Она сжимала в руках дешёвое, ненадёжное оружие и гранату, которая кукарекает.
Ярость и унижение боролись в ней с холодной решимостью.
Неважно. Это хоть что-то.
А в руках профессионала даже такая дрянь может стать смертельной.
И она как раз профессионал.
* * *Секунду я просто стоял, глядя на тёмные воды, поглотившие Сэшу. Мозг отказывался обрабатывать информацию с должной скоростью. Одно дело — междоусобные разборки на пляже, и совсем другое — когда члена твоего экипажа утаскивает на дно морское чудовище.
— ЧТО ЭТО БЫЛО?!! — закричала Шондра, её обычное хладнокровие треснуло, как лёд под ударом молота. — Это… это осьминог?
— Да, — прорычал я, сбрасывая с ног тяжёлые берцы. — Это Барнаби. Местная знаменитость.
— И что мы будем делать⁈
— То же, что и всегда, — ответил я, срывая с себя рубашку. — Разгребать дерьмо. Вот, подержи.
Я отдал шляпу Шондре и, не раздумывая больше ни секунды, прыгнул.
Короткий полёт.
Холод океана обжёг кожу, выбивая воздух из лёгких.
Солёная вода хлынула в нос.
На мгновение потерял ориентацию в ледяной, чёрной толще, но инстинкты взяли своё. Я выровнял тело и открыл глаза. Тьма. Абсолютная, непроницаемая тьма, какую можно найти только в глубокой шахте или в душе у налогового инспектора.
Я нырнул глубже, пробиваясь сквозь водную толщу.
Нужно найти Сэшу. Быстро.
Закрыл глаза и сосредоточился. Убрал ментальные блоки, которые обычно сдерживали мой дар, защищая от постоянного шума чужих эмоций.
Мир вокруг изменился.
Он наполнился эхом, тенями, ощущениями.
Я почувствовал тусклое, почти безжизненное мерцание планктона, испуганные вспышки проплывающих мимо рыб, холодное, равнодушное сознание парочки медуз. И среди этого хаоса я нашёл то, что искал.
Свет разума Сэши.
Он трепетал в водной толще, как одинокий светлячок в безлунную ночь. Испуганный, паникующий, мечущийся светлячок. Искра, которая вот-вот погаснет.
А рядом с ней я ощутил другой разум. Мрачный, древний, тусклый и невероятно голодный. Сознание Барнаби походило на чёрную дыру, засасывающую свет и тепло.
Я рванулся вперёд, вглубь, заодно проклиная свою беспечность.
Почему я не взял с собой гиперкуб? Оставил его в сейфе, на Волоте. Решил не брать артефакт на пляжную вылазку. Захотел просто расслабиться, отдохнуть, а не дёргаться, проверяя, на месте ли он. Отдых один хрен перерос в катастрофу, а теперь всё стало ещё хуже.
