Первый (СИ) - Данич Дина
Он не соврал - смазка действительно помогает, потому что боли нет. Есть острое понимание того, что мы делаем нечто запретное, стыдное и порочное. Вместе. Кожа к коже.
- Охуенная, - доносится до меня сквозь вату. Чувствую еще один поцелуй. - Отпусти себя.
Его пальцы снова на моем клиторе - умело играют на нем, гладят, надавливают, закручивают спираль возбуждения, поднимая ставки. Грудь тоже не остается без внимания - Марат ласкает ее то едва ощутимо касаясь, то довольно жестко прихватывая сосок, выкручивая или оттягивая его.
И все это время он не двигается, молчаливо дав мне возможность привыкнуть.
Контраст того, что он лишает меня выбора, но при этом действует максимально аккуратно, сводит меня с ума. Мне было бы куда проще его ненавидеть, если бы Марат заставил меня и просто трахнул. Но я вынуждена признать - Бессонов делает все, чтобы мне понравилось.
И черт возьми, так и есть!
Мне нравится чувствовать его, нравится, когда он целует мое плечо, шею, нравится, как проводит языком и как раскрывает пальцами нижние губы, при этом словно бы невзначай задевая изнывающий клитор.
У меня не получается назвать происходящее насилием, потому что я возбуждена не только физически. Я дико, до трясучки хочу этого мужчину, напрочь забыв о том, зачем я здесь, и какова моя цель.
- Двигайся, - шепчу, понимая, что уже на грани, и мне физически необходимо пойти дальше.
Марат не говорит ни слова в ответ - лишь чуть отстраняется, создавая внутри восхитительное чувство наполненности. Смазка делает свое дело - все происходит куда проще, чем мне теоретически казалось.
- Пиздец хочу тебя, - шепчет он. - Хочу так, что яйца болят. Охуенно узкая, Варвара.
Это имя мгновенно отрезвляет. Я так близка сейчас попросить его назвать меня иначе. Лишь в последний момент успеваю себя удержать.
Нельзя. Нельзя!
Но мысленно я представляю, как Бессонов мог бы позвать меня моим именем. И от этого внутри все вскипает.
Если бы мы встретились при других обстоятельствах…
Привкус горечи не снижает градус возбуждения, напротив - повышает ставки. Понимание, что все это не повторится, делает происходящее особенно острым и желанным. И я сама подаюсь навстречу Марату, хочу максимально прочувствовать. Запомнить. Раствориться.
Я хочу с ним всего.
- Цар-р-ревна, - рычит тот, приподнимаясь, и, взяв меня за бедра, начинает уже откровенно трахать. Мне не с чем сравнивать - опыта у меня кот наплакал. Я только вчера девственности лишилась. Но мне кажется, что это офигенно.
Я действительно кайфую, наслаждаюсь каждым движением внутри моего тела. И даже легкий дискомфорт, едва пробивающийся сквозь возбуждение и похоть, которыми щедро делится со мной Марат, не способен испортить происходящее.
- Хочу, чтобы ты кончила, - хрипит он. Раскрывает меня сильнее, сжимает мои ягодицы до легкой боли. А мне только острее от этого. Руки все еще стянуты ремнем. Я крайне уязвима и раскрыта перед мужчиной. Если бы я была романтичной, нежной девочкой, наверное, я бы посчитала, что это обнажение сделает нас ближе друг к другу, соединит навсегда.
Но я всего лишь отчаянно хватаю каждое мгновение и фиксирую в памяти - как мне хорошо, как мне откровенно кайфово с Бессоновым. Как я хочу большего - хочу всего, что он может мне сейчас дать.
Обжигающий удар по ягодице заставляет вздрогнуть и застонать, не сдерживая эмоций. Марат накрывает меня собой, я вспыхиваю от такой близости и упускаю момент, когда он дергает ремень, и тот легко распускается, словно и не было там хитроумного крепления.
Не успеваю даже задуматься в эту сторону, как Бессонов поднимает меня вверх и, удерживая под грудью одной рукой, ласкает клитор другой. Он резко трахает так, что я практически сразу улетаю, кончая до темных пятен в глазах.
- Моя царевна, - рычит Марат, все резче врезаясь в мое тело, пока я не чувствую даже кончиков пальцев. Полностью расслабляюсь в его сильных руках и совершенно не возражаю, когда меня осторожно укладывают на живот.
Мне кажется, я вся сейчас как желе. Даже момент, когда мужчина покидает мое тело, не фиксирую - просто раз, и он уже лежит рядом со мной. Подгребает меня к себе.
По мне словно прокатились катком - я разобрана на части и пока еще не сложилась обратно.
Чувствую легкий, едва ощутимый поцелуй на виске. Пьяно улыбаюсь. Сил открывать глаза банально нет. И если Марат хочется чего-то там еще - пусть обломится. Конкретно сейчас я могу только лежать и дышать.
Но это же Бессонов! У него будто волшебный эликсир есть - буквально сразу он поднимается и подхватывает меня на руки.
- Да куда ты, - возмущенно соплю, пытаясь отмахнуться от него.
- Мыть твою царскую задницу, - ухмыляется этот гад.
Ловлю себя на том, что уже научилась различать полутона в его голосе. И я уверена - сейчас он улыбается.
- А я, может быть, против, - вяло возражаю.
Но кто меня слушает? Я оказываюсь стоящей в душевой кабинке - прямо напротив Марата, у которого в отличие от меня усталости ни в одном глазу.
- Ты же не думала, что это все?
- 18 Вика -
В этот момент я могу лишь бестолково хлопать глазами.
- Не все? - кажется, голос мой звучит жалобно. И мне даже не стыдно за такую слабость - он же меня измотал!
Марат между тем прожигает меня таким горячим взглядом, что невозможно остаться равнодушной. Нервно сглатываю и наблюдаю, как он лениво тянется, чтобы включить тропический душ, но при этом не отпускает мой взгляд.
Так и смотрит, смотрит, смотрит.
Словно сожрать хочет.
Теплая вода чуть остужает градус между нами. Ровно до момента, пока Бессонов не делает шаг ко мне пржимаясь так, что низом живот я чувствую его стоящий член.
Молча, так не проронив ни слова, он берет с полки гель для душа и занимается тем, что начинает меня мыть.
Хотя, скорее, это можно описать словом лапать. Мужчина беззастенчиво трогает, проводит пальцами. А у меня ноги до сих пор дрожат, и я едва стою. Хватаюсь за его плечи и молча соглашаюсь на такую вот игру.
- Поможешь? - хрипло спрашивает, когда я намылена даже в самых интимных местах. И ведь я даже не попыталась возмутиться - просто позволила позаботиться о себе. Пусть и таким вот откровенным способом, после которого я снова возбуждаюсь, конечно же.
Раз уж я приняла правила игры, глупо сейчас идти на попятную. Да и в глазах Марата такая провокация, что я просто не могу сдаться и показать свою слабость.
Учитывая то, в какую позу меня загнул Бессонов, я снова была лишена возможности разглядеть его тело, потрогать. А так сейчас у меня она наконец есть. Он ничего не просит, не подсказывает, позволяя делать все тамой.
Мои ладони скользят по широким плечам, крепкой мускулистой груди. В очередной раз поражаюсь тому, какой же он шикарный мужик - спортсмен, машина для убийств просто. Мышцы как канаты. Банально, но хорошо отражает действительность. Чуть царапаю ногтями идеальные кубики пресса, отчего Марат тут же сдавленно шипит, но не предпринимает никаких попыток меня остановить.
На очереди член, и я слегка зависаю, впервые разглядывая его полностью.
Он огромный. Крепко стоящий. Упругий.
Обхватываю его ладонью, вроде как тоже мою, но выходит это очень интимно и горячо.
В этот момент из глаз Бессонова напрочь пропадает радужка - сплошная тьма, которая вот-вот поглотит и меня.
- Сильнее, сожми, - хрипло просит он.
Именно просит. Так отчаянно, словно без этого ему будет очень плохо. А я остро ощущаю в этот момент власть над ним - Марат хочет меня. Хочет так, что теряет контроль. Сейчас даже не важен дискомфорт у меня в пояснице и ниже после моего нового сексуального опыта. То, как Бессонов смотрит на меня в этот момент, с лихвой компенсирует все неудобства.
Никто никогда не смотрел вот так - словно я для него центр вселенной.
