Его безумство (СИ) - Ромуш Джулия
Нужно будет как-то отблагодарить Ника, когда мы отсюда выберемся. Попросить маму узнать название его любимого спиртного напитка и подарить. Ник и правда сегодня вытащил меня из очень большой задницы. С этими мыслями я закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон.
Мне снится, что я нахожусь не в машине. Что я стою на улице под проливным дождем, мне ужасно холодно, трясет до ужаса. И самое главное, что вокруг ужасно темно. Нет никаких домов. Машин. Людей. Нет никого и ничего. Мне страшно. Ужасно страшно.
Бегу вперед, надеюсь, что скоро увижу какие-то огни или хотя бы услышу шум проезжающих мимо машин. Но чем быстрее я бегу, тем темнее становится.
И вот я добегаю до перекрестка, останавливаюсь, потому что происходит что-то непонятное. С двух сторон стоят Мирон и Ник. Ник слева, Мирон справа.
Оба смотрят на меня и ждут моего решения. А я… Я не знаю, что делать. Обнимаю себя руками за плечи и присаживаюсь на корточки. Сердце в груди колотиться. Я правда не знаю куда идти. Каждый из них ждет. А я… Я не могу принять решение. Оно такое сложное. Ужасно сложное. Закрываю голову руками, не могу сосредоточиться на собственных мыслях. Меня снова начинает трясти. Только в этот раз не от холода. Такое ощущение, что дрожит кто-то рядом со мной. Но ведь со мной нет никого рядом. Как такое может быть?
Оглядываюсь по сторонам, снова смотрю на мужчин… Мирон все также протягивает мне руку, а вот Ахметов… Его трясет. Как будто от холода. Сердце падает в пятки, и я срываюсь с места, без всяких раздумий бросаюсь вперед…
— Ник! — Громко кричу и тут же просыпаюсь от собственного крика. Сердце колотится в груди как сумасшедшее. Дышать становится невероятно сложно.
Оглядываюсь по сторонам. Несколько раз моргаю ресницами. Не сразу понимаю, что я нахожусь в машине. Нет никакого перекрестка. Это был всего лишь сон. Вот только кое-что в этом сне было реальным. Ахметов рядом со мной. Дрожит от холода так, что у него зубы стучат. При этом глаза закрыты. Моментально бросаюсь к парню, прикасаюсь руками к лицу. Он горит. Он такой горячий, что я практически обжигаю ладони. Паника накрывает с головой. Я не могу взять себя в руки. Нервничаю. Руки и тело дрожат.
— Ник, Ник… — Зову парня, пытаюсь его привести в чувства. Он не реагирует. Меня бросает в панику еще сильнее. Теперь она уже не контролируемая. Господи, что делать? Что же делать?!
Его колотит от холода так сильно, что в какой-то момент я просто срываю с себя плед и укутываю им парня. Понимаю, что это мало спасет ситуацию. Нужно что-то делать. Нужно жаропонижающее. Нужны хоть какие-то таблетки. Даже если позвонить в скорую, то не факт, что она приедет сюда раньше, чем через два часа. А в скорую какого города звонить? Мы находимся загородом, и я теряюсь даже в этом вопросе.
Руки дрожат настолько, что я даже не с первого раза могу удержать в пальцах телефон. Он то и дело выпадает. Все что я могу сейчас сделать, это хотя бы попытаться поискать что-то в машине. А вдруг у Ника здесь что-то завалялось? Может он покупал маме или Машеньке какие-то таблетки и забыл их отдать? Но не может же мне не везти настолько сильно? В моей рабочей сумке, например есть таблетки на разные случаи жизни. Как жаль, что ее сейчас нет со мной. Пару раз я уже так облажалась, что, когда ужасно болел живот или голова, а под рукой не было таблеток. С тех пор я создала себе мини аптечку с самым необходимым и всегда ношу с собой на работу. Конечно, сейчас в моем мини клатче этого нет. К сожалению!
Обыскав всю машину, я не нахожу ничего. Ну конечно! Только я, наивная дура, могла посчитать, что здесь что-то будет.
Смотрю на Ахметова, его не перестает трясти. Закусываю до боли нижнюю губу и пытаюсь хоть немного собраться. Мне нельзя нервничать в этой ситуации. Совершенно нельзя. Нужно собраться. Вспомнить что мама делала в детстве в таких случаях. Я помню, как мы ехали в поезде и у меня поднялась температура. Никакие таблетки не помогали, мама была в отчаянии и тогда она разорвала свою футболку, взяла небольшой кусочек ткани, смочила ее в холодной воде и приложила к моему лбу.
Оглядываюсь по сторонам, ищу что-то подходящее. В бардачке Ника есть небольшое полотенце. Тут же открываю дверцу машины со своей стороны и вытягиваю руку на улицу, держу полотенце до тех пор, пока оно не намокает, моя рука замерзает настолько, что я не чувствую пальцев. Сама уже вся дрожу от холода. Но держу до тех пор, пока ткань не станет мокрой до нужного состояния. Возвращаюсь к Нику, прикладываю полотенце к его лбу. Надеюсь, это поможет унять температуру.
Дрожу, смотрю на парня. Понимаю, что лучший способ его согреть, это прислониться телами. Когда-то слышала, что так согреваешься в разы быстрее. Меня останавливает только то, что я полностью голая, а Ник наполовину. Натягивать на себя сейчас мокрые тряпки вообще не вариант. Нужно принимать решение. Нужно что-то делать!
Делаю глубокий вдох и подняв край пледа, подползаю к Ахметову вплотную. Так, чтобы наши тела соприкоснулись. Мне придется сесть ему на колени.
Сердце в груди бешено колотится. Я уже начинаю бояться не только того, что Ник может прийти в себя и не так все это понять, но и своей реакции. Я столько времени держалась в стороне. Уходила от любого контакта, и не просто так. Потому что не была уверена в своей реакции. Господи, какой кошмар…
Сажусь к парню на колени, обнимаю его руками и прислоняюсь настолько сильно, настолько только могу и хватает сил.
Я перестаю трястись от холода спустя минут десять, Ахметов чуть позже.
Все это время я прислушиваюсь к его дыханию. Про себя молю, чтобы ему стало лучше. Иначе я никогда в жизни себе этого не прощу. Это же из-за меня. Если бы я разрешила ему залезть под плед, возможно этого бы и не было.
Вздрагиваю в тот момент, когда Ник начинает шевелиться. Это же хорошо, да? Это он приходит в себя? Сердце колотится как ошалелое, когда руки Ника касаются моей обнаженной спины, скользят выше вызывая на коже тысячи мелких мурашек. Самое ужасное, что мне не хочется от него отстраниться в этот момент.
— Ник, — тихо хриплю, зову парня.
— Тссс…, - он мне отвечает, скользит пальцами выше, — не порть момент…
Глава 18
Глубоко вдыхаю. Совершенно не знаю, как успокоить до ужаса колотящееся сердце. Наверное, стоит радоваться, что Ахметов пришел в себя. Снова в сознании. Значит все не так плохо. Не так ужасно, правда?
— Ник… — Снова произношу его имя. Чертов голос предательски охрип и меня практически неслышно.
Я не знаю, что делать. Не знаю, как реагировать. Мне до чертиков приятны его прикосновения. Но ведь это неправильно… Нечестно по отношению к другим людям…
— Я пиздец сколько раз об этом мечтал, — его рука скользит выше, заставляя тело дрожать. Лучше бы он молчал. Господи, лучше бы молчал…
Ник такой горячий в этот момент, а я дрожу всем телом как будто от дикого холода. Разряды тока проникают под кожу, бьют ударом раз за разом. Я должна отстраниться. Должна сказать Ахметову, чтобы не прикасался. Я ведь знаю, что стоит мне настоять и он меня отпустит. Ничего не сделает без моего согласия. Я черт возьми это знаю, но молчу.
Воспоминания яркой вспышкой врезаются в память. А ведь было время, когда меня не мучила совесть. Я не думала о том, как отреагируют другие люди. Не нужно было переживать за то, что я сделаю кому-то больно. Потому что Ахметов был мой, а я — его.
— Ник, это неправильно… — Хриплю в ответ, выгибаюсь в спине, потому что его пальцы скользят выше, добираются до шеи. Он знает где прикоснуться, чтобы я вспыхнула за секунду. Ник знает все мои эрогенные точки.
Прохладный воздух пробирается под плед, я, конечно, могу списать мои затвердевшие соски на то, что это от прохлады, но… себе врать не получается. Закусываю нижнюю губу, прогибаюсь в спине сильнее и мои соски соприкасаются с голым торсом Ника.
— Блять, — хрипло рычит, слышу, как он сжимает челюсти, в бедро упирается его возбужденный член. Да, Ахметов не полностью голый, но ткань совершенно ничего не скрывает, — как же ты пахнешь. — Его нос тут же касается моей шеи, он вдыхает мой аромат, а от этого у меня внизу живота все сводит приятной судорогой.
