Зависимый (СИ) - Головьева Светлана

Как только я заканчиваю с уборкой, в дверь кто-то стучит. Не знаю, кто бы это мог быть. В последний месяц ко мне приходила только Фейт. Каково же моё удивление, когда за открыв дверь, я встречаюсь лицом к лицу с Рэем. Мы не виделись с ним с самой свадьбы. После неё они с Селестой собирались в медовый месяц. А я так забылся во времени, что пропустил момент, когда они вернулись.

— Привет, Джош, так и будешь держать меня на пороге или пропустишь? — он улыбается и протягивает мне несколько баночек пива в упаковке.

— Привет, конечно, проходи. Просто не ожидал тебя увидеть, — говорю я, закрывая за ним дверь. Мы идём в гостиную, Рэй садится на диван, снимает куртку и осматривается, словно впервые тут оказался. Хотя, он и правда, очень давно здесь не был. Да и Фейт, как обещала, немного исправила дизайн квартиры. Теперь окна обрамляют тяжёлые шторы. На полках прибавилось фотографий и всяких фигурок, вроде коллекционных миниатюр гоночных автомобилей. Не знаю, где она их взяла и сколько на них потратила. Но она никак не хочет выдавать эту тайну.

— Здесь очень уютно, давно я тут не был, — говорит Рэй, проводя рукой по волосам. Со времени свадьбы они немного отрасли и теперь снова курчавятся. На чёрной футболке у него изображён полуразрушенный Колизей, и я вспоминаю, что они собирались в Италию на медовый месяц.

— Как отдохнули? — спрашиваю я, аккуратно присаживаясь напротив Рэя в кресло. Почему-то я чувствую себя гостем в собственном доме. Но ничего не могу поделать. После всего, что было, я ощущаю некую неловкость между нами. Никогда бы не подумал, что наступит такой день, когда нам с Рэем придётся заново налаживать нашу дружбу. Такое чувство, что у нас обоих сломана нога, но на двоих у нас всего один костыль. Придётся сильно постараться, чтобы научиться ходить в такт друг с другом.

— Отлично, проехали по всей Италии. Поели пиццу, прокатились на велосипедах и скутерах. Посетили всё, что хотели. По конец я уже начал уставать от обилия всевозможных выставок, экскурсий. Но Селеста была в восторге. А если она в восторге, то и я тоже. А ты чем занимался всё это время?

— Ну, у меня всё было менее активно. Я подписал контракт и теперь выступаю пару раз в неделю в небольшом клубе. Несколько раз участвовал в конках, но больше ради самого процесса, чем ради денег.

— Я рад за тебя. Выглядишь счастливым. По-настоящему счастливым. После того, как ты вернулся, ты притворялся счастливым. Наверно, ты думал, я не замечу. Но я не дурак, Джош. И не слепой. Не знаю, почему ты мне не рассказал о том, что тебя беспокоило, но я рад, что сейчас ты в порядке.

— Я, правда, в порядке, Рэй. Всё хорошо. У меня есть любимое занятие. И девушка, которая делает мою жизнь счастливее.

— Девушка? Так значит с Фейт у вас всё серьёзно? — спрашивает Рэй, улыбаясь.

— Она мне нравится и я ей тоже, как это ни удивительно, — улыбаюсь я в ответ. Теперь, перейдя на более благоприятную тему разговора, я чувствую облегчение. Мы берём по пиву, и вскоре снова общаемся, как старые друзья. Мы говорим обо всём на свете и ни о чём конкретно. И я чувствую, что безумно соскучился по своему другу. Он часть меня. Часть моей жизни, от которой мне не спрятаться. И я рад, что теперь между нами всё налаживается.

Мы разговариваем несколько часов подряд. Но потом я понимаю, что мне нужно собираться в клуб, так что Рэй собирается и уходит. Я же принимаю душ, достаю из сушки чистые джинсы. С верхом приходится помучиться. Перерываю весь шкаф в поисках чистой рубашки, но нахожу только чёрную водолазку. Чёрт с ним! Надеваю её, беру кожаную куртку, ключи от машины и выхожу из квартиры, заперев за собой дверь.

Вечерние пробки Бостона не дают добраться до клуба в мгновение ока. Вместо этого моя машина медленно ползёт по запруженным улицам. Наверно проще было бы воспользоваться метро, В Нью-Йорке я так и поступал, но всё же это не совсем то, что нужно. Поэтому я продолжаю медленно тянуться в этой череде автомобилей. Спустя аж два часа я наконец добираюсь до клуба. Хорошо ещё, что я выехал заранее, а то точно бы опоздал. Сейчас же у меня есть целых двадцать минут, чтобы настроиться, выпить чашку кофе и найти Фейт. Мы с ней не виделись со вчерашнего дня, и я безумно соскучился. Надеюсь, она уже приехала.

Я нахожу её в небольшой комнатке, которая служит гримёркой и костюмерной одновременно. Она стоит лицом к большому овальному зеркалу и наносит макияж. Она так сосредоточенно выводит стрелки на глазах, что даже не замечает меня.

— Ты и без макияжа всех покоришь, — говорю я, подойдя к ней сзади и обняв за талию. Она опускает руки с подводкой и улыбается, моему отражению в зеркале.

— Знаю, но это же последнее выступление, нужно сразить всех наповал, — она поворачивается в кольце моих рук, и вот мы уже стоим лицом к лицу. Она прекрасна. Её дымчатые глаза в обрамлении чёрных ресниц и графичных стрелок выглядят ещё более выразительными. Она гипнотизируют и манят. На губах тёмная помада, оттенка спелой сливы. Хочется поцеловать её в губы, но я знаю, что тогда уже не смогу остановиться, а у меня выступление начнётся с минуты на минуту.

— Ты будешь смотреть, как я пою?

— Как и всегда, — она улыбается и зарывается рукой в мои волосы, — разве я могу это пропустить?

— Тогда я пойду, — целую её в уголок губ и стремительно выхожу из гримёрки, боясь остаться здесь с ней навсегда.

Небольшой зал перед сценой уже заполнен. Все столики заняты. На сцену направлен яркий прожектор. Так что когда я сажусь на стул и беру гитару, все это замечают. Я же не могу рассмотреть лица своих слушателей из-за этого света. Гул голосов и смех тут же стихает, стоит мне провести рукой по нотам. Сажусь удобнее на стуле и начинаю петь. С моего первого выступления у меня появились новые песни. Но публике больше всего нравятся те песни, что я написал в Нью-Йорке, так что мне приходится чередовать их, чтобы порадовать своих старых слушателей и новых. Напоследок я оставляю самую первую песню, которую я написал о Селесте. Почему-то её больше всего любят слушать. И поэтому, когда звучат первые аккорды, раздаются одобрительные аплодисменты. Сейчас я пою её легко, словно то, о чём говорится в песне, было не со мной, а с кем-то другим. Мне больше не больно, я пережил это. Благодаря Фейт, я могу идти дальше. Поэтому, когда звучат последние аккорды, и свет гаснет, я сразу же нахожу Фейт, стоящую у бара. Она улыбается, глядя на меня, а я улыбаюсь ей в ответ.

Убираю гитару в чехол и иду к Фейт, но на полпути натыкаюсь на знакомое лицо в толпе. Рэй. Он стоит недалеко от входа, скрестив руки на груди. Выражение лица не предвещает ничего хорошего. И я понимаю, что он слышал последнюю песню. Слышал, как я пел про поцелуй на крыше. И самое страшное, что он понял, про кого я пел. Я никогда не думал, что Рэй может узнать о моих чувствах к Селесте. Я этого не хотел. Но порой происходит именно то, чего мы так отчаянно боимся.

Я подхожу к нему, но он отворачивается и выходит из клуба. Спешу за ним, слышу, как Фейт зовёт меня, но не оборачиваюсь. Нужно объяснить Рэю всё. Рассказать, что больше это не имеет значения. Нужно извиниться. Я не могу потерять друга из-за такой глупости.

— Рэй, подожди, — кричу я, выбегая на улицу.

Рэй тормозит, сжимает челюсть рукой. Оборачивается ко мне и смотрит так, словно я его предал. Хотя, наверно так и есть. Но разве у меня был выбор? Разве можно сопротивляться чувствам? Я пытался. И к чему меня это привело?

— И как давно, Джош? — спрашивает Рэй, прожигая меня взглядом.

— Это уже не важно. Всё в прошлом.

— Да неужели? — Рэй подходит ко мне, выглядит он при этом, как разъярённый бык. — Ты целовал мою жену. И говоришь, что это не важно?

— Тогда она не была твоей женой. Я был пьян. Это была глупость.

Рэй бьёт меня кулаком в челюсть, и я отшатываюсь назад, чудом не упав.

— Джош! — слышу я испуганный крик Фейт. Она побегает ко мне, осматривает лицо и бросает гневный взгляд на Рэя.

— Всё в порядке, Фейт, — говорю я, аккуратно отодвигая её в сторону, не хочу, чтобы она случайно пострадала, — я это заслужил.