Мари Грей - Истории, которые заставят тебя покраснеть (сборник)
— У вашего мужа неплохой вкус.
На лице у Сони появилось заговорщицкое выражение и даже — так показалось Мишель — что-то похожее на зависть. Соня подмигнула своей начальнице, вернулась за свое рабочее место и забыла об этом маленьком происшествии.
Придя в этот вечер домой, Мишель надела на себя подарок. Пеньюар был словно сшит на нее. Филипп (теперь она была убеждена, что за всем этим стоит именно он) знал ее тело, лучше, чем она думала. Это был необыкновенно женственный пеньюар, мягкий и воздушный. Впервые за многие месяцы она почувствовала себя желанной, любимой. Ей было очень любопытно узнать — чем закончится эта игра, и она вознамерилась свою роль сыграть до конца. Филипп не оставил телефона, по которому его можно было найти, а потому у Мишель не было выбора — только с нетерпением ждать его звонка.
Но телефон весь вечер молчал.
На следующий день была пятница, и ничего необычного не случилось — никаких посылок или телефонных звонков; никакие сюрпризы не нарушили монотонного течения дня. Она была немного разочарована. Она спрашивала себя — каким будет следующий ход Филиппа, и ей пришлось признаться самой себе, что такое внимание с его стороны ее возбуждает. Неужели он уже выбросил полотенце, сдаваясь на милость победителя?
Желания идти куда-нибудь этим вечером у нее не было, и она осталась дома. После приятного ужина, сопровождавшегося стаканчиком вина, Мишель позволила себе до конца вкусить прелесть одиночества. Ее приводило в восторг это уютное ощущение уединения, независимости и свободы. Она смотрела из окна на снежинки, которые неторопливо плыли в воздухе. Все вокруг пребывало в покое — типичный зимний вид. Все шумы приглушались толстым слоем выпавшего за день снега. Вино привело ее в расслабленное состояние, и она решила надеть свой пеньюар… Но чего-то ей не хватало. Она включила соответствующую ее настроению музыку, и тут, к ее великой радости, вернулся ее воображаемый преследователь и любовник. Это был всегда один и тот же человек, которого она давным-давно выдумала себе. Он подошел к ней сзади и обхватил ее рукой за шею — так он всегда делал, но только на сей раз это произошло в ее доме. Одним грубым рывком его рука сдернула пеньюар, та же безжалостная рука швырнула ее лицом в подушки. Он набросился на нее сверху, и она замерла, беспомощная. Он тут же подсунул ей под живот подушку, а потом с места в карьер вошел в нее своими пальцами и языком. Грубая кожа его пальцев прикасалась к самым нежным местам ее тела, он почти пожирал ее своим голодным ртом. Боль, которую она испытывала, доставляла ей наслаждение, страх захлестывал волной восторга, а блаженство было невыносимым… Но вдруг он остановился и встал на колени. Он стащил с себя джинсы и грубо вонзился в нее своим членом, разрывая и царапая ее нежную плоть. Неистовые качки — он проникает в нее все глубже и глубже, а ее влажная от желания киска вся раскрывается навстречу ему. Член у него такой огромный, и она чувствует, как нежная кожа ее губ растягивается под этими яростными ударами. Он знает, что ей больно и наслаждается этим. Врываясь в нее, он издает какие-то хрипящие звуки, член его ходит все быстрее и быстрее и наконец взрывается сладострастными спазмами. В эту ночь ее тело опять купалось в атласе и кружевах. Мишель уснула умиротворенная и спокойная.
В субботу утром ее разбудил телефонный звонок. Это был Филипп.
— Привет. Разбудил?
— Да, но это ничего. Как ты там?
— Неплохо. Съемки идут хорошо, и я, наверно, смогу вернуться в понедельник. Ты думала о нас? Я, правда, скучаю без тебя, Мишель. — Она ничего не ответила, и он продолжил. — Я был не прав. Я жалею, что наговорил тебе столько всего.
— И я тоже, Филипп. Мне правда очень жаль. Но нам нужно будет серьезно поговорить, если мы хотим все это уладить. Будет здорово, если ты вернешься в понедельник… — и тут не без сарказма она добавила: — Так значит, съемки идут хорошо?
— Да, все прекрасно. Слушай, я просто дождаться не могу, я… — Его учащенное дыхание было достаточно красноречивым. — Я хочу тебя.
Когда он говорил ей такие слова в последний раз? Теперь она не сомневалась: тайным ее ухажером был именно Филипп.
— Я тоже хочу тебя… — Тут она попыталась «расколоть» его и добавила: — Если бы ты видел, что на мне сейчас, то уж точно не удержался бы.
— Представляю тебя в этой соблазнительно коротенькой ночной рубашке… Все, хватит, а то я не выдержу!
— Ну, ладно, если ты хочешь играть так. Пока, любимый.
— Пока. До понедельника.
И все. Ни слова о подарке — одни намеки. Он оказался крепче, чем она думала. Ей пришлось признать, что пока в этой игре в счете ведет он. Но уж она-то постарается, чтобы смена лидера произошла как можно скорее.
В своем офисе она появилась около десяти часов. Ей нравилось работать по субботам. В офисе пусто и спокойно, телефоны (кроме ее персональной линии) выведены на автоответчик. Она сразу же приступила к работе и не поднимала головы до трех часов, пока не почувствовала голод. Сэндвич в ресторанчике на углу ей сейчас не помешает. У нее даже слюнки потекли при мысли о еде. Она уже собралась было уходить, когда зазвонил ее персональный телефон.
— Слушаю.
— Мишель?
— Да. Кто это?
— Я за вами наблюдаю.
Грубоватый, низкий голос, дыхание тяжелое… Нет, это не Филипп. Где-то в глубине ее чрева родилась неприятная судорога, пробежавшая по всему телу.
— Кто говорит? — В ответ только тяжелое дыхание. — Филипп, если это ты, то кончай свои игрушки. Ты победил. Слышишь? Я сдаюсь.
— Ага, значит, вот как зовут вашего мужа — Филипп? Скажите мне, Мишель, он смотрит на вас так же, как и я? Он хочет вас так же, как и я?
— Ну все, хватит. Я вешаю трубку. Это уже вовсе не смешно, Филипп.
— Жаль, что ваш Филипп не видел вас вчера вечером. Этот пеньюар, мой подарок, очень вам к лицу. Я люблю белый цвет. Он такой чистый, мягкий и нежный. Но ведь вы не любите нежных мужчин, правда, Мишель? Я именно из таких — из грубых. Я могу дать вам то, о чем вы давно мечтаете…
Сердце у нее почти остановилось. Она замерла на месте. Вчера вечером? Вчера вечером?
— Не бойтесь, Мишель, я не желаю вам зла. Вы вызываете во мне желание. Когда вы прикасаетесь к себе так, как вчера, меня это возбуждает неимоверно. Да даже когда я просто думаю о вас, во мне все твердеет и вырастает до таких размеров, что вам и не сладить. Я хочу видеть, как вы кончаете. Еще ни один мужчина не прикасался к вам так, как вы этого хотите, ведь правда, Мишель? Вы заслуживаете лучшего…
Она швырнула трубку.
Нет, с нее хватит! Голод ее исчез, и единственное, чего ей сейчас хотелось — убраться отсюда к чертям собачьим. Если это Филипп, то он зашел слишком уж далеко. Она спрашивала себя: что он делал эти три дня? Наблюдал за ней? А если он не был на съемках, то почему не ночевал дома? Нет, в этой игре явно больше не было ничего забавного. «А если это не он, — думала она с возрастающей тревогой, — то что тогда?» Это означало, что ей явно угрожает опасность. Этого только не хватало… Она выглянула в окно и увидела, что легкий снежок, падавший с утра, превратился в настоящую метель. Опять! Придется ей забыть о сэндвиче. Она решила отправиться домой и запереться там до завтрашнего дня. Если Филипп позвонит вечером, она выскажет ему все, что думает по этому поводу. Нет, он явно зашел слишком далеко! Поняв, что она взволнована, он непременно прекратит эту дурацкую игру. Если же он будет все отрицать, утверждая, что не имеет к этому никакого отношения, она вызовет полицию.
