Саския Уокер - Блудница
Грегор повернулся и на отдаленном утесе увидел церковь, здание которой выглядело серым и угрюмым на фоне зеленых холмов. Где-то там, наверху, он посещал воскресную школу и там же опустили в землю гроб с телом его отца, рядом с местом, где покоилась его мать с тех пор, когда он был еще ребенком.
Улица, по которой он двигался, вела к порту, где неизменно кричали чайки, ныряя в море и снова взмывая в небеса. Как только перед ним предстала бухта, его пора зил резкий запах моря. За глинистой линией берега он увидел острые вершины скал и утесы, выступавшие из строптивых волн, — прекрасная земля, которая и дала название деревне Крейгдафф. Эти подводные скалы были коварны и беспощадны к рыбакам, не боявшимся непогоды.
Грегор швартовался во множестве необыкновенных и удивительных бухт и портов по всему миру, но в каждом из них он снова и снова думал только об этом месте, которое покинул много лет назад. И сейчас, когда он вновь оказался здесь, это было похоже на сказочный сон.
Он порадовался, увидев кузницу, что стояла вблизи портовой гостиницы, в которой останавливались рыбаки, успешно продавшие свой улов. Рядом, на глинистой отмели, стояли две лодки, очевидно встретившие здесь рассвет.
Спешившись, Грегор привязал лошадь и вошел в мастерскую кузнеца. Застанет ли он здесь своего старого друга, Роберта Фрейзера? Пока он искал его, специфический и такой знакомый запах кузницы пробудил в нем воспоминания. Они с Робертом еще детьми играли и носились здесь как сумасшедшие, под недремлющим оком отца Роберта, кузнеца. Когда они окончательно выходили из-под контроля, он отправлял Грегора домой, в Штратбан.
Грегор ожидал увидеть отца Роберта за работой, но обнаружил самого Роберта. Даже со спины он интуитивно узнал его. Роберт стоял за кузнечным горном, как когда-то его отец, на нем был кожаный фартук, а штаны запятнаны грязью и копотью и прожжены в нескольких местах. Теперь он занял место отца у наковальни, а рядом с ним стоял молодой паренек.
— Роберт?
Кузнец выпрямился и положил молот возле горна. Проведя рукой по густым пепельного цвета волосам, он повернулся к потенциальному клиенту. Грегор быстро оценил внешний вид своего старого друга: он стал шире в плечах, и в мускулах было гораздо больше силы, а по лицу было видно, что время и для него не прошло даром. Прошлой зимой им обоим исполнилось по тридцать. Они уже не были наивными безусыми юнцами.
Грегор снял шляпу. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Роберт изменился в лице, узнав в незнакомце старого друга. Он даже чаще заморгал и стал вглядываться в его лицо, словно не мог поверить в происходящее.
— Господи! Грегор, неужели это ты?
— Роберт, дружище, конечно, это я.
Широкая дружелюбная улыбка засияла на родном лице. Грегор почувствовал, что эмоции захлестнули его. Он обнял человека, с которым играл в детстве и был связан крепкой дружбой в юношестве.
— Я бы предпочел, чтобы никто не знал о том, что я здесь. — Он настороженно огляделся, боясь, что злые языки могут разболтать о визите незнакомца в деревню.
Роберт кивнул, еще на мгновение задержал на нем взгляд и протянул ему руку.
— Так, значит, теперь ты работаешь молотом? — спросил Грегор.
— Да, теперь это делаю я. — Похлопывая друга по спине, Роберт широко улыбался. — Входи. — И, повернувшись к мальчику, добавил: — Попроси свою мать принести нам эля.
— Твой парнишка? — Их схожесть не оставляла сомнений, но Грегор едва ли мог сейчас заметить это.
— Да, мой. Старший из троих. Вот уже девять лет, как я женился. Уж очень мне приглянулась девчонка из Сент-Эндрюса, и отец благословил нас взамен на обещание продолжить его дело.
Роберт мечтал уехать из своей деревни, путешествовать и встретить свою судьбу и обрести счастье в далеких чужих землях, чего отнюдь не одобрял его отец. И старик все-таки нашел способ удержать его здесь. Грегор же, напротив, хотел остаться здесь и работать на земле своих предков, но не смог. Жизнь перетасовала их мечты и судьбы.
— Ты согласился, хотя на самом деле у тебя были совсем другие планы?
— Да, но в конечном счете все сложилось не так и плохо. В конце концов, я здесь вполне счастлив. — За его спиной от горна струился дым.
Грегор молча кивнул. Роберт провел его в кладовую, где на ночь запирал инструмент. Грегор впитывал знакомые с детства запахи, разглядывал привычные когда-то предметы. Они провели здесь немало времени. Роберт выдвинул из-под верстака две старые деревянные табуретки, и друзья уселись рядом.
— Ты заработал шрам.
— Да, но не волнуйся, у того, кто наградил меня им, два таких же.
Роберт усмехнулся:
— Ты отлично выглядишь, старина. Где ты, черт возьми, пропадал все это время?
— Где я только не был. Я пошел служить на судно в Данди… Теперь я владею долей на торговом судне. Я провел в море много лет.
— Море. Тогда все понятно. Я узнавал, что произошло. Обо всем знаю. — Роберт качал головой, глаза его горели от избытка эмоций. — Я так рад снова видеть тебя.
— Пожалуйста, оставь это при себе на какое-то время.
— Но почему? — Обеспокоенная интонация Роберта заставила Грегора замолчать в нерешительности.
— Мне нужно какое-то время.
Ему все же придется раскрыть свой план.
— Ты останешься здесь?
— Нет, но вернулся сюда, чтобы возвратить себе то, что когда-то принадлежало нам. У меня есть деньги, много денег.
Роберт становился все серьезнее.
— Это будет нелегко.
Грегор склонился ближе к нему.
— Я нанял нотариуса в качестве своего представителя в Сент-Эндрюсе. Он сообщил мне, что часть земель скоро будет выставлена на торги.
— О да! Уоллес продолжал строить свое имение еще несколько лет и теперь время от времени распродает то, что считает бесполезным. Но я очень сомневаюсь, что он продаст что-либо тебе.
Грегор задумался. Это было очень похоже на Уоллеса — скупать или отбирать земли, соседствующие с его территориями, исключительно ради того, чтобы бесконечно расширять свое имение. Еще два года назад Грегор нанял нотариуса и взял себе в помощь банковского работника. Именно тогда он начал строить свои планы. И теперь новость о том, что часть имения распродается, привела его сюда. Это был отличный шанс сделать то, к чему он так стремился.
Роберт продолжал рассказывать:
— Уже добрая половина деревни называет его хозяином.
Грегор был вне себя от гнева. Уоллес всегда добивался этого, однако его по-прежнему недолюбливали местные влиятельные семьи, заслужившие уважение достойным отношением к своим арендаторам.
