Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария
Совместная ночь. Раннее пробуждение и его отъезд по ни на секунду не отпускающим депутатским делам.
Следующие пять дней между нами существовала только прерывчатая переписка. Потом Андрей спросил: "в субботу вечером свободна?".
Я ответила: "конечно, да".
И вот суббота. Вечер.
Мы с Андреем на очередном мероприятии.
На сцене — тоже оперная певица. И её сольные партии звучат великолепно. Мне, правда, жалко, что многие гости слушают её не настолько внимательно, насколько звонкий голос того стоит. А вот у меня напрягаются от восторга связки. Где-то внутри я пою тихим-тихим дуэтом. Снаружи я идеально молчаливая Темировская жена.
Не знаю, как вела себя на подобных мероприятиях Ксения, но для себя я решила, что чем меньше внимания привлекаю — тем меньше проблем создам. Так что…
Сейчас мы с Андреем не рядом, но его взгляд я нахожу за секунду. Улыбаюсь застенчиво, а он кивком головы зовет назад.
Я отошла в уборную и за водой с лимоном. Раньше посчитала бы, что этот кивок — команда «к ноге», сейчас подобные мысли успешно вытраханы из моей головы. В груди тепло. Обижаться не на что. Возможно, это искреннее желание видеть меня рядом. Привычка. Тревога. Забота. О компаньоне, конечно же, но компаньоне хорошем.
Но прежде, чем вернуться, я хочу передохнуть в стороне, поэтому медленно пью, продолжая «путешествовать» взглядом по залу. Валерию Златову нахожу быстро. Уже не впервые за вечер. Я ее как бы контролирую. Она, возможно, контролирует меня.
Глупо было надеяться, что наш с Андреем обновленный договор удалит её из его окружения. Но мое отношение поменялось: её вид больше не треплет мне нервы так сильно. Я даже не могу сказать, что сильно волнуюсь.
Не знаю, как правильно обозначить это в договорном браке, мы с Андреем не называем запрет на альтернативные контакты верностью. Наш брак не зиждется на любви, но его слова мне достаточно. Других не будет. Я верю. Он тоже учится верить мне.
Я бы сказала, что увела Андрея у Валерии. Своего мужа у чужой жены. Звучит странно, но… От мыслей, что я сбила перспективную интрижку на взлете, не стыдно, а вполне себе гордо. Мы со Златовой пересекаемся взглядами и разлетаемся каждая в свою сторону. Я немного улыбаюсь и пью прохладную воду.
Видимо, тоже сука, раз такое тешит самолюбие.
Чувствую вибрацию телефона в усыпанной пайетками сумочке. Достаю мобильный и снова улыбаюсь, читая сообщение от Андрея:
«Почему застыла? Возвращайся»
Смотрю на него над экраном. А он смотрит в свой. Нетерпеливый.
Печатаю «Иду» и правда собираюсь вернуться.
Развернувшись к столу с закусками и напитками, хочу оставить стакан, но слышу покашливание и, резко повернув голову, встречаюсь взглядом с полузнакомым мне однопартийцем Темирова — Романом Бутовым.
Он улыбается так, что вроде бы и придраться не к чему, но мне не нравится его не слишком-то закамуфлированная ирония и намек на всезнание.
Я очень сомневаюсь, что он знает хотя бы в половину столько, сколько мой Андрей, но внутри всё равно неприятно ворочается.
Хочется слиться и сбежать, но это будет явным проявлением трусости и слабости, которые перед Романом проявлять не хочется так же сильно, как и перед Валерией. Все они тут… Сегодня друзья, а завтра враги, знающие твои слабости. Я так чувствую.
Кстати, сегодня он с новой пассией. Ни разу не повторился.
— Елена, добрый вечер, — выражает мне неправдоподобно и безосновательно много почтения, делая глубокий поклон. Я ответить тем же не могу. Лицемерие — не мой конек. Поэтому киваю и коротко улыбаюсь.
— Здравствуйте, Роман.
У него приподнимаются брови. А ещё он делает шаг ко мне. Лишний.
— Вы помните меня? — Мужчина спрашивает, делая вид, что польщен.
— Конечно. Я помню всех, с кем меня знакомил Андрей.
Роман улыбается шире и держит мой взгляд своим. Против воли по коже пробегается холодок. Возможно, где-то так же он обычно обольщает своих девиц, но для меня от него веет похотью, опасностью и непредсказуемостью. Он вроде бы добродушный, простой, но… Я предпочитаю таких, как Андрей. Или нет. Не так. Таких, как Петр.
— Андрей вроде бы не знакомил нас при первой встрече, — его намек на встречу в лавке на Побережье не назовешь безобидным. Чтобы не ляпнуть лишнего и не создать Андрею проблем, молчу.
Я не знаю, кто и насколько глубоко погружен в нашу историю. Андрей говорит, что всю правду знаем только мы. Если это так — наверное, для него это важно. Если он не доверяет Роману — я тоже не буду ему доверять.
Не дождавшись ответа, мужчина спускается взглядом вниз и задерживается на моем животе.
О моей беременности стало известно внезапно. Мы с Андреем ничего не анонсировали. Не делали намеков или официальных сообщений. Не организовывали гендер-пати. Просто пошли слухи. Когда спросили у Андрея — он не отрицал. Может быть источник слухов — Валерия, может быть кто-то увидел нас в детском магазине, а может быть всего лишь пришло наше время выходить из тени.
— Кстати, поздравляю вас, — Роман ещё раз кивает, вернувшись взглядом к моему лицу.
— Спасибо.
Благодарю ровно, но сдержаться не могу: прикрываю живот клатчем. С сыном мне намного сложнее, чем с собой. Он беззащитный. Мне постоянно хочется его оградить.
Сегодняшний вечер принес нам множество поздравлений. Я вроде бы давно свыклась с мыслью, что это произойдет, но за последние несколько часов ясно ощутила, что жизнь в ракушке загородного дома намного более уютная, чем публичное переживание беременности под прицелом очень разных глаз.
Неожиданно подавшийся вперед Роман сбивает меня с мысли. Он смотрит в глаза прямо и одновременно заговорщически:
— Лерку ты, конечно, сильно опрокинула… — Мы резко вдруг на ты. На этих словах меняется всё: и тон, и лексикон. А ещё ускоряется мой пульс. Я мельком смотрю туда, где стоял Андрей, но больше его не нахожу. Волнение пробегается холодком вдоль позвоночника.
— Не понимаю, о чем вы.
Роман улыбается. Тоже смотрит туда, где стоял Андрей, потом на меня.
— Да брось. Ты молодец. Отстояла свое. Хотя, с другой стороны, вдвоем они были бы сильными. Ближе к выборам может даже Михалыча сдвинули. Молодые. Прорывные. Мощные. У Лерки много личных связей. Андрюха креативный. Голова. Такая пара… Но это если не поубивали бы друг друга, конечно, — Роман смеется, но поддержать его веселье я не могу.
Зато убеждаюсь, что понимаю всё правильно: он только с виду безобидный и как бы немного дурачок. В реальности… Всё видит. Обо всем делает выводы. Правильные или нет — определяет уже по ходу обработки.
Вот сейчас обрабатывает меня. Шатает. Я должна устоять.
— Андрей не планирует сдвигать Виктора Михайловича. Он очень уважает и…
На мои слова Роман реагирует усмешкой, его взгляд поднимается над моим плечом. Дистанция между нами снова становится приличной. Я чувствую, как в поясницу впечатывается знакомая ладонь.
Вроде бы ничего плохого не происходило, но выдыхаю. Рядом с Андреем мне намного легче.
— Неужели боишься, что уведу твою красавицу-жену, Андрюш?
Ещё больше иронии по отношению ко мне бесит ирония, адресованная Андрею.
Я уверена на все сто, что ни черта он для Романа не Андрюша. Смотрю на коллегу мужа, не особенно скрывая недовольство. А его внимание поровну делится между нами с Андреем.
— Или боишься, что красавица-жена скажет что-то лишнее? Он запрещает вам общаться, Елена? Или Еленика? Как правильно? — Глаза Романа блестят азартом. Мне совсем не нравится, как он с нами играет. В словах малознакомого мне мужчины куча контекстов, о половине которых я могу только догадываться.
Но, по ощущениям, он запомнил каждое слово из того нашего с Андреем дурацкого разговора на Побережье, свидетелем которого стал. Если бы я тогда знала, как повернется жизнь, не подошла бы. Но жалеть поздно.
Андрей на его провокации не ведется. И я тоже не поведусь.
Сохраняя спокойствие, отпускаю клатч и заставляю тело расслабиться. Немного вздернув нос, накрываю кисть мужа ладонью и поглаживаю. Роман всё это видит. И отмечает, и как будто бы веселится.
