Альянс бунта (ЛП) - Харт Калли
Кольт хмурится, как будто не понимает, о чем я его спрашиваю.
— Он мой папа, глупыш. У папы с мамой скоро будет еще большая вечеринка. Они сказали, что я могу пойти с ними в следующий раз. Это потому, что… папа и мама… — Он делает глубокий вдох. — Они женятся!
ГЛАВА 8
Пакс
К черту Аляску.
Серьезно, блядь.
Я ездил в Сару Лоуренс, чтобы помочь Чейз устроиться, еще в августе; с тех пор часто навещал ее там. И думал, что это место было сверх меры претенциозным, но, по крайней мере, оно было близко к Нью-Йорку. Фэрбенкс, Аляска, находится у черта на куличках, и здесь чертовски холодно. Сейчас почти ноябрь. Повсюду лежит снег, покрывая все вокруг, такой глубокий и рыхлый, что невозможно отличить белые глыбы, которые являются машинами, от белых глыб, которые являются домами. На Восточном побережье снег мокрый, липкий и долго не лежит. Изредка проносится метель, и город замирает на день-два, но тогда в нем царит романтика и уют. Здесь городская инфраструктура хорошо подготовлена к такой отвратительной погоде, и никому не приходит в голову прекратить свои дела и переждать ее. Они просто продолжают ходить на работу, в школу, за продуктами и водить машину. Разъезжая повсюду, как будто дороги — это не коварные участки льда, одержимые желанием убить любого, кто осмелится попытаться проехать по ним.
— Скажи мне еще раз, зачем мы здесь? — бормочет Рэн в воротник своей толстой шерстяной куртки.
Мы только пересекли парковку аэропорта от терминала до пункта проката машин, но у этого ублюдка на кончиках черных ресниц образовались маленькие капельки льда; он выглядит как персонаж романа Бронте. Меня чертовски сводит с ума то, что независимо от того, где мы находимся и во что ввязываемся, Джейкоби всегда умудряется выглядеть как герой трагического любовного романа. Все дело в густых волнистых волосах и том измученном, проникновенном взгляде, который он довел до совершенства на своем чертовски красивом лице.
Идущая впереди нас Элоди сердито смотрит через плечо. Не на своего парня, за то, что он надоедливая заноза в заднице. Нет, она хмурится на меня по какой-то неизвестной причине.
— Спроси у своего приятеля, — язвит она.
— Какого хрена? Я не просил вас ехать со мной. На самом деле, отчетливо помню, как очень громко протестовал, что не хочу, чтобы кто-то из вас, придурков, ехал со мной. Мне не нужно, чтобы меня держали за руку, пока я навещаю свою девушку.
— Но ведь у нас не было выбора, не так ли? — шипит Элоди. — Ты сказал нам, что едешь сюда, чтобы кого-то убить, и то, как ты это сказал, создало у нас впечатление, что ты говорил серьезно. Так что, если мы не хотим мириться с тем, что позволили тебе убить кого-то…
— Я мог бы с этим смириться, — вмешивается Рэн. — Список убийств человека — это его личное дело.
Элоди свирепо смотрит на него.
— Я не позволю ему убить Пресли, ясно?
Из моего горла вырывается смех, образуя облачко тумана в морозном воздухе.
— Да пошла ты, Стиллуотер. Если думаешь, что я ее хоть пальцем трону, даже если она мне изменяет… просто серьезно. Пошла ты. Я бы никогда.
У маленькой подружки Рэна хватает порядочности выглядеть огорченной.
— Я знаю, что не стал бы. Извини. Но что ты хочешь, чтобы я сказала? Мне показалось разумным поехать с тобой. Иногда эмоции выходят из-под контроля, когда…
— Значит, ты все-таки думаешь, что она мне изменяет.
Я опускаю голову, протискиваясь внутрь дурацкого, гребаного гаража аренды машин, и морщусь от дуновения спертого тепла, бьющего мне в лицо. Притвориться, что ответ Элоди не имеет значения, почему-то жизненно важно. Она знает Чейз как никто другой. Может быть, даже лучше. Они девушки, а девушки постоянно говорят о личном. Может быть, Чейз призналась ей в том, что происходит после того странного телефонного звонка, и именно поэтому настояла на том, чтобы разделить мое маленькое путешествие сюда. Элоди клянется, что не разговаривала с Пресли с тех пор. Я взял с нее обещание не выходить на связь, когда Чейз не ответила на ее звонок вчера вечером. Но кто, черт возьми, знает, говорит ли она правду.
Дело не в том, что я не доверяю Стиллуотер. Я не доверяю никому. Сейчас с трудом доверяю даже себе, и это довольно пугающая перспектива.
— Она тебе не изменяет, придурок. — Рэн осматривает наше окружение с таким презрением, какое можно было бы выказать подошве ботинка, наступив на кучу собачьего дерьма.
Он берет пластиковый стаканчик с кофейной станции, стоящей рядом с древним торговым автоматом в углу — там до сих пор есть кнопка для «Таб колы», черт возьми, — заглядывает внутрь этого стаканчика, как бы оценивая его пригодность в качестве потенциального вместилища кофеина, морщится, затем с отвращением ставит его обратно.
Я игнорирую проявление снобизма, предпочитая сосредоточиться на его комментарии.
— Откуда тебе знать? Когда ты видел ее в последний раз? На гребаном выпускном?
— Да. На гребаном выпускном, — легкомысленно отвечает он.
— Тогда полагаю, вы бурно общались с ней в соцсетях? — Жалкий. Такой, блядь, жалкий. Я говорю как обиженный тринадцатилетний подросток. Не знаю, что за хрень происходит сейчас в моем теле, но одно знаю точно: я не ценю эту новую, реактивную, эмоциональную сторону себя. Мысль о том, что Рэн мог написать Чейз в Инстаграме, просто смехотвор…
— Ты охренительно смешон. — Рэн злобно ухмыляется, уголок его рта приподнимается, образуя самую самодовольную из улыбок. — Помнишь, как ты подкалывал меня за то, что я склеил птицу для Элоди, придурок?
Я злобно зыркаю на него.
— Нет.
Он приподнимает бровь.
— О?
— Нет.
— А как насчет того, что ты пытался вырубить меня на нашей последней вечеринке в Бунт-хаусе, за то, что у меня появились чувства к девушке и я нарушил наш договор?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— В самом деле? Как удобно для тебя.
— Не думаю, что все это чертовски удобно. Я бы сказал, что все это очень неудобно. Мы на гребаной Аляске. Здесь так холодно, что у меня задница отмерзла.
— Я остаюсь при своем мнении. Пресли Чейз тебе не изменяет. — Он снова берет стаканчик и быстро заглядывает внутрь, как будто на этот раз может найти что-то, скрывающееся на дне.
Элоди выхватывает у него стаканчик и ставит обратно на кофейный столик, закатывая глаза.
— Рэн пытается сказать, что Прес безумно любит тебя, бедная девочка, и последнее, что она сделала бы, это предала бы твое доверие таким образом. Любой, у кого есть хоть пара извилин в голове, может это понять.
Джейкоби кривится, словно только что проглотил пчелу.
— Когда она смотрит на тебя, в ее глазах появляются эмодзи-сердечки. Это чертовски отвратительно.
— Извините, ребята. Могу ли я… эм… могу ли я вам чем-то помочь? Вы хотите арендовать машину или?..
Ну, черт. За стойкой стоит человек. Молодой, прыщавый парень лет двадцати пяти. Его белая рубашка на пуговицах настолько тонкая, что сквозь хлопок видны волосы на сосках. Он смущенно улыбается, машет нам рукой, как бы говоря: «извините, что прерываю, но я, блядь, существую, и какого черта вы препираетесь в моем офисе, как идиоты?».
Элоди делает шаг к нему, жестом руки показывая, что мы с Рэном должны оставаться на своих местах. Наверное, это хорошая идея: мы оба не отличаемся вежливостью.
— Да, у нас действительно есть заказ. На имя Дэвис.
— Ах, да. Дэвис. Мы закончили чистку внедорожника, который вы заказывали. Полный привод. В данный момент мы надеваем на него цепи противоскольжения. Это не займет много времени. Если можно, я возьму удостоверение личности, сниму копию, и мы отправим вас в путь, ребята.
ГЛАВА 9
Пакс
Однажды, когда мне было восемь лет, отец взял меня в одну из своих многочисленных «деловых поездок».
На Гавайи. На неделю в один из этих дерьмовых, дешевых курортов «все включено», где на завтрак «шведский стол» подают яичницу из порошка, тонкие ломтики нарезанной колбасы и бесконечные подносы с перезрелой дыней. Я был так взволнован поездкой — взволнован тем, что он хотел взять меня с собой. Достаточно глуп, чтобы думать, что тот действительно хотел провести со мной время.
