Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya"
— Мэл сзади!
И Мэл оборачиваясь к нему достает меч, быстро, хорошо, но слишком предсказуемо, так учат каждого эльфенка…
Удар уже почти был нанесен, смертельно точный, но ведь это не по плану. Эта смерть была крайне нежелательной, и от того Он свой замах прервал, на шаг заступая эльфу за спину. И когда тот начала поворачиваться к нему, нанес рукояткой меча удар в висок. Мэл рухнул, теряя сознание, но оставаясь живым. Однако этих секунд хватило женщине послать лошадь в галоп. А ему потерять темп. Теперь ее уже было не догнать. И он, прямолинейный до нельзя, метнул кинжал из рукава, прямо в удаляющиеся животное, от боли лошадь встала на дыбы, но женщина удержалась, зато не удержалась лошадь, заваливаясь на бочину в землю, она все же уронила свою всадницу. Он слышал крик, жуткий женский вой, полный боли. Скинул меч прямо там в поле. Не важно. Сейчас ему было все равно, даже спиной он чувствовал, что на перерез ему бегут эльфы, однако он был быстрее, сейчас без доспеха и кольчуги, даже без меча, против них в полном облачении. Выстрели в него хоть кто-то из лука, и он бы навсегда остался в этом поле. Но стрелы не было.
Лошадь с трудом, но поднялась, протаптываясь по эльфийке. Теперь уже и это все было не важно. Лежащую он рванул вверх. С нее слетел капюшон. Он ухватил ее за волосы, приставляя к горлу нож. Эльфы остановились, герцог был от них вообще в паре шагов. Дальше следовали орки. На ногах из эльфов оставалось трое, Галион стоял позади герцога. Все замерли.
— Оружие в землю, — это был приказ. И они слушались, беспрекословно. Женщина в его руках всхлипывая дрожала.
Только теперь он взглянул на нее, посмотрел на свои руки. В свете лун они казались охвачены пламенем. Он держал пламя в руках.
«Я вижу пламя в твоих руках, — пришли ему на ум слова Тетрарха, — я вижу пламя. Но ты не горишь. Хорошо ли это, плохо ли, я не знаю. Знаю лишь, что это важно.»
========== Всему голова. ==========
Когда ее наконец-то опустили на пол она почти не понимала происходящего, болело все тело, а в глазах плыло, однако леди силилась и силилась сохранить остатки внимания, составить какую-то понятную и последовательную картинку. Хотя некоторые куски реальности явно выпали, на их месте были черные провалы. Скорее всего она просто теряла сознание.
Например, когда схвативший ее попытался осмотреть ногу. Боль сама по себе была не переносимой, но, когда он отдернул ее юбку и попытался снять сапог, она просто отключилась. Пришла в себя она в проходе под Колодезной башне. Ее как мешок тащил на плече орк. Дышать было очень тяжело, каждый вздох отдавался сильной болью.
— Тордран, вы выходите первые под щитами.
Разговор шел на орочьем, но принцесса его знала. Не в совершенстве, конечно, однако понимала суть сказанного. Потом снова была темнота и урывками непонятная свистопляска, с криками, ревом, звоном метала, свистом стрел. Хотя, конечно, понятная. Орки ворвались в цитадель через колодезную башню. Защитники цитадели встретили их сопротивляясь. Кого там было больше или меньше, принцесса не знала и не могла предугадать как долго сможет держаться гарнизон, атакованный не только снаружи, но и изнутри. Их оставили под охраной, малочисленной, и если бы не она, то уж наверняка бы Галион смог бы освободиться даже несмотря на крепко связанные руки. Но над ее головой в очередной раз было занесено оружие, и от того никто не шелохнулся. А она, сидя более-менее приходила в сознание. И пыталась вникнуть в происходящее.
— Люди! — Вскоре услышали они голос, тот самый низкий глубокий голос, приказы которого эльфы уже сегодня слышали. — Слушайте меня люди! Вот ваш Лорд, воины. Вот ваш командующий. Ваш защитник. Прятался в своих покоях пока вы гибните на стенах его цитадели. Прятал свои сокровища, пока там в городе гибнут ваши семьи. Люди! Это ваш лорд сегодня отдал Оплот оркам на разграбление, он ради своих целей позвал нас, зная, что вам не удержать город. Он продал вас, ваших жен, детей, отцов и матерей. Вывез свою семью. А ваши решил уменьшить. Больно много вас числом и на всех не хватит провизии. Зимой вы бы умирали от голода, и не умения вашего лорда вести дела. Подняли бы восстание. Взбунтовались. Не так ли? Так зачем ждать зимы и голодной смерти, когда можно пригласить врага ко двору, и потом во всем обвини его! Сложите оружие, воины, откройте ворота. Вы все равно проиграли! Идите домой. И спасайте то, что осталось от ваших семей, а не эту свинью. Я даю вам Мак’Хаграт. Слово чести! Клянусь Родом. Любой сможет выйти отсюда безоружным.
Орк, судя по всему женщина, в ногах которой сейчас сидела принцесса, усмехнулась:
— Ай балаболка! Умеет же…
— Ну точно не Тордран, — посмеялся орк, перекрывающий эльфам отход при попытке бежать, если б таковая случилась бы, — это у твоего брата чуть что так сразу, мамой клянусь!
— Прикинь, помяни он тут свою мамашу, — заржал третий, — дерьмо со стен полилось. Все б пересрали. Я в том числе.
Андунэль резко, ей повезло, и шея ее не болела, наверное, единственное, что сейчас в ее теле не болело, бросила взгляд на Галиона судя по тому, как тот изменился в лице, ее опасения подтверждались. Ну кто еще мог бы говорить от имени орков вот так? Кто бы еще мог дать Мак’Хаграт от имени всех орков в городе. Они такого обычно не позволяли никому, кроме того, кого уважали безмерно. И это уважение нельзя было купить, или получить вместе со званием, имением, титулом, его надо было заслужить потом, кровью, лучше врагов и железом.
Судя по звукам удара, метала о камень, многие решили, что предложение стоящее. А после и вовсе отворили ворота.
— Мак’Хаграт! — ревели, подтверждая свое согласие на данное слово орки, которые находились за воротами.
Обороняющиеся покидали цитадель, захватчики же наоборот входили.
— Ирше! Давай сюда рыжую, и ведите остальных в эту… Большую залу! — к ним ввалился огромный лохматый орк.
— Да забирай. Она все равно пришибленная какая-то даже не вырывается, — печально вздохнула охранница, — и это… где тут зала я не знаю.
— Да я и сам не знаю, — хватая Андунэль на плечо объяснился налетчик, — мне показали направление, а там найдем. Большая зала, все ж не маленькая, наверное, заметим.
Принцессе вновь стало нестерпимо больно, и дышать снова было тяжело, как они нашли зал, леди почти и не запомнила, пытаясь просто снова не потерять сознание.
И вот она снова на полу. Приходя в себя от боли, и пытаясь разобраться, она смогла рассмотреть через ноги скопившихся, как тип в капюшоне за шиворот подтаскивает лорда к большому камину в зале. Света тут было маловато сейчас. Но орки уже по периметру разжигали факела. Судя по грозным рожам, огромным шкурам на плечах, и шипам на всем чем можно, в этом зале сейчас простых орков было по пальцам пересчитать, все сплошь герои, главари налетчиков, да главы кланов. Именитые товарищи. Тот который Андунэль сейчас тащил в голове носил вороньи перья. Ну значит надо было вспомнить имя оркского героя с соответствующей кличкой… Скорее всего Магр’Кох Воронья голова, но возможно и Ир’Кхак Перьелов. За свои триста лет Андунэль начиталась про вождей и войнов орков море донесений от Северных и Восточных врат, адресованных естественно Онотимо. Но в чем ее отец ей мог бы отказать?
— Давай, говорю, разжигай очаг! Что у тебя за негостеприимный дом такой, твое лордство?
— Я тебе не прислуга, и вы не гости в этом доме…
— Ты нас звал. Мы пришли! Очаг разжигай, говорю, заметь я не прошу тебя это делать, а говорю, и ты не в том положении, чтобы мне отказать. Понимаешь меня? Или повторить помедленнее?
— Поимей сам себя, ублюдок! — браво выкрикнул лорд и даже вывернулся из хвата за шиворот. Вернее, оставил в держащей его руке свой воротник. Но гордо и бесстрашно выпрямился.
Капюшонный цыкнул:
— Ирше, радость очей моих, ты ж в этом поднаторела особо, я помню, что ублюдок — это оскорбление, но что оно значит, я вообще не помню!
