Your Personal Boggart - Заставь меня жить
Я зажмуриваюсь и отворачиваюсь, чувствуя себя последним идиотом, но вдруг лёгкое чувство щекотки пробегает по шее и груди. Такое бывает, когда мадам Помфри диагностирует раны и ушибы. Распахнув глаза, я в шоке смотрю на то, как Барти убирает палочку в карман пальто и недовольно присвистывает, словно то, что он видит, нисколько не радует его. Он проводит ладонью по волосам, наводя ещё больший беспорядок на голове, и произносит непривычным рассудительным тоном:
- Режущее проклятье Секо. Раны практически не лечатся.
Сглатываю противный ком в горле, радуясь тому, что сознание временно возвращается ко мне, - видимо, я всё ещё живу на остатках адреналина в крови. Благодаря этому я могу осмысленно встретить хитрый взгляд Барти и услышать окончание фразы, которое он сопровождает многообещающим подмигиванием:
- Твоя удача, Поттер, что я знаю, как помочь тебе.
Видимо, адреналин заканчивается, раз я чувствую, как ноги становятся ватными, а вслед за ними и всё тело. Сам того не желая, я кренюсь вбок, и чужие руки ловят меня, надёжно удерживая от падения на снег, но не от падения в бездну забытья.
Глава 33
You take only seconds to draw me in
So be mine and your innocence I will consume.
Muse «Darkshines»
- Мой Лорд, он ещё не готов…
Вздрагиваю.
Обморочная тьма с неохотой отпускает меня, она прилипает к изнаночной стороне век, как клейкая лента, не давая возможности распахнуть глаза и осмотреться. Сбоку вздыхает огонь, потрескивая поленьями, к этому звуку примешивается смутно знакомый голос, в котором слышится лёгкое раздражение:
- Он нужен мне сейчас.
Чудом разлепившиеся веки являют уплывающему взору затенённое помещение, на высоких стенах которого пляшут причудливые тени, отбрасываемые живым огнём. Я без очков, и от этого всё словно покрыто пеленой, через которую сложно что-либо разглядеть. В шею под затылком упирается что-то твёрдое, а кожу на груди неприятно пощипывает.
Неуклюжее движение тяжёлой после обморока рукой отзывается тянущей болью в ранах, я мычу сквозь стиснутые зубы, а сбоку мгновенно раздаётся шорох.
- Я выполню всё так, как вы желаете.
Последний особо громкий треск догорающих углей касается слуха, и я вижу сквозь тонкую кожу сомкнутых век, как резко убавляется яркость огня. Гулкое эхо шагов по паркету отражается от стен просторного помещения, совсем близко скрипят пружины в обивке кресла, а потом чья-то рука почти заботливо проводит влажным бинтом по ранам. В ту же секунду мне хочется взвыть от жуткой боли: ощущение, будто под кожей разливается огонь, вряд ли можно вынести. Не контролируя себя, я пытаюсь ухватиться за чужую руку, но мои запястья надёжно перехватывают. Шок от испытываемой боли путает мысли, резко бросает в жар, я чувствую, как по виску скатывается капля пота. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем невыносимая боль сменяется чувством онемения.
Облегчённый вздох срывается с дрожащих губ, когда всё прекращается. По телу разливается приятная слабость, в голове воцаряется туман, мешающий нормально думать. Подобный был после того, как мы с друзьями увлеклись виски на приёме у Слизнорта, и это было вполне ожидаемо, чего не скажешь сейчас. Тьма неумолимо наваливается на меня, намереваясь вновь выдернуть из окружающей действительности, и измотанное болью тело одерживает победу над всем остальным. Тот, кто помог мне, встаёт с кресла и, судя по звуку шагов, уходит, я пересиливаю себя и из последних сил поднимаю веки. Высокая фигура Барти Крауча-младшего, скрывшегося за дверью, становится последним, что я вижу за секунду до того, как отключиться.
Неизвестно, сколько времени проходит до момента, когда я открываю глаза и немного удивлённо обвожу взглядом гостиную, не сразу вспоминая последние события. Да-да, помещение, в котором я нахожусь, оказывается гостиной. Мрак ночи рассеивается лунным светом, льющимся из больших окон, и узкой полоской света, который проникает из смежного помещения через приоткрытую дверь. Этого оказывается вполне достаточно, чтобы разглядеть очертания окружающих предметов. Роскошный мебельный гарнитур, паркетный пол и гобелены, мраморный каминный портал и огромная люстра - всё выдержано в тёмных тонах и говорит о богатстве владельцев. Наконец, я с большой радостью замечаю собственные очки на низком кофейном столике.
Картина-вспышка с Барти всплывает в памяти, заставляя резко сесть. Безумие, это какое-то натуральное безумие: находиться здесь, в двух шагах от врага и в случае чего не в силах постоять за себя.
Врага, который помог мне.
Он разговаривал с кем-то, я помню это. Пытаюсь выудить из удивительно избирательной памяти обрывки фраз, бессознательно трогая повязку, обхватывающую грудь под рубашкой. Раны не беспокоят, я могу свободно двигать рукой…
«Мой Лорд, он ещё не готов…»
Сердце резко сбивается с ровного ритма.
«Он нужен мне сейчас».
Лёгкие сжимаются, не в силах принять в себя хоть каплю воздуха.
«Я выполню всё так, как вы желаете».
Страх перед неизвестностью затопляет сознание, из ног уходят все силы, когда я порываюсь вскочить с дивана. Резко одёргиваю себя, потому что паника ни к чему хорошему не приведёт. С трудом успокоившись, я надеваю очки и ещё раз смотрю по сторонам, прикидывая, как можно незаметно убраться отсюда. Глаза успевают привыкнуть к полумраку, и я замечаю нечто бесформенное, темнеющее в дальнем кресле и напоминающее пальто Барти. К сожалению, это - не единственное, что попадает в поле зрения. В кресле, стоящем близко к моему дивану, спит домовой эльф. Наверняка Барти оставил его на случай, если я проснусь.
Стараясь не шуметь, осторожно пересекаю гостиную, радуясь, что я сейчас в носках, и гладкий паркет заглушает шаги. Подойдя к креслу, я с тихим ликованием идентифицирую не только пальто Барти, но и собственный джемпер с курткой в придачу. Как и следовало ожидать, палочки в куртке нет. Я не ленюсь обыскать пальто Пожирателя, хотя в такой темноте очень сложно что-либо увидеть. Потянув пальто за широкий лацкан, шарю ладонью в абсолютно пустых карманах, как вдруг обоняние улавливает отголосок смутно знакомого запаха. Я склоняюсь ниже, и сладковатый аромат корицы и ещё чего-то неопределённого, но терпкого и безумно-приятного мгновенно возвращает меня в Лондон, в Лютный Переулок, в объятия самого странного и загадочного Пожирателя Смерти.
Сдавленный стон вырывается из груди и символизирует то, как отчаянно я ненавижу самого себя в данный момент, и именно это разрушает чуткий сон эльфа.
- Я позову хозяина, он велел предупредить его, когда вы придёте в себя, - быстро произносит маленькое создание, в готовности сползая с высокого кресла, а я с запозданием понимаю, что такой мягкий голос может принадлежать домовухе, но никак не домовику.
