Эрин Ноэль - То, что скрыто (ЛП)
— Да, конечно, — мягко отвечаю я, прежде чем открыть дверь и выйти из машины.
Он следует за мной, как страж, и в мгновение ока оказывается рядом, его рука опять слегка сжимает мою талию. В темноте тяжело разглядеть его дом, но могу сказать, что это двухэтажное светло-бежевое оштукатуренное здание с черепичной крышей. Очень в калифорнийском стиле. Мы проходим через заднюю дверь, расположенную ближе всего к подъездной дорожке, и идем прямо на современную, оборудованную по последнему слову техники, кухню.
— Добро пожаловать ко мне! Пожалуйста, чувствуй себя, как дома, — говорит он, когда мы оба оказываемся внутри. — Почему бы тебе не присесть здесь, пока я соберу нам с собой наверх что-нибудь перекусить? Есть что-то, чего бы тебе хотелось? Или не хотелось?
Осторожно я сажусь на один из барных стульев и наблюдаю за тем, как уверенно он управляется на кухне.
— Подойдет что угодно. Я не привередлива.
— Ты доверяешь моему выбору? — поддразнивает он, глядя через плечо и посылая мне игривую усмешку.
Благодарно улыбаясь ему за попытку поднять мне настроение, я киваю головой. Вся сцена, разыгрываемая передо мной, во многих отношениях сюрреалистична. Я даже больше не знаю, что об этом думать, поэтому решаю просто наслаждаться моментом. Только сегодня в обед я переживала по поводу интимного ужина — «свидания», как обозначил его Мэдден — с этим удивительным, все еще крайне пугающим мужчиной. А сейчас приближается полночь, и я сижу на кухне у этого мужчины, пока он делает мне бутерброды, и все это происходит после того, как у меня произошел нервный срыв, и я сбежала от него на благотворительном вечере. Уж что-что, а произвести неизгладимое впечатление я умею.
— Поднимайся наверх, — командует он, неся в руках деревянный поднос с закусками и напитками.
Я следую за ним вверх по лестнице в комнату, которая, я полагаю, является его спальней, и, ожидая дальнейших указаний, оцениваю помещение. Это приличных размеров комната с обычной для спальни мебелью и убранством — огромной кроватью без спинки, застеленной однотонным темно-серым бельем, прикроватными тумбочками по обеим сторонам от нее, комодом и изысканным резным шкафом, сочетающимися с кроватью. Окна закрыты изготовленными на заказ ставнями, большой плоский телевизор висит на стене напротив кровати. Все выглядит аккуратно и современно.
Я чувствую себя не совсем комфортно, не потому что боюсь, что он набросится на меня или чего-то еще в этом роде, а просто потому, что я стою в его спальне — его святилище — в вечернем платье, не переставая спрашивать себя, что, ради всего святого, я здесь делаю и что произойдет дальше в эту странную, безумную ночь. Что, черт возьми, я здесь делаю? Поняв мои мысли без слов, Мэдден подходит к комоду, достает оттуда белую футболку и пару клетчатых боксеров и предлагает их мне.
— Вот здесь ванная комната, — объясняет он, показывая на противоположную сторону спальни. — Прими душ и надень вот это. Ты почувствуешь себя лучше, обещаю. Полотенца и мочалки в бельевом шкафчике, не стесняйся, бери все, что тебе понадобится. Я воспользуюсь душем в комнате для гостей и вернусь сюда к тебе.
— Спасибо, но я сама могу пойти в комнату для гостей, — возражаю я. — Не хочу причинять тебе беспокойство.
— Блейк, тащи свою задницу в мою ванную, пока я тебя сам туда не отнес и не раздел, — грозит он.
Осторожно взяв одежду из его протянутой руки, я несусь в его ванную, хлопаю дверью и с обессиленным вздохом запираю ее за собой на замок. Комната по стилю является прямым продолжением спальни — минимум декора, кругом царит чистота и порядок. Я медленно подхожу к зеркалу и вздрагиваю, увидев в нем свое изможденное отражение. Выгляжу я дерьмово, неудивительно, что он настаивал на душе. Мои волосы, некогда тщательно уложенные в художественный беспорядок, теперь выглядят как птичье гнездо, под глазами выделяются расплывающиеся черные подтеки туши там, где несколько слезинок, которые я пыталась сдержать, все-таки выскользнули наружу.
Все еще не веря в то, что я собираюсь сделать, я причудливо изгибаюсь, чтобы вылезти из своего замысловатого платья, и включаю самую горячую воду. Поспешно вынув из волос все невидимки, я достаю из узкого шкафчика полотенце и мочалку и встаю под горячие, мощные струи. Не желая задерживаться, я торопливо тру свое тело от макушки до пяток, отвлекаясь лишь на несколько мгновений, чтобы насладиться апельсиново-можжевеловым запахом шампуня и геля для душа, принадлежащих Мэддену.
Выключив воду и выйдя из огромного душа, отделанного маленькой прямоугольной кафельной плиткой, я вытираюсь полотенцем настолько поспешно, что забываю о своих еще не заживших ранах на ребрах. Я не хочу надевать те же трусики-танга, что были на мне, а платье не предполагало бюстгальтера, поэтому я, не надев никакого нижнего белья, проскальзываю в его боксеры и футболку с v-образным вырезом. Мысль о том, что одежда Мэддена трется о самые интимные части моего тела, неслабо меня заводит, но я заставляю себя сосредоточиться и на сегодня отвергнуть фантазии о сексе с ним — в любом случае, это должно произойти не так.
Воспользовавшись единственной расческой, которую мне удалось найти, я распутываю узлы в своих волосах, затем, намазав на палец зубную пасту, чищу зубы, решив, что это лучше, чем ничего. Прежде чем вновь появиться в его спальне, я бросаю на себя последний взгляд в зеркало, и заключаю, что действительно выгляжу лучше, более того, я и чувствую себя в сто раз лучше.
Мэдден лежит, развалившись на кровати, окруженный со всех сторон едой, которую он принес, его длинные ноги вытянуты вперед, а спина упирается в изголовье кровати. Когда я выхожу из ванной, он смотрит по телевизору спортивные новости. Он без футболки, в одних пижамных штанах, поэтому теперь я точно уверена в том, что он может читать мои мысли и испытывает на прочность клятву, которую я дала сама себе о том, чтобы не спать с ним. Мэдден поднимает на меня глаза и посылает свою самую очаровательную улыбку, заставляя сигналы тревоги взрываться в моей голове. Мне нужно держаться от него как можно дальше.
— Тебе лучше? — спрашивает он меня, пока его взгляд, не пропуская ни одного участка, скользит по моему хрупкому телу. И по мере того, как во мне начинает разгораться пожар, сигналы тревоги звучат еще сильней.
— Да, спасибо, — отвечаю я, замерев на пороге. Я пытаюсь не таращиться на него, но это невозможно. У него не очень накачанное тело, но на нем явно выделяются грудные мышцы, и даже из другого конца комнаты невозможно не заметить его пресс. Светлое пятно песочных волос покрывает центр его груди, а более темная полоска уходит от пупка вниз под пижамные штаны.
