Грешники. Внебрачная дочь (СИ) - Николаева Елена
Соединяемся как два подходящих пазла, прикипаем, и от этого ещё больнее становится. Никакого зазора между нами. Кожа к коже, плевать, что разделяет одежда. Я чувствую его каждой клеточкой своего тела и ещё больше злюсь. На себя. За то, что проявляю слабость.
Слёзы, как и обычно, выступают не вовремя. Чтобы не разреветься при нём, продолжаю вырываться. Не знаю, как дать ему прочувствовать хотя бы часть той агонии, в которой я умирала по нему день за днём.
Когда Нику рожала, молилась, чтобы он снова оказался рядом. Увидел свою дочь. Прижал к сердцу, как это делаю я. Но месяцы тянулись один за другим, а он не появлялся. Не звонил. Не искал. Не интересовался. В итоге я нашла в себе силы начать новую жизнь. Закрыла все чувства на замок. Спрятала в самом тёмном уголке души. Никому не позволяла их ворошить. Наша дочь исцелила меня, заполнила собой все надломы и бреши.
Мне кажется, я без толку кричу. Выдираюсь. Бьюсь, как рыба в сетях. Руки бесполезно мечутся по напряжённому телу. Скребутся по его бокам, плечам, по твёрдой спине…
Всё моё нутро протестует. Я давно не ощущала себя настолько растерянной. Не испытывала столь сильных и противоречивых чувств.
— Хватит! Дай мне уйти! Ничего у нас не выйдет, Итан! Я давно не твоя! — рычу, прижатая щекой к его груди. Оба сердца работают на износ. Его так громко долбится о рёбра. Словно пытается достучаться до моего разума.
Гремит. Гремит. Гремит.
От шума летящей крови по венам схожу с ума.
— Уймись, Эн! — рявкает так, что вздрагиваю. Он вынужденно отстраняется от меня на расстояние вытянутой руки. Но не отпускает, всё ещё держит за плечи. Ловит мой взгляд и будто магнитом притягивает всё моё внимание к себе. — Тогда я безумно ревновал. Это чувство затмило мне разум. Нужно было сохранять холодный рассудок, но после исчезновения Лисы и новости о гибели отца у меня отказали тормоза! Я и сейчас готов ломать и крушить всё вокруг. Ты бы знала, чего мне стоило выйти из номера и не свернуть шею твоему Арсу! — заявляет на полном серьезе, стискивая в порыве пальцы. — Прости, но ты выдавала сюрприз за сюрпризом. Я не мог слепо верить твоим словам. Хотел, но что-то внутри сломалось. Всё шло одно к одному, образуя сомнительную картину. Я привык доверять фактам. Мне нужны были доказательства.
— И ты, наверное, их нашёл? Да? — ехидно восклицаю. — Сопоставил гребаные факты и? Решил меня оправдать, отмыть от грязи, а затем себе вернуть? Не поздновато ли для такого решения? Думаю, что «да»! — ставлю точку. Итан стремительно пытается прижать меня обратно к себе, но я чудом выворачиваюсь из его хватки. Пытаюсь сбежать. Только не тут-то было. Он настигает меня в двух метрах от двери, хватает за локоть. Рывком разворачивает к себе лицом. Я снова врезаюсь носом ему в грудь. На адреналине, сжав кулаки, принимаюсь колошматить по чём попало.
— Четыре года прошло!!! Четыре, мать твою, года!!! — заявляю криком. — Ты в прошлом! В прошлом, Итан! Я тебя ненавижу! Ненавижу тебя! Что не ясно? Какого черта ты от меня хочешь? Что тебе до меня спустя столько лет? Оставь меня в покое!!!
— Не могу, — хватает за плечи. Его пальцы настолько больно впиваются в мышцы, что я вскрикиваю. Глаза наливаются жгучей влагой.
— Почему?!!
— Потому что я люблю тебя, Эн!!! — признание, как пуля, прошивает висок. При этом он встряхивает меня так сильно, что зубы клацают. Смотрим друг другу в глаза. Прожигаем ненавистью. Я всё ещё пребываю в дичайшем шоке. Не дышу. Пытаюсь осмыслить слетевшие на эмоциях слова. — С тех пор, как ты исчезла… — притягивает меня к груди. — Люблю ровно столько же, сколько ненавижу... — отрывисто выдыхает в макушку.
— Неправда… — лепечу, не веря услышанному. Щёки прочерчивают дорожки слёз. Он не может меня любить. А после того, что видел, тем более… — Ты лжёшь. Тебе понадобилось четыре года, чтобы это понять? — из моего горла вырывается простуженный хрип.
— Эн…
— И что мне делать с твоей любовью? — поднимаю на него блуждающий, затравленный взгляд. — Я замуж выхожу...
— Ника моя дочь? — неотрывно глядя в глаза, задаёт очередной убийственный вопрос. К горлу тут же подступает паника. Охваченная чувством неизбежной беды, начинаю отрицательно мотать головой и вырываться.
— Эн? — не сводя с меня хмурого взгляда, стискивает руки сильнее. — Кто её отец?
— Пошёл ты к черту… — всё, что выходит выдавить из груди за секунду до того, как пространство разрезает повелительный голос Арса:
— Убери от неё руки!
***
Моя, и без того, небольшая вселенная сжимается до невероятно маленькой точки и оглушительно взрывается. Несколько секунд нахожусь в ступоре. Пытаюсь собрать мысли в кучу и вернуться в собственное тело, из которого меня выбросило взрывной волной.
Минута... Две… Три… Четыре…
Затянувшийся в голове шум, наконец, начинает преобразовываться в слова.
— Ты оглох, что ли? Руки от неё убрал!!! — голос Арсения по-прежнему ревёт от ярости на том же расстоянии, что и прежде. Молю Бога, чтобы ближе не подходил. Не провоцировал драку.
Судя по тому, как Святой грубо и собственнически вдавливает в меня пальцы, явно не собирается отпускать. В любой момент ответит Тарасову, если тот прыгнет первым.
От этой мысли тело снова начинает лихорадить. По позвоночнику проносится крупная дрожь. Спина, шея, грудь, ладони, лицо — вся кожа покрывается испариной.
Мазнув по Арсению равнодушно-ленивым взглядом, Итан продолжает делать вид, что моего жениха здесь нет.
Черт возьми! Что же ты за человек такой? Всегда прогибал правила под свои желания. Всегда!!!
И сейчас всё делаешь по-своему. Всё портишь. Давишь, как навалившаяся бетонная стена. Страшно задохнуться и рассыпаться на атомы. Не выжить.
Я хочу убраться из этого номера. Исчезнуть из этой душной страны. Выдохнуть и снова вдохнуть свободу. Вернуться к дочке. Попытаться осмыслить на свежую голову всё, что здесь произошло.
— Арс, собирай чемоданы. Мы летим домой, — стрельнув в Итана колючим взглядом, прилагаю максимум усилий, чтобы разлепиться. Не представляю, что будет, если я выберу его сторону.
С чего мы начнём? С воспоминаний о прошлом и бесконечных упрёков? С секса, который так же быстро может наскучить, как и сложные, неопределённые отношения?
Итан, кроме себя, никого никогда не любил. Мириться ради дочери? Ника не станет счастливее от того, что я буду страдать, защищая свои права и точку зрения.
Это его «люблю» как ушат холодной воды! Ну не могу я так сразу взять и сигануть в омут с головой!
Четыре года назад я без оглядки это сделала. Бросилась ему на шею влюблённой юной дурочкой. В итоге за безрассудство поплатилась своим разбитым сердцем. В одиночку растила дочь!
В чём я видела тогда романтику? В беспрерывных поцелуях с мужчиной намного старше меня? В развлечениях с ним? В прогулках под луной? В сексе?
У нас не было общих тем для разговоров. Или, может быть, романтика заключалась в разодранной в клочья душе?
Сколько раз тётя Катя пыталась меня предупредить? Вправить мне мозг? Оградить! Разве это было возможным?
— Отпусти меня, Итан, — судорожно цежу теперь уже на португальском. Внутри всё кипит и сводит болезненными спазмами. Если сейчас не сбегу и не остыну, то точно умру, занимаясь руминацией [1]. — Нам больше нечего обсуждать. Я всё равно выберу его, — выражаю то, в чём уже не уверена. По большей части для того, чтобы задеть моего персонального мучителя. Думаю, скандала с Арсом мне не избежать. Чем он для нас обоих выльется, только Богу известно. Честно говоря, мне уже плевать...
— Я в этом не уверен, Эн, — пытаясь сохранять гребаное спокойствие, Святой разжимает руки. Лишаясь опоры, едва не теряю равновесие. В душе обрывается последняя ниточка, что связывала нас до этой секунды. — Всегда есть о чём поговорить. Если уйдёшь с ним, я бежать за тобой не стану. Думаю, что причина очевидна. Если же останешься со мной, сделаю всё, чтобы ты забыла о прошлом и наслаждалась жизнью. Решай сама. Только ты вправе вершить свою судьбу. Мою я как-нибудь сам…
