Посоветуй мне… (СИ) - Атомный Владимир
Тамара Михайловна лишь тогда окончательно сдалась, когда убедилась, что Василий запомнил, где и что лежит, какие грядки поливать и куда складировать урожай клубники.
Пока объятая глубочайшим любопытством Ангелина ходит по участку, мужчина стал активно хозяйничать. Нужно и суп доварить, и салат дорезать. Гостеприимная родственница успела распланировать быт на несколько дней, всё пересказала, на ходу корректируя с учётом Ангелины, поэтому Василий, ко всему прочему, топит баньку — а куда ещё с дороги нужно сходить? Пусть, конечно, уже вместо трактов шоссе, а коней сменили автомобили, но традиция велит.
Ангелина вошла в кухню-веранду словно ангел, пахнущий клубникой. По прямому поручению Господа она успела сменить прилежное платье на белый чуть прозрачный сарафан на лямках и просто лишила дара речи мужчину. Пока у него из рук не выпала ложка, взгляд впитывал образ, забыв обо всём.
— Ой! — издала она и бросилась поднимать. Василий тоже склонился, и они вдруг ударились головами. — Ай-й!
— Прости, Angel. — Он скорее отложил столовые принадлежности и стал гладить по голове.
Девушка тоже отставила чашку, доверху наполненную огромной клубникой, и страдальчески посмотрела на визави.
— Больно как.
— Бедняжка.
— Это всё ты, — слабо толкнула она Василия в голову.
— Когда ты успела переодеться?
— Да там, в бане, — махнула Ангелина, тут же забыв о боли. — Она такая классная, только я свет не поняла, как включать.
— Хм-м… — издал Василий, вдруг посмотрев ниже. Девушка сидит на корточках, ножки чуть разведены, да и если бы свела, то голубой рельефный бугорок всё равно был бы виден. — Я… я потом тебе покажу. Давай руку.
Она, конечно, поняла, где был взгляд Василия, и он невольно ловит каждый мимический отклик. Ангелина легко подала кисть, и они поднялись. Голубые с выразительной окаёмкой глаза сверкают счастьем и озорством, лицо пышет желанием что-нибудь делать, готовностью к безумствам — совершенно не похоже, что её расстроил взгляд между ног. Поставив мысленную галочку, Василий спрашивает с кривой улыбкой:
— Пособирала клубнички в себя?
— Хи-хи, ну, не только туда, ещё вот.
— Огромная, да? — выудил он самую здоровую, величиной с ладонь девушки.
— Вообще! И вкусная очень. Там её реально полно.
— Не боишься, — спросил он, жуя, — Сарафанчик запачкать? Больно он белоснежный.
— Ну-у, просто… — замялась она, и Василий понял, для кого тот был надет.
— Я найду тебе классную рабочую одежду позже, а пока походи в нём, ладно?
Она радостно кивнула и тоже угостилась клубникой.
— Мне нравится, как ты выглядишь в нём.
— М-м?
— Словно ангел, что спустился в мою серую жизнь.
— М-м, пасибо, — покрутилась она и добавила следом: — А почему серую?
— В сравнении с твоим светом, Angel. Позволь… — проговорил он и коснулся пальцем уголка её рта — собрал кусочек клубники.
Она с большими глазами проводила движение руки обратно, когда палец оказался у него во рту, сглотнула.
— Пошли обедать, клубничная фея, — улыбнулся Василий.
Юная помощница приятно удивила, нарезав салат. Получился не лучшим образом, но мужчине важен сам факт. Потом, расправившись с обедом, они дружненько помыли посуду, подливая воду в специальный бачок над раковиной. Василий сделал себе дополнительную отметочку, что нужна полноценная система подачи воды.
Под давлением сытости главный помощник Тамары Михайловны хотел оседлать диван и часок подремать, но полная огня Ангелина утянула в огород на сборы. Сонливость недолго одолевала Василия — при подъёме на второй этаж он удостоился вида снизу забирающейся впереди девушки, а потом, уже на грядках, с неё постоянно сползали старые трико, что якобы на резинке. Это в очередной раз открывало сладкие виды на объятые в нежную ткань ягодицы, пока сосредоточено собирающая плоды Ангелина в очередной раз не поправит одежду. Впрочем, на предложение сменить, она махнула рукой, и Василий с чистой совестью пялился дальше.
Понемногу влечение росло. К вечеру в голову стали заглядывать мысли темнее. Словно ветер они раздувают пожар желания сильнее. Частично переработав урожай, а частью схоронив в холодильниках, помощники стали готовиться к бане. Василий уже растопил и всё подготовил к процедуре, не прекращая мысленной борьбы и поиска компромисса.
Ангелина подлила воды на раскалённые камни:
— Basil, а надо париться с веником или как вообще?
Мужчина, всматривающийся в огонь, обернулся. Свет уже горит — надо было лишь включить автомат, идущий на баню.
— Ты ни разу не парилась, что ли?
— Агась! — закивала она.
— С веничком лучше, но надо знать меру. В первый раз может поплохеть, поэтому… — дальнейший рассказ вполне мог и успокоить внутренний шторм, но Ангелина спросила, в чём лучше париться и, конечно, Василий сказал нагишом, во всяком случае, когда именно веником.
Под тут же заалевший румянец юная нимфа призадумалась, а потом попросила простынь. Подняться Василию удалось с трудом — эрекция взяла зверская, низ живота сводит, а в ушах бухает кровь. Несколько нелепо двигаясь, он ушёл в дом и там остановился, ухватившись и потирая член. Стоит ли сейчас снять напряжение и спокойно попариться? Рассудок веско отметил, что других вариантов и нет. С таким возбуждением он овладеет Ангелиной прямо на полках и, пока не оттрахает до фонтана из спермы, не успокоится. Дурное вожделение же заволокло ум и приказало просто взять простыню. Василий повиновался.
Только перед баней осенило: как ему скрывать эрекцию, если член опять подскочит? Вроде немного успокоился, пока туда-сюда ходил. Решил попробовать полотенце — всяко больше и толще трусов или плавок.
Ангелина прошмыгнула в мойку переодеться, а Василий быстренько сменил трусы на махровое длинное полотенце. Член, вырвавшись из узких боксеров, вытянулся, Василию стало приятно и свободно, особенно яичкам. Всё же сегодня, когда объяснял про кредиты, он слукавил, что не понимает.
Первый заход не должен быть особо жарким и долгим. Надо войти в процесс. Мужчина успел позабыть, насколько это приятно. Фон возбуждения стал спадать, общение с открывающей для себя банные процедуры девушкой пошло непринуждённей.
Первый пот дед учил смывать тщательно, то есть с мылом и мочалом. Так и сделали — Ангелина убежала первой, пусть температура и подбиралась только к семидесяти, но всё же в бане впервые, да ещё и с паром. Пока счастливица-вода омывает чудное юное тельце, Василий добавил пара и вытянулся на полках. В голову полезли воспоминания, и он вдруг с удивлением вспомнил своё детство, когда парясь в этой самой бане, пытался справиться с собой и не пялиться на девушек — тётю, что всего на три года старше и двух её подружек. Те самые тринадцать лет. Дед с бабушкой уже ушли, — им в пожилом возрасте начало хватать и пары заходов — а дети остались. Девушки тут же разделись и сдёрнули с паренька полотенце. Было стыдно, но Василий быстро забыл о смущении, когда понял, что можно невозбранно пялиться на чудные и желанные тела девчонок.
Теперь, во взрослом возрасте, он понимает, что им самим было интересно посмотреть на голого мальчика, поиграть, смущая выходками, и так как это племянник подружки, тем более десятилетний пацан, чувствовали себя совершенно раскованно. Более того, всячески изгибались, закатывались в смехе и касались друг друга. Его тогда настолько всё это заворожило, что не заметил ни эрекции, ни их первых взглядов на уже не самый маленький член. А ещё он перегрелся, поэтому, когда понял, куда смотрят, начал переживать пуще прежнего и провалился в обморок.
Возле бани есть лавки, там они и привели его в чувство. Взволнованные, раскрасневшиеся. От рук Иры, его тётки, остро пахло аммиаком. Может, потому воспоминания и не сохранились особо ярко, что он в обморок свалился? Но вот, что голые малолетки точно его возбуждали ещё в десять лет, можно сказать точно.
Василий крутанулся и встал. Возбуждение вновь потекло по телу. Звонкий голос Ангелины сообщил, что мойка свободна.
