Недотрога для Сурового (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна
Чувствую, что задыхаюсь. Словно тону под толщами воды, и не могу дышать. И мне никогда не выплыть самостоятельно.
– Вау, вот это мужик! – проносятся по аудитории женские шепотки.
– Доктор технических наук, заслуженный профессор, педагог с серьёзным опытом преподавательской деятельности, Суровин Сергей Дмитриевич! – громогласно объявляет декан.
Суровин скользит взглядом по рядам, бегло осматривая студентов, на секунду тормозит на дочери и задерживается чуть дольше на мне.
– Благодарю, Лев Борисович! – говорит он декану. – Дальше я сам. Уважаемые студенты, на первой паре мы проведём тестирование, чтобы я мог примерно понимать уровень вашей подготовки, и к следующему занятию я представлю вам нашу учебную программу на первый семестр. Мне потребуется помощь на кафедре, что будет приравниваться к работе в деканате. Кто-то хочет занять это место или у вас есть какие-то вопросы относительно этого предложения?
– Скажите, профессор, вы женаты? – хихикают девицы в первом ряду.
– Это не относится к делу, – широко улыбается он. Меня затапливает от гнева и ненависти. – Прошу, барышни, по существу.
– Вот стервы! – пыхтит Судилова. Кстати, почему у них разные фамилии?! – Юль, помоги, пожалуйста!
– А? – тихо отзываюсь я.
– Ты же хотела работать в деканате, помоги моему папе, а? Ну пожалуйста! Не хочу, чтобы эти идиотки клеились к нему! Тем более ты всё равно староста, они вообще могли тебя просто поставить перед фактом… А тут и работа, и зарплата, и папа под присмотром.
– Это плохая идея, Лен, – протягиваю я. Я его видеть не могу, не то что находиться в одном кабинете несколько часов!
– Это отличная идея, работа в институте, как ты и хотела! Плюс папа тебя в обиду не даст, точно трудоустроят… Всё, решено! – выпаливает Ленка. – Сергей Дмитрич?
– Да, я слушаю вас, – отзывается он.
– Лучше нашей старосты вам помощницы не найти!
– И кто же она? – он смотрит в аудиторию, ожидая, что она, то есть я, откликнется.
Ленка пихает локтем в мой бок.
– Пожалуйста, Юль. По гроб жизни буду обязана! – шепчет подруга.
Все взгляды сокурсников, Суровина и декана факультета направлены на нас. Я краснею от такого пристального внимания. Поднимаю дрожащую руку.
– Это я.
На секунду на лице Сергей Дмитрича вспыхивает победная улыбка.
– О, Юленька, – кивает Лев Борисович. – Чудесная девочка, одна из наших лучших студенток. Она обязательно вам поможет, Сергей Дмитрич.
На моём лице застывает улыбка. Всё просто ужасно! Отвратительно! И почему-то мне кажется, что я снова позволила Ленке втянуть меня в ужасную историю.
До конца пары я сижу как на иголках и корю себя за то, что не послала Ленку. Нельзя мне оставаться наедине с её отцом, просто нельзя! Как бы я не проклинала его мысленно, ну кого я обманываю? Он стал моим первым мужчиной не потому, что умело развёл меня или был чересчур настойчив. А потому, что я влюбилась в красивого, мужественного и умного мужчину и сама хотела этого. И если до конца оставаться откровенной… Я и сейчас в него влюблена.
– Ты меня не слушаешь, что ли? – Ленка пихает меня в бок. – Пара закончилась, и папа просит тебя задержаться, тебя подождать?
– Нет, иди, Лен. Возможно, придётся в деканат тащиться, оформлять трудоустройство… – окончательно расстраиваюсь я.
Все мои нервы накалены до предела. Я не знаю, чего ожидать от разговора с Суровиным. Захочет ли он обсудить что-то личное или будет предельно вежливо соблюдать дистанцию? Я не знаю, что лучше. Или хуже.
Кажется, стоит ему заговорить о том, что произошло между нами в Сочи, как я взорвусь. Буду ли плакать от жалости к себе или скачусь в банальную истерику? Никак не определить заранее.
Собираюсь так долго, что последний сокурсник покидает аудиторию. Иду к Сергей Дмитричу, словно на каторгу, и нерешительно застываю ровно напротив мужчины, через высокую трибуну кафедры.
– Спасибо, что вызвалась мне помочь, – начинает он.
– Я не собиралась, – перебиваю его. – Ленка попросила, я не смогла найти причину для отказа.
– Юля, я…
– Я не хочу с вами обсуждать ничего, кроме очевидного, – твёрдо говорю ему. – Мне нужна эта работа, и я буду признательна, если вы не станете усложнять и так непростую ситуацию. Просто скажите, что я должна делать, а всё остальное… неважно.
– В моём кабинете на кафедре просто завал, во-первых, нужно будет его разгрести, – он едва заметно морщится, – далее будет видно.
– Когда нужно приступить?
– Чем быстрее, тем лучше, Юль. Сейчас сразу иди в деканат, тебя оформят. И после пар приходи на кафедру, я буду тебя ждать.
– Хорошо, – сдержанно киваю я, игнорируя трепыхания в груди от его слов.Я буду тебя ждать.
Девчонки в деканате быстро заполняют все необходимые документы, и я обзавожусь подработкой, о которой так мечтала ещё четыре месяца назад, а сейчас не в восторге. Посмотрим ещё на зарплату! Будет ли она стоить всех душевных переживаний, которые я вынуждена испытывать, находясь рядом с мужчиной?
Этим вопросом я задаюсь все оставшиеся пары. Периодически между мной и Леной завязываются диалоги, в которых я практически не участвую. Лишь поддакиваю в нужные моменты или отрицательно мычу. Собственные волнения занимают меня куда больше щебетания подруги.
– Отлично, тогда как договорились? – спрашивает Ленка на прощание.
– Ага, – соглашаюсь я. Понятия не имею, с чем именно, но сегодняшний день измотал меня больше, чем прошедшие месяцы затворничества. Хочется скорее отработать первые часы рядом с Суровиным, вернуться в комнату общежития и лечь спать. А проснувшись утром, понять, что это был всего лишь страшный сон.
Ленка звонко чмокает меня на прощание и оставляет меня одну… наедине со своим отцом. Тяжело вздыхая, я медленно плетусь на опустевшую кафедру. Внутри большой овальный стол, практически во всё помещение. Вокруг него расставлены стулья, вдоль стен примостились стеллажи. Открытая дверь в смежный кабинет – кабинет заведующего кафедрой, то есть Суровина С. Д. доктора технических наук, о чём свидетельствует новая блестящая табличка.
Не сдержавшись, я закатываю глаза и прохожу вглубь помещения, минуя овальный стол, и заглядываю в кабинет.
Внутри снова стеллажи, шкафы, письменный стол, пара кресел, перекошенная настольная лампа с тусклым жёлтым светом. И абсолютно всё – каждый сантиметр тесного пространства! – заставлено коробками, завалено папками с дипломными и курсовыми работами, ровными стопками исписанных листов, клочками бумаги, черновиками, рукописями… Буквально целые горы бумажного хлама! На сортировку этого добра уйдут долгие несколько дней или даже недель. Катастрофа!
– Юля? – доносится откуда-то из-за шкафа. – Спасибо, что пришла.
Словно у меня был выбор! После того, как согласилась и оформилась на эту работу, мне остаётся только принять неизбежное. Я работаю на кафедре высшей математики чуть ли не личной помощницей заведующего кафедрой, женатого отца своей подруги, в которого влюблена. Нервный смешок слетает с губ:
– Начнём? А то эти объёмы работы кажутся мне бесконечными!
– Мне тоже, – отзывается Сергей Дмитрич.
Мне чудится, что тон его куда довольней, чем он старается показать. Да ну, глупости! Не мог же он всё подстроить специально?
– Можно спросить? – не выдерживаю я, пристраивая на подоконнике свой рюкзачок. – Чисто из любопытства.
– Да, конечно. Всё что угодно, – быстро проговаривает мужчина, снимая с верхней полки шкафа стопку папок.
– Как вы здесь оказались? Почему пошли работать именно в наш институт?
Он бросает на меня быстрый взгляд, тянет руки вверх, берёт очередную стопку работ и говорит:
– Причин было несколько: ты, Лена – если ты не в курсе, у нас натянутые отношения… Мне предложили место заведующего кафедрой, я согласился.
– А как же зарубежный колледж? – старательно отсекая всёличное, спрашиваю у него.
