Милашка для психа

Таня проснулась среди ночи от странных звуков.

Она села. За стеной, в гостиной, кто-то негромко разговаривал в странной манере… На английском… Очень томно и тошнотворно-сладко.

– О боже мой, – прошептала Таня, накрывая голову подушкой.

Она эти звуки могла бы узнать из тысячи. Любой человек с нормальной половой активностью мог бы узнать их из тысячи. Таня перевернулась, вжимаясь лицом в матрас.

Этого ей еще не хватало.

Тем временем, звуки стали громче. Любопытство брало верх, и Таня обреченно убрала подушку, прислушиваясь.

Стонали парень и девушка. Стонали так, что Таня, сама того не заметив, вскоре стала толкаться в матрас бедрами.

В трусах стало влажно.

Очевидно было, что псих ее провоцировал. Он делал это специально, только вот зачем.

Таня мучилась от ядерной смеси возбуждения и злости и ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось секса. Нет, не так. Ей хотелось трахаться, жестко и грубо, чтобы на следующий день все болело, а ноги отказывались сдвигаться.

И, что самое ужасное, когда она закрывала глаза, то видела психа перед собой – его тело, его сильные руки, его немаленький член внутри себя.

– Да твою ж мать! – рявкнула Таня, поднимаясь на ноги, когда стоны за стенкой стали еще громче.

Она рывком распахнула дверь и в несколько шагов пересекла гостиную, останавливаясь у дивана. Псих, он… Он даже в экран не смотрел. Просто лежал, подложив руки под голову, словно порно было лучшей для него медитацией. Или колыбельной. Или прекрасным способом вывести Таню из себя. Что, кстати говоря, у него получалось блестяще.

Таня схватила пульт и выключила телевизор. Дышала она при этом так, как будто сейчас взорвется.

– Чего ты добиваешься?! – спросила она, подходя ближе.

Псих не двинулся с места.

– Тебя.

– Я не идиотка, к тому же взрослая девочка, трезво оценивающая себя со стороны, а ты… Ты…

Псих вдруг резко встал и уставился на Таню, как будто впервые ее увидел.

– Ты красивая.

Таня выпрямилась. В груди у нее все клокотало, давненько она не чувствовала себя такой разъяренной.

– Что тебе нужно?

– Мне здесь удобно. Хорошо. А ты такая сексуальная…

Он сделал шаг вперед, и Таня почувствовала запах виски и сигарет.

– Ты пьян.

– Немного.

– Оо, нет. Ты в дрова. Ложись-ка спать, пока никто из нас не наговорил и не наделал глупостей.

Таня развернулась, чтобы уйти. Псих толкнул ее в спину, и она прижалась грудью к стене, а в волосы ее зарылись жесткие пальцы.

Пьяный псих должен был отвращать. Он должен был выглядеть, как типичное быдло, которого стоит бояться, только потому что он крупнее по размерам. Но… Нет. Пьяный псих был таким горячим…

– Отпусти.

Еще одно движение – и Таня оказалась лицом к лицу с ним, а спину приятно обдало прохладой.

– Не могу. Я же пьян.

Он подался вперед, губы его оказались в считанных сантиметрах от губ Тани.

«Только давай без стонов, держи себя в руках!» – умоляла себя Таня, но все, что она могла – просто дышать и ждать, чем же все это закончится.

Псих проехался ладонями по ее плечам, коснулся груди, а потом вцепился в ее бедра, прижимая к своим. Таня искала внутри себя страх или ярость, или хотя бы чертово раздражение, но она и правда слишком долго была одна, в окружении порнухи, своих игрушек и глупых мыслей о том, как было бы здорово встретить кого-то нормального.

Псих не был нормальным. И уже это должно было ее отпугнуть, но его чертовы руки блуждали по Таниному телу, хватали за бедра, сжимали за задницу, скользили по спине, и она…

Он сдалась.

Застонала, открывая шею, позволяя губам психа пройтись по ней.

Псих лизнул шею, потом – спустился к ключицам и вернулся к лицу, заглядывая в глаза.

Таня очень хотела попробовать, какими на вкус будут его губы. Горькие? С привкусом виски и сигарет, ведь именно так от него пахло? Она облизнулась.

Псих перевел взгляд на ее рот, и брови его вдруг сошлись на переносице, как будто он резко чем-то расстроился или… Разочаровался?

– Ты ведь хорошая девушка, Таня, – сказал он тихо.

– Да. Наверное… Я не знаю, – Таня с трудом дышала.

– Да. Ты хорошая. Даже слишком.

Он наклонился, коснулся губами Таниных губ. Легонько, осторожно. Таня ждала, что вот сейчас их обоих накроет, сейчас они бросятся друг к другу, поцелуй станет злым, колючим, болезненным, но от этого до невозможности страстным, и они оба просто сойдут с ума от страсти…

Но нет.

Оставив невесомый отпечаток своих губ на ее губах, псих отошел. Руки его были спрятаны за спину, как будто он боялся, что если освободит их – точно наделает глупостей.

– Я не понимаю, в какую игру ты играешь, – прошептала Таня, стараясь не умереть от стыда за то, что она почти растеклась под ним, за то, что ее тело буквально просило еще и еще.

Псих смотрел на нее, не моргая.

– Я и сам уже не знаю.

– Когда починят твою машину?

Глаза психа сузились – он явно не ожидал такого вопроса. С губ его слетел горький смешок.

– Ждешь момента, когда сможешь избавиться от меня?

– Я могу избавиться от тебя в любую минуту, – резко ответила Таня. – Мы говорили о паре недель. Твои пара недель прошли. Завтра я выхожу на работу – хочу, чтобы тебя здесь не было, когда я вернусь.

Она ушла, не дожидаясь ответа. Псих так и стоял, не шевелясь, когда она уходила, и Тане оставалось только надеяться, что он вспомнит утром этот разговор, а не будет ссылаться на то, что был слишком пьян.

* * *

Вот почему Таня терпеть не могла болеть. Валяться в постели с ноутбуком на коленях и часами пересматривать любимые сериалы – это, конечно, здорово, но выходить после больничного на работу – какое-то издевательство. Потому что всем насрать, что там тебе сказал доктор про «поберечь себя» и про физические нагрузки, которых стоит избегать. Ты жива, ты на обеих ногах, значит на тебе можно ездить… И совсем не в сексуальном смысле.