Тупак Юпанки - Я хочу летать
Я вздыхаю и пытаюсь проанализировать свои ощущения, чтобы понять, что делать дальше. Когда я успел поймать себя на мысли, что хочу Снейпа? Если честно, то ещё пять лет назад. После всё того же злосчастного поцелуя. С того вечера и до битвы я мучил себя ненужными и неуместными мыслями. Я старался выбросить образ зельевара из головы и не думать, зачем я его поцеловал. Но чем отчаяннее я пытался это сделать, тем ярче становились картинки у меня в голове. Я думал о нём постоянно. Все три дня до сражения. Представлял, что он может мне ответить после того странного вечера. Всё гадал, понравился ли ему поцелуй или вызвал отвращение. И если понравился, хотел бы он чего-то большего? Но потом обрывал себя и старался углубиться в детали предстоящего сражения. А по ночам… По ночам я мастурбировал, отпуская своё воображение, насколько было возможно. И тогда длинные чёрные волосы гладили меня по лицу, пальцы впивались в запястья, тонкие губы блуждали по моему телу, ладонь ложилась на мой член, и я кончал с громким стоном, а потом рычал от досады, что моя кожа ощущает только пустой воздух.
Кажется, с тех пор, как я переступил порог его дома, я запретил себе думать о Снейпе как о мужчине. Наверное, именно поэтому я без труда намазал ему ноги, поэтому предложил вымыть ему голову. Но когда я намыливал его пряди, моё тело, казалось, вспомнило что-то очень знакомое и давно забытое. Ощущение его тела рядом. Совсем как в тот вечер в его покоях. И я просто не смог противиться самому себе. Потому и позорно смалодушничал в коридоре. Но сейчас я понимаю одну простую вещь: несколько часов назад я дрочил, думая не о том Снейпе, который остался в ванной с намыленной головой, а о том, к чьим губам я прижимался в Хогвартсе. Но после того, что я увидел сегодня… Эти два человека начали быстро сливаться в единый образ. И от осознания этого на душе теплеет. Наверное, я всё же не ошибся. Это тот Снейп. Это… мой Снейп. И значит, мне нужно вернуться к нему, но…
Мои плечи опускаются сами собой, а из груди вырывается тяжёлый вздох, когда я вспоминаю. Клятва. Чёртова клятва, которую я ему дал. Она не позволит мне вернуться. Если я переступлю порог его дома, наверное, пол под ногами разверзнется, и какие-нибудь черти утащат меня прямиком в ад. Ну, нет, конечно. Мифических демонов и красочных эффектов не будет. Я просто свалюсь замертво прямо под ноги Милти. Я читал о том, как это бывает. Значит, обратной дороги нет. Я закрываю глаза и прячу лицо в ладонях. Я больше не увижу Снейпа, я больше не смогу к нему прийти, не смогу развеять все свои сомнения. И до конца своих дней, наверное, буду мучиться десятками вопросов, на которые так и не смогу получить ответы. Всё будет как прежде. У меня будет море сомнений, множество догадок, но ни одного чёткого ответа. Лишь вопросов прибавится.
Нет. Не хочу так. Я трясу головой и отдёргиваю руки от лица. Пяти лет неопределённости мне уже хватило. Не могу оставить всё как есть. Я должен узнать правду. Обязан хотя бы попытаться вернуться. Я должен попробовать, чего бы это мне ни стоило. Где-то в глубине души зарождается робкая надежда на то, что клятва наверняка не вечная. Ведь Снейп, кажется, не требовал с меня обещания убраться и больше никогда не переступать порог его дома. Я обещал лишь уйти. Но ведь это не должно означать, что я не могу потом вернуться. Или должно?
Я издаю глухой стон и со всей силы бью кулаком подушку. Хватит. Надоело. Надоело сомневаться, надоело мучиться неопределённостью. Больше не хочу так. Не могу. И я уже всё решил. Я точно знаю, что буду делать дальше. Завтра. Прямо с утра. Как только проснусь. Даже если не смогу уснуть. И пусть я испущу дух в снейповском коридоре. Больше не стану об этом думать. Неопределённость хуже смерти. Я решил. Я знаю. Я уверен. Я перестал сомневаться.
Мечтающий летать
Я почти не сплю ночью. Стоит мне только закрыть глаза, в голове начинают мелькать жуткие картинки. Моё чёртово кресло с дурацким колючим пледом, грязная ванная, протёртый ковёр в коридоре. Да, это — моя жизнь, и это — повседневные вещи, которые окружают меня на протяжении пяти лет. Но именно сейчас они кажутся мне кошмаром, а моя жизнь — чудовищной шуткой. Я не задумывался о своём существовании все эти годы. Просто привыкал к тому, что теперь имею. Но только сегодня понял, насколько моя жизнь далека от нормальной и как я жалок. Эти мысли заставляют меня проворочаться в постели всю ночь, сминая серые простыни. Я стараюсь не думать о Поттере как о единственном человеке, кто попытался вернуть меня к человеческой жизни, а не приемлемому существованию, которым я сейчас довольствуюсь.
С утра я зол. Под глазами залегли тени, о чём мне и сообщает глупое магическое зеркало на стене. Я коротко велю ему заткнуться. Едва эльф помогает мне подняться и переместиться в кресло, я прогоняю его. Я не хочу завтракать, не хочу, чтобы он втирал мне в ноги мазь, не хочу читать, не хочу смотреть в окно. Поэтому просто остаюсь сидеть возле камина, бессмысленно разглядывая беспокойный огонь.
Вдруг я слышу стук в дверь и поднимаю голову. Мне не нужно отвечать. Да я и не в состоянии. Не могу просто открыть рот и рявкнуть: «Войдите». Только замираю и продолжаю с недоверием и опаской коситься на дверную ручку. Она дёргается, дверь открывается. Порог комнаты нерешительно переступает Поттер. Его голова опущена, в руке какой-то бумажный пакет.
— Доброе утро, — тихо бормочет он. Его голос дрожит. Он кусает нижнюю губу.
Поначалу я боюсь, что меня просто разорвут эмоции, но я на удивление спокоен и невозмутим. В груди что-то покалывает и отдаётся слабой болью во всём теле. Но я стараюсь сохранить хладнокровие. Я открываю рот и отвечаю ему. Просто так. Чтобы не молчать. И чтобы посмотреть, что из этого получится.
— Доброе утро.
Поттер тут же поднимает голову, и в его глазах загорается живой огонёк. Он быстро озирается, видимо, в поисках стула, но потом, передумав, просто подходит чуть ближе ко мне. Его взгляд блуждает по ковру, по моему креслу и ногам. Но в глаза он мне не смотрит. Я молчу, потому что не знаю, что ещё могу сказать. Поттер нервно облизывает губы, прочищает горло, сглатывает, теребит в руках пакет, переминается с ноги на ногу, хмурится. Я не выдерживаю первым.
— Что это? — я киваю на пакет.
Он тут же поднимает на меня взгляд и робко улыбается.
— Я тут… Это… В общем, это вам. Я думал, это немного поднимет вам настроение. Купил сегодня утром. В лавке напротив. У меня возле дома лавка со сладостями. Знаю, вы их не любите. Но я вам принёс.
Он беспомощно умолкает, и его плечи опускаются. Да, после произнесения такой ахинеи я бы тоже чувствовал себя жалким. Он снова кусает губы и вцепляется в пакет. Мы опять молчим. Я еле слышно вздыхаю, но он моментально поднимает голову и перехватывает мою улыбку, которую я безуспешно пытаюсь согнать с лица. Наверное, это придаёт ему уверенности, потому что он открывает пакет и начинает тараторить:
