Delen (Dementor) - Что за тень в твоей душе
«Неужели я виновен в этом?» - спрашивал себя Дамблдор. Макгонагалл сегодня упоминала о плохой наследственности мальчика, мол, Джеймс хоть и был хорошим человеком, но все же отличался некоторыми склонностями к жестокости и насилию. Снейп радостно это подтвердил - он же всегда был жертвой. Не стоит забывать, что весь прошлый учебный год, разум Гарри подвергался вторжению со стороны Лорда Воландеморта. Трагедия, произошедшая в Министерстве у него на глазах, также повлияла на мальчика. И если добавить в этот список счастливое детство у Дурслей, постоянные неприятности, в которые тот попадал, высмеивание его на всю страну с помощью Пророка и пророчество, которое он открыл ему несколько месяцев назад, то вот они причины его сегодняшнего состояния. От этого можно с ума сойти взрослому человеку, не говоря уже о хрупком подростке.
«Нет, таки он виноват во всем этом» - заключил Альбус Дамблдор. - «Пора спасать мальчика, иначе себе дороже будет».
- Гарри, я хочу извиниться перед тобой, - начал было Дамблдор, но его прервал неопределенный звук, издаваемый подростком. Тот сполз с кресла на пол, закрыв лицо руками. Дамблдор кинулся к Гарри, думая, что тому плохо, но тут же отскочил, так как мальчик, весь перекошенный от гнева, бросился на него.
Схватил директора за мантию, он со всей силы тряхнул старика и толкнул того в кресло. Портреты хором ахнули. Феникс заверещал от испуга. Директор не издал ни звука. А далее из мальчишки полилось все, что у него накопилось в душе за это лето. Кабинет подвергся такому же тотальному разрушению, что и после возвращения из Министерства. Дамблдор, все также молча, за этим наблюдал и слушал. На этот раз мальчик изъяснялся более связно, чем вначале лета, к тому же серьезности его монологу придавала целая связка слов «непристойного» характера. Подросток, что еще скажешь.
Когда он выговорился, то просто повалился в кресло, допил воду из стакана и уже абсолютно спокойно добавил:
- Я понимаю, что вы видите меня насквозь и у вас терпение просто ангельское, но может, хватит выставлять себя дураком в глазах окружающих. Вас же уважать перестанут.
Дамблдор счастливо заулыбался. Он был прав на счет мальчишки. Что ж, не все так плохо. И главное - вполне исправимо.
- Господи, Гарри, да я такой всю свою жизнь, и ничего - до Великого волшебника дожил, так что мне простительно. - Засмеялся он.
Гарри обреченно закусил губу. «Двинуть ему, что ли, между глаз» - пронеслась мысль.
Потом он обратил внимание на то, что портреты не двигались на стенах. ХА-ха, те онемели и их парализовало. Таких разборок тут не было с прошлого года, когда Дамблдор удрал из-под носа Фаджа.
Гарри усмехнулся. Дамблдор принял это как сигнал.
- Вот и отлично. Вижу, ты успокоился. Теперь ступай в свою башню, отдохни, поспи, а завтра все образуется. Малфой пусть себе выпендривается. Из моей идеи может что-то и получится, если ты, конечно, не будешь его на переменах пытать, а то он просто сбежит. - Хитро посмотрел на Гарри директор.
Тот довольно покраснел.
- Не обещаю. Вы же знаете, какой я неуравновешенный, а он и Снейп, да-да знаю, профессор Снейп тем и живут, чтобы унизить или оскорбить меня. Я буду защищаться. Непростительные постараюсь не применять, - торжественно поклялся Гарри Поттер.
Конечно, он имел в виду, что будет использовать все остальные заклинания, выученные им этим летом. Пожелав спокойной ночи, гриффиндорец направился к двери. Уже находясь на лестнице, он расслышал тихий голосок, обращенный, скорее всего к Альбусу Дамблдору:
- Ты больной!
7 ГЛАВА.
Ленивые солнечные лучи проникли сквозь занавески на окнах и заставили Гарри Поттера открыть глаза. Еще на Тисовой улице он привык просыпаться с восходом солнца. Он знал, что время - это золото, и глупо тратить его на всякие сновидения.
В комнате все еще спали. Тишину нарушал лишь негромкий храп Невила. Рон обычно храпел первую половину ночи, а Невил - вторую. Сговорились что ли? Гарри тихо отодвинул красный полог и встал с постели. Пока честной народ спит, он займется собой. Контрастный душ - то, что надо.
Вернувшись в комнату через полчаса, уже полностью одетым и причесанным, он на цыпочках подошел к кровати Рона. Тот самозабвенно обнимал подушку. Решив, что Рыжий точно не примет его распорядок дня, Гарри решил его не тревожить, хотя хотелось… жутко. Не торопясь, он спустился вниз, в гостиную Гриффиндора.
Так хотелось сейчас прогуляться по свежему воздуху, побродить у озера, пройтись босиком по траве, но, увы, все входы-выходы в замке были еще запечатаны. Что делать? Он открыл окна в гостиной, впуская свежий утренний воздух в помещение. «Надо будет попросить Добби, чтобы он делал это каждое утро», - подумал Гарри. Кстати, о домовиках. Пора Кикимеру в коллектив. А то уже с людьми разучился общаться. «Мамаша Блек, да Мамаша Блек». А здесь он будет учиться у других эльфов культуре общения, и ему помогать - «в учебе». При этой мысли парень хищно улыбнулся. Надо будет перетереть это с директором.
Гарри удобно устроился в кресле с очередным томиком, посвященным тем заклинаниям, которые в Хогвартсе станут изучаться, только если Воландеморт станет его директором и наколдовал себе бокальчик… Ну не любил он кофе, а другого просто не умел. Коньяк как-то уж слишком для утра в первый учебный день. На досуге он попробует трансфигурировать сухари в пироги, а пока ему сильно это не нужно.
Книга была интересной. В ней детально описывалось создание различных магических защитников. Патронус был одним из них и служил для отпугивания дементоров, а также для передачи информации. «Блин, - подумал Гарри, - а мой Сохатый-то еще не говорит. М-м, надо исправить сей дефект», и он начал практиковаться, согласно инструкций. За каких-то два часа его Патронус, бегающий по гостиной, научился реагировать на его приказы и говорить некоторые слова. Под конец занятия Гарри решил научить своего оленя кричать «Подъем». Что из этого вышло, Мальчик-который-выжил будет вспоминать до старости лет.
Без чего-то семь Гарри Поттер отправил Сохатого в свою спальню, чтобы разбудить одного рыжего соню. Тот «просветил» в указанном палочкой направлении и через пару секунд башню Грифиндора, а не только спальню, как предполагалось, взорвал его усиленный в сто крат голос: «Подъем!».
Отовсюду стали разноситься вопли, сулящие жестокую расправу шутнику. Гарри понял, что перестарался с громкостью, и его сейчас будут убивать всем факультетом. Так и вышло.
Первой в гостиную влетела Гермиона Грейнджер. У Гарри отпала нижняя челюсть, когда он увидел ее ночную рубашку. У Гермионы, в свою очередь, тоже, но при виде блистающего Гарри Поттера в кресле с бокалом явно не компота. С противоположной стороны гостиной показался Невил в пижаме в клеточку с перекошенным от страха лицом:
