Шахразада - Грехи царя Омара
«И которую ты, да простит мне Аллах эти слова, готов предать уже сейчас». Амани давно уже поняла, куда клонит сын. Да он, собственно, и не пытался что-то скрыть от царицы. И сладостный миг взаимопонимания согрел мать и сына. Пусть это было взаимопонимание заговорщиков.
– Но Мансур, да будет Аллах мне судьей, я не думаю, что тебе следует заботиться о будущем этой дружбы. Да, она росла вместе с вами. Но это была дружба детей. И не дело наследнику престола беспокоиться о том, какой будет участь его друзей детства. Высшие соображения должны двигать тобой, мой мальчик. Ибо судьба страны, ее честь зависят от твоего решения. Если ты будешь силен, то многие твои поступки окажутся в глазах народа мудрыми и оправданными. А вот если дашь слабину, позволишь чувствам взять верх над разумом… О-о-о, незавидна судьба такого царя. Да и такого государства…
– Да, матушка, я это понимаю. Мне немного жаль давней дружбы. Но высшие соображения, да восхвалена будет в веках твоя мудрость, действительно должны стать для меня более важными.
Вновь перед царицей Амани сидел уверенный в себе молодой мужчина. Он более не был меланхоличен, не был печален. Возможно, слова матери, созвучные его собственным мыслям, сожгли в молодой душе что-то очень нужное человеку, но не правителю. Жестокость царедворца вновь стала лицом царевича Мансура.
– Наверное, о великая царица, это прозвучит странно, но я больше опасаюсь одного своего брата, Саида.
– Я не удивлена, мой мальчик. Саид решителен, отчаян, в трудную минуту он принимает решения, не всегда задумываясь о высших соображениях… И потом, он хорош собой и его обожают девушки… Он отчаянный храбрец, и потому его любит войско. И, увы, этого вполне достаточно, чтобы опасаться такого соперника.
– Да-да, моя мудрая матушка, именно так. Валид еще молод, и науки значат для него куда больше, чем власть… А вот Саид…
– Думаю, мой мальчик, ты начал беспокоиться раньше времени. Отец, да, немолод, но вполне силен. И он не отдаст трон в руки рубаки или слабака… А потому, полагаю, тебе следует, как и раньше, спокойно полагаться на силу и отвагу Саида и на знания и мудрость Валида. Эти юноши твои братья, а голос крови иногда так силен…
Царица говорила это и с радостью видела, что сын и сейчас ее прекрасно понял. Понял, что она хотела ему сказать: «Не беспокойся, мальчик мой. Я думаю точно так же. И теперь позволь мне обеспокоиться вместо тебя…»
– Благодарю тебя, моя мудрая матушка. Твои слова, как всегда, да хранит Аллах милосердный тебя от быстротечного времени, утешили меня. А прохладная вода твоего здравомыслия остудила мои порывы. Я удаляюсь от тебя с благоговением и радостью.
Мансур поклонился царице и, поцеловав ей руку по новому ромейскому обычаю, что начал проникать и за высокие дворцовые стены, покинул женскую половину.
Мать и сын отлично поняли друг друга. Судьба соперника была решена.
Макама одиннадцатая
Платаны, окружившие площадку для разминки, покрылись росой. Песок чуть отсырел, а в ветвях деревьев еще жила ночь.
Но по-утреннему хмурые молодые люди уже выстроились вдоль длинной стороны песчаной площадки, ожидая того мига, когда появится учитель, мастер в четырех разделах[2], принявший, кроме мирского имени, еще и имя давнего учителя боевых искусств. Итак, четырнадцать юношей и девушек (да-да, девушек, ибо женщине оборона иногда куда нужнее, чем мужчине) ожидали появления «учителя Фуюя». Юные лица были спокойны, тела расслаблены, но в глазах уже светился особый огонек. Так смотрит ученик на трудную задачу, которую ему предстоит решить.
И вот учитель показался. Конечно, в нем не было ничего от внешности наставников из далекого монастыря – был он высок ростом, широк в плечах, светлокож и необыкновенно горбонос. Черные волосы заметно посеребрила седина, но кожа была по-юношески молодой, без морщин и темных пятен. Словом, учитель выглядел лишь чуть старше своих учеников.
И вот этот необыкновенный человек вышел на середину песчаной площадки и хлопнул в ладоши. Под платанами показался мальчишка с барабаном и, услышав этот короткий хлопок, принялся отбивать такт. Юноши и девушки заняли свои места, и началась разминка, прерываемая лишь командами на понятном этим пятнадцати языке, и короткими резкими выдохами, что сопровождали движения.
Мерный рокот барабана, казалось, должен был заворожить любого, но ученики становились все сосредоточеннее и внимательнее. Солнце, поднимавшееся все выше, освещало молодые лица, которые поражали внутренней уверенностью. Учитель, проходя мимо учеников, невольно любовался делом своей жизни – пусть эти юноши и девушки немногочисленны. Но они сильны своим самоуважением. А потому и другие их ценят и уважают, и, значит, когда-то наступит день, когда они окажутся не на последних ролях в государстве, где уже много лет жил учитель, в стране Аштарат, которую по праву считал своим домом.
Последовал еще один хлопок в ладоши, и ученики разделились на пары. Начался учебный бой. Конечно, учитель не позволял, чтобы юноша становился соперником девушки. Но его подопечные и сами знали это. Обменявшись вежливыми поклонами, но не отводя взгляда, молодые люди сошлись в схватках. Песок, вздыбленный ногами, мгновенно высох, а суровые платаны своей прохладной стеной охраняли от посторонних взглядов и учителя, и учеников.
Но не все взгляды были посторонними. Вот в тени раскидистого дерева показалась высокая светловолосая девушка. Это была София, внучка дворцового библиотекаря и дочь знахарки и колдуньи, которая уже много лет являлась самым доверенным лекарем властителя этой прекрасной земли, Мкртича Первого. Был властитель вдов, молод, но весьма мудр. В его стране не считали женщин людьми второго сорта, преклоняясь перед умом и красотой вполне открыто. Мудрости властителя хватало и на то, чтобы приглашать в свою небольшую, но уютную страну учителей, мыслителей и мастеров со всего населенного мира.
Процветала небольшая, но уютная страна, родившая красавицу Софию, скрывающуюся сейчас в тени платана. Точнее, делающую вид, что скрывается. Ибо спрятаться от глаз своего любимого София вовсе не желала. Наоборот, она очень хотела, чтобы он – прекрасный Тимур, гордость учителя, – обязательно увидел ее. С некоторых пор оставаться долго без своего любимого София не могла. И потому прибегала посмотреть на то, как упражняется ее возлюбленный.
Конечно, Тимур сначала сердился, когда видел под деревьями тоненькую фигурку. Но мудрый учитель как-то, заметив это, сказал ему:
– Тимур, не стоит сердиться на Софию. Она влюблена и хочет быть к тебе как можно ближе. Этим следует гордиться…
