Без прелюдий (СИ) - Шагаева Наталья
Глава 17
Константин
Просыпаюсь, открываю глаза и понимаю, что Наташи нет в постели. Беру с тумбы наручные часы, смотрю на время. Еще рано.
Ну, Наталья Николаевна, это даже оскорбительно. Я полагал, я вымотал вас за прошедшую ночь. Ванной мы не ограничились, переместились в спальню, выпили по бокалу вина. Лениво поговорили ни о чем, и я снова мучительно долго ее трахал. Уже не так быстро и не так грубо. Хотя в конце все-таки животная похоть взяла верх, и я сорвался на жесткость. Но Наташе зашло. Ее крики, которые я заглушил ладонью, чтобы не шокировать дочь, служили для меня комплиментом.
Поднимаюсь с кровати, иду в душ, чтобы окончательно проснуться, привожу себя в порядок, одеваюсь, выхожу. В гостиной со стороны кухонной зоны пахнет едой и кофе.
Сама заказала завтрак? Умница.
Иду на запах и наблюдаю картину маслом.
Наташа сама готовит, ловко переворачивая на сковороде оладьи. Я даже не знаю, нравится мне или нет. Скольжу по ней взглядом. Такая домашняя, в просто бежевом спортивном костюме, волосы собраны в небрежный пучок. Готовит. Открывает набор маленьких баночек с джемами, сексуально облизывает палец. Прямо идиллия. Дом, камин, ребенок наверху, женщина на кухне. Собаки только не хватает. Но я это уже все проходил, и ничего не вышло. Брак не мой формат. И не потому, что мне нравится быть холостым. Мне не нравятся компромиссы в браке, на которые я не иду. Женщин это душит, и вся идиллия растворяется. Превращая брак в брак. В насилие над собой, если хотите.
— Завтрак должны были накрыть к девяти. Не нужно было готовить, — привлекаю к себе внимание.
— И вам доброе утро, Константин Леонидович, — иронично произносит Наташа.
Подхожу к ней, опускаю руку на талию, целуя в висок, вдыхая ее запах. Меня приводит в восторг от того, что на Наталье мной запах.
Это все лишнее. Вот эти проявления нежности с утра. Сухого «доброе утро» было бы за глаза. Но я делаю то, что делаю. И тоже не понимаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, определенно хорошо. Значит, эта женщина задержится в моей постели дольше, чем другие. С другой — это надежда для Натальи, что между нами может быть нечто большее, чем секс. Отпускаю ее, беру чашку, подставляя под кофемашину.
— А зачем тогда это обилие продуктов в холодильнике? — указывает лопаткой и снова деловито переворачивает оладьи.
— Просто базовая комплектация, готовить было необязательно, — голос отчего-то недовольный. Сам на себя раздражаюсь. Ничего же критичного не происходит. Но эта женщина пытается перейти границы, и у нее получается.
— Ну вы, Константин Леонидович, можете заказать себе завтрак. Раз брезгуете мою вредную выпечку. А мы так и быть, отравимся с Дашкой этой базовой комплектацией, — язвит, выкладывая оладьи на блюдо.
Еще один факт, который меня удивляет в этой женщине. Она не обижается, не психует. Просто принимает меня такой вот циничной сволочью. Улыбаюсь. Да вы идеальная женщина, Наталья.
— Даша где?
— Спит еще. Она может и до обеда проспать, если не разбудить.
— Не надо будить, пусть ребенок выспится, — забираю свою чашку кофе и подставляю вторую для Натальи. — Латте, капучино, эспрессо, раф? — интересуюсь у нее.
— Раф, — спокойно отвечает, смазывая оладьи сливочным маслом.
— Давай позавтракаем на улице, оденься теплее.
Беру наш кофе и выхожу на террасу, садясь в плетеное кресло. Застегиваю куртку. Морозно, но свежо. Наталья выходит ко мне с тарелкой оладьев, в которой стоят маленькие розетки со сметаной, джемом и сгущенным молоком. Ставит блюдо на стеклянный стол между нами, садится, кутаясь в пальто, принимает от меня кофе и делает глоток, с наслаждением прикрывая глаза.
— Хорошо здесь, — выдыхает. — Когда заработаю денег и выйду на пенсию, куплю себе домик где-нибудь подальше от города.
— Заведешь козу и посадишь огород? — усмехаюсь я.
— А почему бы и да, — усмехается в ответ. — Буду делать сыр, закатывать банки и сбывать это богатство на фермерском рынке.
— Ух, какая вы интересная женщина, Наталья. Все-таки есть в вас предпринимательская нотка. Хочешь, открою тебе сыроварню?
— Да бог с вами, Константин Леонидович, я не рассчитаюсь. Моей натуры не хватит.
Смешно.
Тяну руку к оладушку. Пахнет вкусно, выглядит аппетитно. Но неожиданно получаю шлепок по ладони.
— Не трогай! Это же чистейший глютен, углеводы и сахар. Ваш избалованный организм этой отравы не переварит.
— Злопамятная, — с улыбкой качаю головой и все-таки беру оладушек, макаю в сметану и съедаю под ее хитрым взглядом.
— Вкусно, — комментирую я.
— Да ладно? — смеется. — Кушайте, Константин Леонидович, — двигает ко мне тарелку.
Дальше мы просто завтракаем и наслаждаемся природой.
Откидываю голову на спинку кресла и смотрю в ясное небо.
— Ты был женат? Или холостяк — это убеждение? — интересуется Наталья.
— Холостяк — это убеждение. Но я был женат. Развелся около десяти лет назад. Есть сын, восемнадцать лет, учится в Европе.
— Женщина не выдержала ваших циничных закидонов? — снова язвит. Но меня это не раздражает. Мне отчего-то в кайф такие диалоги. Была бы на месте Натальи другая женщина, заставил бы прикусить язык.
Да вы ведьма, Наталья.
Уже страшно, куда меня с вами занесет завтра.
— Начиналось все банально. Приятная женщина, привлекла меня. Женился, потому что вроде положено и нужен наследник. Лет пять жили нормально, она в декрете, потом с ребенком. Дом, уют, быт, нормальный секс. Потом моя супруга заскучала и захотела заняться своим делом. Я был против. Я тираничен и консервативен в отношениях.
— Я заметила, — выдыхает Наталья.
— Но она настаивала, устраивала истерики, сокрушалась что превращается в клушу и деградирует. Купил ей салон красоты. В качестве игрушки. Но супруга стала играться всерьез. Втянулась, развилась, стала бизнес-леди. Открыла филиалы. С моей помощью, конечно. И вот уже готовит и создает уют домработница, а сына воспитывает няня. Мы встречаемся за завтраком, обмениваемся парой фраз и расходимся до ночи. У нее своя жизнь, у меня своя. Мы остыли друг к другу, как и наша постель. Я пытался прекратить все это и вернуть супругу на свое место женщины в доме. Но наткнулся на очередную истерику о том, что эгоист. Оставил как есть… Пустил на самотек. Завел любовницу, она любовника. Мне плевать, с кем она, ей тоже. Брак стал номинальным, для видимости ради сына. А потом мне это надоело, и мы обоюдно разошлись. В общем, я понял, что не умею уступать и искать компромиссы, связывать себя узами брака больше не хочу, — неожиданно для себя откровенно выдаю я.
— Не жалеешь? — спокойно спрашивает Наталья.
— Нет.
— Ясно.
— И что тебе ясно? — поворачиваю к ней голову. Задумчивая.
— В вашем браке не было любви ни с ее стороны, ни с твоей, поэтому вы так спокойно друг друга отпустили.
— Любви? — иронично усмехаюсь. — А в твоем браке она была?
— Нет, — выдыхает.
— Так, может, любовь — это миф для подростков?
— Может, — пожимает плечами. Но настроение ее меняется. Не комментирую. Незачем развивать эту тему.
Дальше все идет по плану. Катание на лошадях оборачивается фотосессией для девочек, в седло они сесть не решаются даже под руководством инструктора. Катаюсь только я. Девочки же кормят лошадей и обнимаются с ними. Отправляю Дашу на массаж, затаскиваю Наталью в спальню, где трахаю ее у стены. Сначала сладко и тягуче, нашептывая ей пошлости, а когда она кончает, уже отрываюсь по-взрослому.
Обедаем. И отправляемся назад.
Всю дорогу Даша уже более расположена ко мне, болтает и показывает Наталье фотографии. Я молча веду машину.
Курить хочется.
Хотя почти бросил. Несолидно уже в моем возрасте. И на женщину западать как мальчишке тоже не солидно, даже пошло. Гоню эти мысли от себя, утешаясь тем, что это просто эмоции, которых мне и не хватало, но они быстро пройдут, и все встанет на свои места…
