Меган Максвелл - Ты только попроси
Эрик закрывает глаза и притягивает меня к себе. Я не сопротивляюсь.
— Извини, Джуд… Ты права. Прости меня.
Я все еще рассержена.
Пытаюсь вырваться, но он не позволяет. Поднимает меня и переносит в просторную душевую кабинку. Пока нас обволакивает теплая вода, он говорит:
— Развернись.
Мне понятны его намерения.
— Нет!
Он улыбается. Наклоняет голову и снова приподнимает меня:
— Ладно.
Я ощущаю, как его твердый пенис упирается в меня. Он приближает свои губы к моим. Я резко отклоняюсь назад.
— Что ты делаешь?
— Кобру.
— Кобру? — удивленно переспрашивает он.
У него растерянное лицо. Плохое настроение улетучивается.
— В Испании «играть в кобру» означает, что ты уклоняешься, когда кто-то хочет тебя поцеловать, — объясняю я.
Он развеселился, и его улыбка меня успокаивает. Я обхватываю его ногами.
— Если я поцелую тебя, ты снова увернешься? — спрашивает он, не приближаясь ко мне.
Делаю вид, что задумываюсь, но, снова почувствовав его напряженный член, шепчу:
— Нет… если ты меня трахнешь.
Боже! Что я сказала?
Я произнесла слово «трахнешь»?! Если бы меня услышал отец, он бы целый месяц мыл мне рот мылом.
Чувствую себя такой недалекой, но это чувство вмиг исчезает, когда я вижу улыбку Эрика. Он берет в руку член и проводит им по моей киске. Развратница… Я чувствую себя развратницей. Плохой. Дрянной. Он наклоняет меня, и я берусь за металлический поручень.
— О чем ты попросила меня, малышка?
Моя грудь вздымается от возбуждения.
— Трахни меня!
Ему нравятся мои слова. Распаляют его. Я вижу это в его глазах.
Его член становится еще тверже. Еще неистовей.
Я уменьшаю напор душа и чувствую, как открывается моя плоть, чтобы принять восхитительный мокрый член. Да! Впервые его кожа встречается с моей, и это изумительно. Поразительно.
Я еще больше возбуждаюсь, когда чувствую, как его яички бьются об меня, и крепко обхватываю его за плечи, пытаясь продлить наслаждение. Но Эрик, как всегда, не позволяет мне перехватить инициативу. Кладет руки на мои ягодицы, крепко сжимает их, слегка шлепает, чтобы я на него посмотрела, и продолжает двигаться во мне.
Звук наших сталкивающихся в унисон тел доводит меня до экстаза. Закрываю глаза и улетаю.
— Смотри на меня! — требует он. — Если тебе нравятся мои глаза, смотри на меня.
Открываю глаза и впиваюсь в него взглядом.
Голубые глаза околдовывают меня. Его лицо напряжено, рот приоткрыт. Я еще больше возбуждаюсь. Он меняет ритм движений, и я кричу, запрокинув голову.
— Смотри на меня. Всегда смотри на меня, — требовательно повторяет он.
Крепко хватаюсь за плечи и смотрю на него. Его взгляд говорит со мной. Он просит меня, чтобы я кончила. Требует, чтобы я показала ему это, и, когда больше не могу сдерживаться, я впиваюсь ногтями в его плечи, и у меня вырывается крик отчаянного, невероятного наслаждения.
— Да… вот так… кончай для меня.
Моя киска сжимается и достигает желаемого. Он упивается тем, что дарит мне экстаз. Он выводит из меня пенис и, тяжело дыша, кусает меня за плечо.
Вода обливает наши тела. Это был настоящий секс. И я сознаюсь, что мне он понравился так же, как и ему.
Эрик добавляет немного холодной воды. Я взвизгиваю, и мы дурачимся под душем.
12
Спустя час мы смакуем клубнику, лежа на кровати. Я была приятно удивлена, когда рядом с шампанским, кстати, уже второй бутылкой, обнаружила вазу с горячим шоколадом. Макаешь клубнику в шоколад, кладешь ее в рот и чувствуешь, как она тает.
Райское наслаждение!
Эрик наблюдает за мной и улыбается. Он расслаблен, получает удовольствие от момента, и мне спокойно на душе. Ему нравится слизывать с моих губ остатки клубники и шоколада. Это прикосновение похоже на нежный поцелуй. На то, что Эрик никогда мне не давал. Его поцелуи всегда были дикими и властными.
На его мобильный приходит сообщение.
— Он у тебя всегда включен? — спрашиваю.
Эрик кивает.
— Да. Я всегда должен быть в курсе дел компании.
Встает, просматривает сообщение и возвращается в кровать. Я кладу в рот клубнику. Восхитительно.
— Судя по всему, тебе нравится шоколад.
— Да. А тебе нет?
Он пожимает плечами и не отвечает.
— Тебе не нравится сладкое?
— Если это ты, то нравится.
Мы смеемся.
— У тебя дома нет сладостей?
— Нет.
— Почему?
— Потому что сладкое не сводит меня с ума.
— Ты живешь только в Германии?
Он не отвечает.
Но по его выражению лица понимаю, что вопрос ему не понравился.
Я хочу знать о нем больше: есть ли у него собака, или кошка, или еще что-нибудь, — но он не подпускает меня к себе. Как только я начинаю о нем говорить, он полностью закрывается. Я взволнованно осматриваюсь, и мне на глаза попадается видеокамера.
— Она до сих пор снимает?
— Да.
— Можно посмотреть, что там есть интересного?
— Ты думаешь, интересно смотреть, как ты ешь клубнику в шоколаде?
Мы снова смеемся.
— А можно посмотреть, что было раньше?
Эрик кивает.
— Да. Только нужно подключить камеру к телевизору.
Я никогда не снимала себя, когда занималась сексом, и меня распирает любопытство.
— Ты не против посмотреть?
Эрик делает глоток и приподнимает бровь:
— Ты хочешь?
— Да.
Он решительно встает.
Берет из кейса шнур, подсоединяет камеру к телевизору и, взяв маленький пульт дистанционного управления, говорит, усаживаясь на кровати и прижимая меня к себе:
— Готова?
— Конечно.
Он нажимает на кнопку, и через несколько секунд я вижу себя на экране. Забавно. Мой голос как-то странно звучит, и его голос тоже. Макаю еще одну клубнику в шоколад и смотрю запись. Эрик завязывает мне руки, и мы смеемся. И тут я заливаюсь румянцем: вижу, как Эрик стоит на полу у меня между ног и целует мою возбужденную киску.
— Боже мой, какой стыд!
Эрик улыбается и целует меня в шею.
— Почему, дорогая? Может, тебе тогда не понравилось?
— Конечно, понравилось. Просто…
Но продолжить не могу. Смотрю, как Эрик привязывает меня к изголовью кровати, завязывает глаза платком и скользит вдоль моего тела, задерживаясь губами на сосках и пупке. Это меня заводит. Эрик спускается к моей киске. Он наслаждается ею, и я вижу, как открываюсь перед ним. Он опускается еще ниже, до щиколоток, даря мне нежные поцелуи.
Я улыбаюсь, упиваясь увиденным.
Не могу оторвать взгляд от телевизора, когда вижу, что он встает с кровати. Я по-прежнему лежу с завязанными руками и глазами, а он подходит к музыкальному центру и добавляет громкость. Через несколько секунд открывается дверь комнаты.
