Кристен Эшли - Для тебя
Видимо, ему позвонил Алек.
— Сестрёнка, — прошептал Морри, и я закрыла глаза. Он давно не называл меня сестрёнкой, с самого детства, и я соскучилась по этому.
Слёзы так и не пришли.
— Хочешь кофе? — спросила я.
Морри отстранился и оглядел меня. Ему не понравилось то, что он увидел, и всё же он сказал:
— Да.
Я налила ему чашку, и мы потягивали кофе, когда в дверном проёме появился Алек.
При свете мне в глаза бросился шрам под его левым глазом. Небольшой сморщенный полумесяц размером с ноготь большого пальца. Мне он показался на удивление маленьким, учитывая, что в то время, когда Алек его получил, крови было чертовски много.
Как всегда при виде этого шрама, меня затопили воспоминания. Шестнадцатилетний Алек молча сидит на крышке унитаза в ванной моих родителей, а четырнадцатилетняя я стою перед ним и стираю с его лица кровь одним из маминых влажных полотенец. Входит Морри и приносит лёд, я заворачиваю лёд в полотенце и прикладываю к ране под заплывшим глазом Алека. Заходит папа, оглядывает Алека — его измазанное в крови лицо, содранные костяшки пальцев, распухшие и покрытые кровью, — и замечает, как тот держится, словно ему больно пошевелиться. «Полиция едет к тебе домой, Колт, а ты едешь со мной, Джеки и детьми в больницу», — говорит папа.
Тогда папа впервые назвал его Колтом. С тех пор он обращался к нему только так.
— Господи, что за херня, Колт? — сказал Морри, увидев его. — Мамин и папин бар? Серьёзно? Кто, блядь, мог это сотворить?
Алек перевел глаза на Морри и покачал головой.
«Хороший вопрос», — подумала я. Труп позади бара? Безумие. Маму и папу любили в городе. Так же, как и их родителей. И Морри тоже.
Меня? Не уверена. Возможно. По крайней мере когда-то давно.
— Ты позвонила девять-один-один, — сказал Алек, и я повернулась к нему, стараясь не смотреть в глаза.
— Да.
— Ты её обнаружила?
— Да.
— Что ты делала в переулке?
Я уставилась на него невидящим взглядом, а потом сказала:
— Дэрил.
— Блядь, грёбаный Дэрил, — буркнул Морри. Теперь он злился.
— Дэрил? — спросил Алек.
— Он никогда не выносит мусор. Я каждый вечер ему напоминаю. У парня в голове ничего нет, — сказал Морри чистую правду и запустил руку в свою густую светлую шевелюру. — Оставляет его около чёрного хода и забывает. Первый, кто приходит утром, обычно я или Феб, выносит его.
Это не совсем правда. Обычно первой с утра прихожу я, а не Морри. Хотя должна признать, что иногда, а именно в редкие выходные, такое случалось.
— Ты работала вчера вечером? — спросил меня Алек, и я покачала головой.
— Нет.
— Я работал, — вставил Морри.
Алек повернулся к нему:
— Энджи была здесь?
Морри кивнул:
— Чувак, она всегда здесь.
Это правда. Энджи была завсегдатаем. Ещё она постоянно одевалась, как шлюха, постоянно напивалась и постоянно трахалась с любым, кто помогал ей убегать от терзавших её демонов. Хотя очевидно, что эти усилия ни к чему не приводили, потому что она всегда возвращалась, обычно следующим вечером. Энджи не была страшной, если не присматриваться и не видеть, как её образ жизни сказывался на состоянии кожи. Так что она не страдала от отсутствия кавалеров.
— Она ушла с кем-то? — спросил Алек у Морри.
Морри смешно дёрнул шеей, как делал всегда, когда ему было неловко, словно ему жали воротник рубашки и туго затянутый галстук, хотя сейчас на нём была футболка и толстовка на молнии с капюшоном.
— Кори, — сказал он после паузы.
— Твою мать, — пробормотал Алек.
Это точно.
Жена Кори, Бетани, беременна их третьим ребёнком. Кроме того, она скандалистка и наверняка закатит сцену. Кори не впервые сбивался с пути. Чёрт, Кори и ко мне подкатывал не однажды, предварительно напившись для храбрости. И не впервые Кори засовывал свой член в Энджи. И этот раз также не станет первым, когда Бетани об этом узнает. Хотя это будет первый раз, когда на следующее утро Энджи обнаружили мёртвой в переулке и Кори окажется замешанным в полицейском расследовании.
— Видел вчера кого-нибудь незнакомого? Кто вызвал бы у тебя нехорошее предчувствие? — спросил Алек Морри.
Если бы Морри сказал, что кто-то вызвал у него нехорошее предчувствие, Алек ручался бы своей карьерой. Они оба читали людей как книги, и так было всегда. У меня никогда не получалось соврать никому из них, ни разу, хотя я пыталась. Не удивительно, что Алек стал полицейским. Даже если с первого взгляда и не скажешь, учитывая, кем были его родители и каким он сам был раньше. И не удивительно, что Морри стал управлять баром. Даже в нашем городке, не слишком большом, но и не слишком маленьком, хватало постоянных посетителей. И всё же неприятности случались, особенно когда проводились гонки и сюда мог заглянуть кто угодно. Нужно уметь отличать хорошее от плохого, чтобы избежать проблем, прежде чем они начнутся.
— Нет, никого. Обычный вечер в «Джек и Джеки», — ответил Морри.
Алек повернулся ко мне:
— Где мусор?
Я снова уставилась на него и повторила:
— Мусор?
— Ты сказала, что вышла в переулок выкинуть мусор. На месте преступления, насколько я вижу, ничего не трогали. Где...
Алек замолчал, потому что я пошла прочь. Я ничего не соображала. Я даже не знала, почему вдруг пошла.
Я поставила чашку и прошла мимо Алека в бар. Тяжелая столешница барной стойки была откинута вверх, наверное, я открыла её, когда отправилась звонить 911. Я зашла за барную стойку и уставилась на два больших мешка с мусором, которые лежали на полу возле телефона.
Я даже не заметила, что принесла их обратно и бросила, чтобы набрать номер.
Я развернулась и увидела, что рядом стоит Алек и смотрит на мусор.
— Я дошла только до двери, — сказала я, глядя на его горло. Он опустил подбородок, чтобы смотреть на меня, но я не подняла глаз.
— Я дошла только до двери, — повторила я и дёрнула головой, опустив ухо к плечу. От резкого движения шею пронзила боль.
— Я дошла только до двери, — снова сказала я, на этот раз по какой-то глупой причине шёпотом, — открыла дверь и увидела её.
И тут я расплакалась.
Я ничего не чувствовала, ничего не видела и не слышала, я не чувствовала вкуса кофе во рту, просто рыдала, вспоминая увиденное.
Я видела её. Видела Энджи, её кровь и части тела, которые не должна была никогда видеть, с кожей и без — всю её, безжизненно лежащую в переулке около мусорного бака.
Потом я услышала, как Алек сказал:
— Я её держу.
И поняла, что он обнимает меня.
Я отпрянула и шагнула назад. Мне нужно держаться подальше от Алека, от всех, но в особенности от него.