В стране цветущего граната (СИ) - Миллер Люсинда
— И какая машина из тех, что стоит на стоянке твоя? — лукаво спросила Луция.
— А вон тот чёрный БТР, — небрежно бросил Селим, тщетно пытаясь скрыть, как на самом деле обожает свою машину.
Роскошный мощный внедорожник Land Rover Frelander действительно внушал надёжность и успех.
Поставив в багажное отделение сумки, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, пропуская свою гостью и помогая устроиться с комфортом пассажирке. А она, погрузившись в богатое и уютное кресло, расслабившись, наслаждалась мастерством водителя, провожая взглядом убегающий ландшафт.
Оглянувшись, видим всё.
Будущее,
Лишь своё воображение.
Глава 2
Ханум
Дом, в котором предстояло гостить Люции ближайшие две недели, был выстроен в классическом стиле. Второй этаж мансардного типа, с балконом на сад. Подъездная аллея отсыпана крупным гравием. Забор, состоящий наполовину из каменного парапета, доверху продлённый коваными решетками, увитый молодым, едва распустившимся диким виноградом. Через калитку открывался обзор входной двери.
Услышав шум двигателя приближающегося автомобиля, хозяйка этого чудесного дома вышла на крыльцо, предвкушая интересную встречу.
Селим заглушил двигатель и взглянул на свою пассажирку, пытаясь прочесть ее настроение, состояние.
— Волнуешься? — и, протянув свою руку, мягко накрыл ее сжатые вместе ладони, не скрывающие волнения.
Люция вздрогнула, не ожидая его горячую ладонь.
— Немножко, — и подняла благодарный взгляд.
Их взгляды соприкоснулись, на миг застыли: его успокаивающий и ее расслабляющийся.
— Не бойся. Поверь, ты понравишься маме.
На что Люция лишь резко выдохнула и вернула пожатие его руке.
Селим открыл дверь подруге и помог выбраться из авто, поддерживая за руку. Люция спрыгнула с подножки на твёрдую поверхность. Лицо полыхнуло жаром, то ли он наступающей полуденной жары, то ли от волнения. Селим, не выпуская ее ладони, открыл калитку, пропуская Люцию во внутренний двор.
«Я робею, в воображении всё предстояло гораздо проще», — промелькнуло в голове.
Она сосредоточилась на ровной походке, а заметив радушие на лице хозяйки, наполнилась уверенностью.
— Мама, принимай «ценный груз», — пошутил идущий позади Селим, а сам незаметно от взгляда матери коснулся спины девушки, подталкивая, отрезая путь к отступлению.
— Салам алейкум, Урсула ханум, — приветствовала гостья.
— Валейкум салам, дорогая Люция, — спустившись со ступеней крыльца, раскрыла свои объятия и слегка прикоснулась к ее щекам, разрушая сомнения, недоверие и сдержанность оробевшей гостьи.
На востоке была традиция целования в обе щеки, причём без какого-либо гендерного разделения.
Госпожа обладала достаточно высоким ростом, плотным сложением и с сохранившейся миловидностью на лице; волосы выкрашены в «махагоновый» цвет и уложены в высокую прическу. Карие глаза с зелеными крапинками сразу притянули к себе, едва только Люция взглянула в них. С этого момента установилась незримая нить понимания и симпатии между двумя столь разными женщинами.
— Будьте как дома, а мы поможем вам это почувствовать, пока будете гостить у нас, — добавила Урсула и обратилась к сыну, — Селим, ты принеси её багаж, а я проведу Люцию по дому, покажу её комнату. Пусть отдохнёт с дороги. Вечером увидимся.
— А обедом меня в этом доме не накормят? — с надеждою в голосе спросил сын. Обернувшись, та ответила с улыбкой:
— Обед перенесён в этом доме на вечер! Покушаешь в кафе сегодня.
Из уст матери звучало и строго, и шутливо, но давало понять, что рассчитывать не на что. В глазах Люции вспыхнуло удивление. У неё на Родине, в России большинство матерей заботятся о благополучии сыновей когда уже те становятся родителями, а здесь воспитание направлено на раннюю независимость от родительской опеки. Ей хотелось высказать своё мнение, но было рискованно начинать отношения со споров. Она лишь сочувственно пожала плечами ему в ответ на безмолвный вопрос: «Как ты, справишься?» — " За меня не волнуйся, все отлично! " — и скрылась за входной дверью дома.
— Ну вот, не успел познакомиться с этим Цветком, как уже разлучили, и виновница тому моя собственная мать! — бурчал Селим. — Обед вечером, ну, мама, ловко придумала!
От волнения он не сразу попал ключом в зажигание, от злости ударив ладонью о руль.
— Ничего, у меня ещё будет много времени, чтобы поближе узнать Люцию.
И рванул с места, посылая гравий в разные стороны.
Внутри дома всё дышало комфортом и теплом. Отделка по последней моде, мебель классического стиля предлагала уютное расположение. Сразу за коридором шла гостиная, которая сочетала в себе и зал, и столовую. На первом этаже располагались хозяйские покои и комнаты мальчишек, уборная, кухня и кладовая. Комнаты для гостей отвели на почётном втором этаже, в мансарде. Она состояла из двух спален и общего санузла. Этично и продумано со стороны матери отделить привлекательную молодую гостью подальше от своих сыновей. Бледно сиреневый тон обоев с еле заметным рисунком одновременно радовали и успокаивали глаз. Белая мебель — символ комфорта и роскоши, хотя и выдержана была в современном стиле, с раздвижными дверцами шкафа, без резьбы и с ручками-прорезями, гармонировала с общим интерьером. Кровать с высокой спинкой, застеленная стеганым покрывалом и нагруженная маленькими подушками в тон стен, могла вместить несколько человек, так и манила в свои объятия. Джутовые жалюзи закрывали одну половину французского окна, защищая комнату от солнечных лучей, а открытая вторая впускала свежесть позднего утра, развевая лиловый шифон гардин. Урсула показала, как пользоваться кранами и электронагревателем, где лежат все необходимые на каждый день принадлежности.
— Можно настроить кондиционер на желаемую температуру, — произнесла хозяйка, устанавливая термостат на +22 С.
— Урсула ханум, я хочу взглянуть каков вид с балкона, — спросив разрешения, Люция направилась в сторону открытого окна.
Маленькое пространство лоджии с радостью вмещало двоих человек: столик и два плетёных кресла. С обеих сторон, оплетая балясины и поднимаясь выше к перилам, радовали глаз разноцветные клематисы: васильковые, бледно-сиреневые, нежно-розовые. Балкон выходил на сад, но с одной стороны можно было видеть подъездную аллею. Люция, перевалившись через перила, разглядывала вид внизу. Урсула, присев в кресло, с удовольствием наблюдала за восхищением девушки,
— Тебе нравиться комната? Ты можешь завтракать здесь, если хочешь.
— О, да! Такого великолепного вида я ещё не наблюдала! " Только представить: я буду жить в комнате с окном до пола и балконом. Просто мечта! " — и, обернувшись к хозяйке, с благодарностью пожала её протянутые руки. — Я очень благодарна Вам за теплый сердечный приём. Когда я собиралась ехать, немного волновалась о том, как вы меня встретите, а приём выше всяких похвал.
— Не за что. Наш дом всегда рад принять гостей, тем более такую милую девочку. Ты принимай душ и спускайся на кухню. Мы выпьем чая из трав или сок, что ты захочешь, — и скрывшись за дверью, исчезла.
Ванная комната примыкала к спальне, что в тайне порадовало Люцию: не надо будет каждое утро спускаться вниз и пугать жильцов своим заспанным видом.
— Я настолько хорошо себя чувствую, приняв душ, что готова помочь вам с ужином, — произнесла Люция, входя на кухню.
Урсула, повернувшись от плиты, залюбовалась картиной: девушка была одета в простой хлопковый сарафан, с чалмой из полотенца на голове и босая. Такая раскрепощенная и домашняя и так разительно отличалась от той зажатой при первом появлении. Господь не дал ей дочери и она впервые задумалась о том, как ей её не хватало и что можно уже было бы иметь сноху. Улыбнувшись своим мыслям, кивнула на соседний стул, приглашая сесть.
— Вы гостья, — переходя на уважительное «Вы». — И я не вправе просить вас о помощи.
