Я просто играю... (СИ) - Зайцева Мария
Адиль убирает руку, вжимается мне в рот жадным поцелуем и продолжает! Он неутомим, я знаю. Ему мало этого!
Придя в себя, только и могу, что обессиленно висеть на нем, цепляясь и ощущая себя секс-рабыней, которую трахает жестокий хозяин… Полное подчинение. Никакой инициативы.
И это, против обыкновения, против моих принципов, опять заводит.
Второй раз я кончаю долго, мягко, с невероятно пошлыми стонами и диким желанием, чтоб Адиль сжалился, был нежнее… Поцеловал…
И он чувствует это все, замедляется. И целует. Нежно-нежно. Долго-долго, проводя меня через оргазм с мастерством опытного драйвера…
Я умираю от сладости и своей слабости, я кайфую от этого…
И раскрываюсь настолько, что внутри все начинает сжиматься, ритмично, жадно.
Адиль опять ускоряется, не отрываясь от моих губ, затем движения становятся все жестче и сильнее, до боли. Кончает он яростно, вжимая меня в стену с такой силой, что еще чуть-чуть, и моя блуза продралась бы на спине!
Потом мы пару минут стоим вот так, не разъединяясь, приходя в себя. Я с удовольствием облизываю место своего укуса, обнимаю за крепкую шею, запуская пальцы в густую шевелюру на затылке.
Не могу натрогаться, надышаться.
Поразительно вкусный и красивый мужик! Даже жаль…
Наконец, Адиль выдыхает, выходит, ставит меня на пол, придерживая, потому что ноги мои дрожат, норовя разъехаться… В нашу первую ночь так и было, кстати, по стенке до душа ползла… Кайф какой был, Бог мой…
Я с сожалением отпускаю его. Хочется напоследок еще раз прижаться губами к пульсирующей на шее венке, но сдерживаю себя. Это уже будет лишним.
Адиль отходит, отворачивается, быстро приводит себя в порядок.
Я не успеваю еще толком юбку застегнуть, а он уже преображается обратно из бешеной секс-машины в властного, вальяжного босса.
— Я могу быть свободна? — спокойно осведомляюсь я, застегивая юбку и наклоняясь, чтоб подобрать рассыпавшиеся из папки бумаги. В них нет никакой ценности и смысла, но оставлять тоже не дело.
— Да…
Он жадно шарит взглядом по моей склоненной в присяде фигуре, опять чуть заметно раздувает ноздри. Клянусь, наверняка в голове одна порнография сейчас! Хотя… У меня тоже.
Но соблюдаю правила игры, чинно встаю, одергиваю юбку, прижимаю к груди папку.
Кивнув, разворачиваюсь к двери, берусь за ручку, и тут меня догоняет приказание:
— Лаура… — поворачиваюсь обратно, со всем вниманием и почтением смотрю на босса, — эту юбку… Больше не надевай в офис.
— Тебе не понравилось? — невинно уточняю, проводя ладонью по поясу… Как раз в районе пуговки, той самой, на которой эта юбка и держится.
— Понравилось, — тяжело роняет он, — и, уверен, что не мне одному… Потому не носи. А белье — носи. Поняла? Еще раз так сделаешь, накажу.
— Хорошо, Адиль, — смиренно киваю я и выхожу за дверь, не забыв напоследок чуть распахнуть юбку, чтоб босс увидел, что при должном старании там можно разрез увидеть до самого… Ну… Пояса.
Вслед слышу сдавленное ругательство на певучем, гортанном языке, торжествующе усмехаюсь.
Все тело поет после двух мощных, шикарных оргазмов, а в голове — полный бедлам.
И улыбка на губах.
Потому что, чего бы там мой восточный босс ни хотел, а одеваться или не одеваться я буду так, как сама хочу.
Потому что это моя игра. И правила в ней я устанавливаю.
Глава 2. Предварительные договоренности
Вообще, заниматься сексом на рабочем месте, да еще и с боссом — это не то, к чему я стремилась всю жизнь.
Я вообще, можно сказать, не особенно-то и стремилась…
В “ЮМИ”, азиатско-арабском монстра IT рынка, уже несколько лет вполне успешно теснящего китайцев и европейцев с насиженных и поделенных площадей, я попала случайно.
Близкая подруга, Нэй, тут работает в HR департаменте, просигнализировала, когда открылась вакансия стажера в отдел маркетинга, а мне все равно летом нечем было заняться… И вот я здесь. Совмещаю приятное с полезным.
С Нэй мы дружим с универа, она, правда, прошлым летом влипла в очень серьезную историю, уехала на родину и пропала с радаров. А, учитывая ее восточные корни, можно было предполагать что угодно.
Реальность, правда, оказалась не менее дикой, чем мои предположения, но сейчас Нэй вернулась, она - мама самого милого на свете улыбаки Адама, и просто девушка с бешеной энергией и незаурядным умом. Я знаю, о чем говорю, я же с ней учусь! Она лучшая на курсе, все преподы в восторге.
Держу пари, что, если не останется работать в “ЮМИ”, то по итоговому тестированию в универе получит море офферов от серьезных компаний.
Как она все успевает, вообще не понимаю… Я вот ничего не успеваю. Ну, кроме секса в кабинете одного из акционеров компании.
А это — не то достижение, о котором можно маме рассказывать…
При мысли о маме привычно морщусь.
Мама у меня — та еще анархистка. Но вот отношения с боссом вряд ли одобрит. Хотя… Какие это отношения?
Это игра моя. Я просто играю, потому что скучно. И потому что хочется.
И не вижу причин это прекращать или жалеть о чем-либо.
Адиль мне сразу понравился, прямо с первого взгляда.
Когда нас собрали в конференц-зале, чтоб представить новых акционеров — тире управляющих нашим филиалом, я прямо тут же взглядом за него зацепилась.
Потом думала, почему именно за него?
Акционеров было двое, братья Наракиевы, говорят, близкая родня президента одной из небольших арабских стран, названия которых я никогда не могла запомнить. Как и их отличия между собой. Да и неважно это.
Важно, что братья Наракиевы были хороши. Очень мощные, с одинаковыми плечистыми фигурами, упакованными в дорогие костюмы. Демократический стиль в одежде? Нет, не слышали.
Оба бородатые, но умеренно, видно, что очень ухаживают за своими бородами, и у обоих такие лениво-грациозные походки, самцовые, как сказала бы мама.
Я прямо загляделась, когда они слаженно и пружинисто топали через зал к столу возле экрана проектора.
Мы с Нэй стояли в самом углу, подруга вообще чего-то забилась под плинтус, я в тот момент не обратила на нее внимания, занятая рассматриванием нового начальства.
Братья были похожи, да. Но младший, Азат, слишком угрюмый и жесткий какой-то. Смотрит, словно примеряется, куда ударить лучше. Неприятный тип, не хотела бы с ним наедине остаться…
А вот старший, Адиль… М-м-м…
Мягкая ленивая улыбка, а в глазах — масляные отблески, мажет взглядом, словно ласкает… И голос такой… М-м-м…
Мне всегда нравились у мужчин низкие голоса, такие, чтоб прямо сразу — по самому низу — ах! И дрожью…
Когда Адиль заговорил, я чуть не кончила, вот честно. Вообще не понимала, что он вещал, просто переливы этого низкого, сексуального до одури хрипа слушала. И не я одна! Кинув взгляд по сторонам, увидела у доброй половины женщин-коллег такие же мечтательные лица, как, наверняка, у меня.
Ну что тут скажешь? Хорош… Не отнять, как хорош…
Адиль что-то говорил и говорил, по-восточному многословно, я слушала, кайфуя, а потом он неожиданно как-то развернулся и посмотрел прямо на меня! И ох… Это было нечто! Я реально чуть не кончила в тот момент, столько в его взгляде было секса!
Сердце заколотилось, губы пересохли, я невольно сделала шаг назад, придавив собою слабо пискнувшую Нэй, и в этот момент на нас посмотрел и младший Наракиев, Азат.
И смотрел он не на меня, а на Нэй.
Я потом только, вспомнив и сопоставив факты с уже имеющейся информацией, все поняла. А в тот момент только подумала, что очень уж страшный мужик, прям до икоты.
И продолжила слушать старшего. Который не пугал, а завораживал, словно восточный джинн.
После собрания, попрощавшись с Нэй, которая зачем-то понадобилась нашему руководителю Бобу, я ушла к себе, размышляя о новых акционерах.
Но размышляла я недолго, позвонил мой приятель, пригласил вечером прогуляться, я согласилась…
И на время забыла о сексуальном мужике и его страшном брате.
