Навсегда его (ЛП) - Хармс К.А.

Тайлер вскочил с барного стула, опрокинув его. Несколько человек, которые все еще были неподалеку, повернулись посмотреть, как он склонился, положив руки на стойку. 

— Ты ожидала, что я буду похож на твоего сладкого Райкера? — Когда Тайлер произнес это имя, его ноздри раздулись от раздражения. — Посмотри правде в глаза, Николь, никто никогда не сможет быть тем, кого ты хочешь. Каждый, кто пытается, будет просто соревноваться с ним. Но ты должна помнить одно… 

Его самоуверенность вернулась, и мое сердце забилось быстрее. Упоминание Райкера всегда вызывало у меня такую реакцию. 

— Он бросил тебя и даже не обернулся. Не очень для идеального мужчины, как по мне. 

Не думая, я бросилась к Тайлеру, замахнулась кулаком и ударила его по лицу. Со спины меня обхватила пара сильных рук. Я знала, что это бармен Грег. 

— Убирайся отсюда, Тайлер, или я отпущу ее, — сказал он. 

Тайлер слизнул немного крови с губы, прежде чем отступить с ухмылкой 

— Увидимся позже, сладкая крошка. Поцелуй Тори на ночь за ее папочку. 

Я дернулась в руках Грега, пытаясь вырваться, но он только крепче сжал меня. 

— Успокойся, дорогая, этот человек не стоит ни твоего времени, ни сил. 

Я понимала, что он прав, но тем не менее это не усмирило потребность надрать Тайлеру задницу. Тайлер Мерфи был и всегда будет никчемным пьяницей. Он развлекался, но я не позволю ему играть со мной. 

Было уже три часа ночи, когда я на цыпочках вошла в свою квартиру с двумя спальнями. В ней не было ничего особенного, но это был наш дом. Я обеспечивала Тори и себя всем, что могло бы сделать наше крошечное жилье более уютным. 

Я улыбнулась, когда наступила на плюшевую игрушку и та издала хихикающий звук. Я сразу ее узнала. Тори часто играла с этим мягким розовым бегемотиком. Он смеялся при нажатии на живот. 

Я наклонилась и покрутила выключатель, неяркого света лампы хватало, чтобы осветить гостиную и кухню. На самом деле это была одна комната, разделенная на зоны небольшой столешницей. Гостиная была усеяна игрушками, а розовый кухонный набор, который Тори обожала, был благополучно засунут в угол. Некоторым моя квартира могла бы показаться неряшливой, но, видя вещи, которые делали мою дочь счастливой, я тоже была счастлива. 

— Длинная ночь? — пробормотала моя лучшая подруга Лиз, выходя из спальни в пижаме и стоптанных тапочках. Она оставалась на ночь, когда мне нужна была няня. 

— Тайлер заявился в бар.

Этого оказалось достаточно, чтобы она поняла. После того как Райкер оставил меня, Лиз была единственным другом, который меня поддерживал. Ну, она и ее младшая сестра Элли. Остальные уехали в колледж или вышли замуж и жили собственной жизнью. Я пребывала в депрессии, с которой никто, казалось, не хотел иметь дело. Я не уверена, что справилась бы с этим тяжелым временем или беременностью без Лиз. Большинство дней ей буквально приходилось заставлять меня поесть, что она и делала с радостью. 

— У тебя получилось врезать ему между ног? — спросила она с улыбкой, полной надежды.

Мы с ней провели много вечеров, планируя мою месть Тайлеру за его дерьмовое поведение. Иногда она пугала меня подробностями планируемых ею пыток. 

— Получился один хороший удар, прежде чем Грег оттащил меня.

Я плюхнулась на диван и закинула ноги на журнальный столик. Лиз улыбалась от уха до уха, и я поняла, что она ждет больше подробностей. 

— Он упомянул Райкера, — сказала я, глядя на свои руки на коленях. 

Если кто-то и знал, как это меня задевает, то только она. 

— Вот засранец. — Лиз обошла журнальный столик и села рядом со мной. — Хотела бы я быть там, чтобы убедиться, что у этого человека никогда не будет возможности снова размножаться. 

Она обвила меня руками и крепко обняла. Мы сидели в тишине, и я мысленно блуждала по времени, когда мы с Райкером были вместе. Времени, когда он говорил мне, что я та девушка, на которой он собирается жениться. С ним я всегда чувствовала себя в безопасности. 

Но эти мечты и планы исчезли, когда он ушел. Звонки и письма прекратились, и теперь все, что у меня осталось, это воспоминания о нашем совместном времени. И каждый сон и воспоминание заставляли тосковать, когда я думала о том, что он никогда не вернется. Это разбивало мне сердце снова и снова. 

Глава 2

— Мы будем скучать по твоей уродливой роже. 

Я усмехнулся, продолжая упаковывать свои сумки. Я был с этими парнями с тех пор, как пять лет назад нас передислоцировали в Германию. Мы видели всякое дерьмо и даже потеряли несколько человек. После двух командировок и ранения в ногу в Ираке мой контракт в качестве морского пехотинца закончился. Я решил не продолжать службу в армии. Я отслужил своей стране и сейчас был готов вернуться домой. Я знал, что без осложнений не обойдется, потому что облажался не один раз, но я не сдамся без боя. 

— Да, ну, у тебя всегда будет моя фотография, которую ты сможешь прятать под подушкой, чтобы вспоминать меня. 

Я тоже буду скучать по парням. Особенно по Бену и Люку, вернее Баззу и Тору, как большинство здесь знали их. Они быстро стали для меня лучшими друзьями, настоящими, такими, которые только могут быть у парня. Они были моими братьями. 

— Ты ведь знаешь, что тебя ждет, когда ты вернешься в Алабаму, верно? — с усмешкой спросил Тор. 

Парни не раз слышали истории о тех ошибках, которые я совершил в свое время. Они миллион раз видели, как я набирал номер на сотовом и в последний момент давал отбой. Они также наблюдали, как я ежедневно казнил себя за то, что так просто оставил все. Ну, это со стороны выглядело, что все так легко; на самом деле это было самое трудное в моей жизни. Но надеяться, что Николь станет ждать меня, было несправедливо. Я знал, что она никогда не покинет своего отца, и уважал ее позицию. Это одна из основных причин, по которым я вынужден был ее отпустить. 

— Да. Я знаю. 

Во всем виноват только я. Насколько я слышал, Николь жила своей жизнью. Мои родители теперь жили в Бирмингеме, но поддерживали связь с некоторыми людьми на родине, поэтому они сообщали мне новости. По слухам, у Тайлера Мерфи и Николь родился общий ребенок, что долгое время не укладывалось у меня в голове. Но насколько я знал, эти отношения не были серьезными, поэтому, возможно, у меня все еще оставался шанс на примирение. 

— Она стоит того, чтобы за нее бороться, — добавил я, когда снял фотографию Николь с пробковой доски над своей кроватью. Она объехала со мной мир, и теперь я возвращался к ней. — Я чувствовал, что часть меня умирает каждый день с тех пор, как я ее оставил. 

— Девчонка, — прокашлял Базз в кулак, и Тор усмехнулся. 

Я проигнорировал его комментарий, потому что на самом деле мне было плевать. Если возвращение домой, чтобы просить у нее прощения, делало меня девчонкой, тогда я был рад так называться.

Мой рейс задержали, и перелет был долгим, так что я был измотан, когда сошел с самолета в международном аэропорту Бирмингема-Шаттлсворта. Я провел всю дорогу, слушая ссоры супругов и детский плач. Было здорово почувствовать твердую почву. 

Я забросил за плечо вещевой мешок и, держа телефон свободной рукой, напечатал сообщение отцу о том, что приземлился. Когда пришел его ответ, я не мог не улыбнуться. 

«Мы здесь два с половиной часа. Твоя мать отказалась ждать, когда ты напишешь сообщение». 

Мне не стыдно быть маменькиным сынком. 

Завернув за угол, я заметил своих родителей и словно вернулся в детство. Я уже был не двадцатипятилетним морским пехотинцем, а снова стал двенадцатилетним мальчишкой, который не осознавал, насколько соскучился по своим родителям. 

Я был сбит крошечной женщиной весом не более ста пятнадцати фунтов[1], которая почти повалила с ног мое двухметровое тело.