Красный (ЛП) - Райз Тиффани
- Вещи не такие, какими кажутся.
Его акцент был английским. Она сразу же узнала эти гласные.
- Нет, - ответила она. - Полагаю, что нет.
- Слышал, ваша галерея закрывается, - сказал он. Правая рука снова потянулась к подбородку, левая - к бедру. Левая рука притягивала ее взгляд. Мужчина был подтянут, а отлично сшитый жилет подчеркивал его точеную талию и бедра. Ей трудно было не наслаждаться созерцанием его тела. Этот человек был произведением искусства.
- Закрыто, я сказала. Галерея закрыта. Уже почти полночь.
- Вы в красной6.
- Как и вы. Так называется галерея.
При этих словах он обернулся, посмотрел на нее, встретился с ней взглядом и улыбнулся. Она ощутила поток страха, пронизывающий ее тело, электрический и возбуждающий. Почему она сегодня не оделась лучше? На ней была простая твидовая юбка, простая черная блузка и простые черные балетки. Она больше походила на секретаршу, чем на владелицу галереи. Ах если бы, секретарши зарабатывали гораздо больше денег, чем она в эти дни.
- Вы в красной, - повторил он. - В долгах.
- Что вы слышали? - спросила она. Она знала, что местные застройщики могут быть агрессивными, когда дело касается элитной недвижимости в престижных местах. Может быть, кто-то послал этого человека, чтобы заставить ее оставить это место?
- Я слышал, что галерея в бедственном положении. Как жаль, - сказал он. - Это настоящая сокровищница.
- Это денежная яма, - ответила она.
Он выгнул бровь, глядя на нее. Сейчас он был еще больше похож на дьявола. Дерзкого дьявола. Несмотря на свой страх, ей нравилось на его смотреть. Он не казался опасным. Нет, он казался ужасно опасным. Но не жестоким. Вот в чем разница.
- Почему? - спросил он.
- Моя мать покупала картины, которые не смогла перепродать, - ответила Мона. - Она тратила огромные суммы денег на вечеринки в галерее, которые не приносили никакого дохода. А прошлой осенью она умерла от рака. Счета были чудовищными.
- Нет отца, чтобы помочь?
- Я не знаю, кто мой отец. Моя мать была богемной женщиной.
- И у вас нет денег?
- Отсутствие денег прямо сейчас было бы благословением, потому что в настоящее время у меня отрицательный баланс в пятьсот тысяч долларов, - ответила она. - Так что, если вы не собираетесь купить этого Морленда за пятьсот тысяч долларов, боюсь, мне придется попросить вас уйти. Галерея закрыта, но она не закрывается, пока нет. Если хотите вернуться, пожалуйста. Мы откроемся завтра в десять утра.
- Это не Морленд.
- Что?
- Я же говорил - вещи не те, какими кажутся. Существуют устройства, чтобы видеть сквозь краску? Или я ошибаюсь?
- Рентгеновские аппараты?
- Да, те самые. - Он с важным видом кивнул. - Вам стоит взять эту картину и пропустить через одно из таких устройств. Расскажете, что увидите.
- У меня здесь нет такого, - ответила она. - Но найду.
- Сделайте это. Я вернусь через неделю, - ответил он. - Я хочу, чтобы вы мне доверяли.
- Но почему?
- Потому что я хотел бы вам помочь. На самом деле, я бы очень хотел вам помочь. Но не смогу, если вы не будете мне доверять. И, конечно же, не смогу помочь, если вы продадите галерею. Так что сделайте, как я говорю.
- Делать, как вы говорите? - Она была ошарашена. Какая наглость.
- Вы не пожалеете, - ответил он. - Уверяю вас, Мона, вы ни о чем не пожалеете.
- Откуда вы знаете мое имя?
- Мона Лиза Сент-Джеймс. Вы владеете «Красной Галереей».
- Вы следили за мной?
- Только наблюдал, - ответил он.
- Вы меня пугаете.
- Ничего не могу поделать, - ответил он. - Хотя я приношу свои извинения. Я не причиню вам вреда. Надеюсь, вы поверите.
Ей хотелось верить.
- Было бы лучше, если бы вы рассказали мне, как проникли внутрь, и я вас не услышала. Двери были заперты.
- Ваша мать сделала запасной ключ. Она спрятала его в горшке с цветком снаружи.
- То, что матери не хватало здравого смысла, она восполняла стилем.
- Верно. У вас случайно нет книги с картинами Морленда?
- Думаю, есть.
- Принесите ее, пожалуйста.
- Принести? Я теперь собака?
Мужчина снова ухмыльнулся своей дьявольской улыбкой.
- Пожалуйста.
Как ни злилась Мона, она вернулась в свой кабинет, чтобы найти альбом. Он стоял где-то на полке вместе с сотнями других книг по искусству, которые ее мать собирала годами. Все они должны быть проданы коллекционеру, хотя мысль о расставании с ними разрывала ей сердце. После нескольких минут поисков, она нашла тонкий голубой каталог Морленда и вернулась в галерею.
Мужчина ушел.
На двери висел колокольчик, который звенел каждый раз, когда кто-то входил или выходил. Ее уши были натренированы слышать этот звонок независимо от того, была ли она в офисе, ванной или хранилище. Этот звонок означал, что пришел клиент, а клиент значит - деньги. Но колокольчик не звенел, и все же его не было ни там, ни где-либо в галерее. Вообще нигде.
Невероятно. И все же уверенность этого человека каким-то образом затронула ее. Не Морленд, сказал он. Ну, в этом альбоме были фотографии всех картин Морленда, когда-либо занесенных в каталог.
Она пролистала его страницу за страницей, ища изображение четырех мужчин в красных мундирах, и четырех гнедых лошадей. Вот. Это был Морленд. Красные мундиры. Гнедые лошади. Она изучила подпись художника в книге и обнаружила, что та совпадает с подписью художника на картине.
Мужчина в костюме ошибся.
И все же.
Мона слегка прикоснулась к подписи, витиеватая М, изогнутая Д. Она знала, что не должна была. Никогда не стоит прикасаться к картине голыми руками, но картина была настолько неинтересной и не вдохновляющей, и занимала ценное пространство стены, что она не ощутила никакого стыда, касаясь ее крошечного уголка кончиком пальца.
- Дерьмо. - М приклеилась к ее пальцу. Вот так запросто. Всего одно прикосновение - и краска осыпалась. Что ж, в этом была ее вина, и она возьмет ее на себя, когда владелец картины потребует объяснений причиненного ущерба. Ее можно было бы восстановить, но это означало больше времени и денег, которых у нее не было. Она уставилась на пустое место, где раньше была буква М, боясь увидеть еще больше повреждений. Но их она не увидела.
Она увидела Дж.
В Морленде не было никаких Дж. Но это без сомнения была Дж.
Прежде чем она смогла остановиться, она отковыряла еще один кусочек картины красным ногтем. Это было против всех правил. Безумие. Но она все равно это сделала. Она заметила блеск золота на дне коробки с фарфоровой посудой и разбила ее вдребезги, чтобы добраться до золота.
И вот оно.
Р после Дж.
Мона сняла картину со стены, вернулась в кабинет, включила свет и так медленно и осторожно, как только могла, начала снимать верхний слой краски с подписи под ней. Мать научила ее, как это делать, и одновременно предупредила, чтобы она никогда этого не делала. Но ее мать умерла, и Мона сделала это. А когда она закончила, то обнаружила не только буквы Дж. и Р. Она обнаружила Е, и вероятно Й.
Дж.
Дж. Рейнольдс.
Джошуа Рейнольдс?
Конечно, нет. Или да? Она должна узнать.
- Прости меня, мама, - выдохнула Мона, продолжая снимать краску.
Мать велела ей сделать все, чтобы спасти галерею. Именно это Мона и собиралась сделать.
Глава 2
Куртизанка
Неделя прошла как в тумане, когда о недавно обнаруженной картине Рейнольдса заговорил весь мир искусства. Мона часами разговаривала по телефону с репортерами из отдела культуры и искусства, которые ухватились за эту историю в бедной новостями неделю. Все они хотели знать, откуда она узнала, что под ничем не примечательной картиной Морленда спрятан Рейнольдс. Все, что она могла сказать им, это то, что один из посетителей галереи заметил что-то в картине. Изучив подпись, она заметила облупившуюся краску и за этим последовала догадка. Когда те захотели узнать имя посетителя, чтобы поговорить с ним, ей пришлось сказать правду - она не знала кто это был. Он вошел, что-то сказал о картине и ушел, прежде чем она успела узнать его имя. Новости привлекли посетителей в галерею. Она продала две картины по десять тысяч за каждую.
